Господин Ганджубас

— Любимая, хочешь слетаем в Токио? Джуди улыбнулась:

— Ты же знаешь, я об этом просто мечтаю. Дети будут в восторге. Там есть Диснейленд.

Ночная жизнь Токио сосредоточена в нескольких районах. Один из них называется Роппонджи. Это зона дискотек. В шесть вечера безупречно одетые бизнесмены среднего возраста высыпают из офисов, сдают свои кейсы в гардероб дискотеки и отрываются на танцполах, разглядывая себя в настенных зеркалах. Гуляя по клубам, мы с Джуди набрели на двенадцатиэтажное здание, где на каждом этаже танцевали под какую-то особенную музыку: регги, кантри, вестерн, дувоп. На пятом этаже располагался клуб «Пещера». У входа висела фотография Джона и Йоко.

Интерьер воспроизводил обстановку настоящей «Пещеры» в Ливерпуле, где я бывал около двадцати лет назад. Четыре японца на сцене были одеты под битлов и обнаруживали удивительное внешнее сходство с ливерпульской четверкой. То ли надели какие-то хитрые маски, плод передовых технологий, то ли подверглись пластической операции. Они исполняли исключительно песни Beatles, не перевирая ни слов, ни музыки. Это были Beatles, вот что жутко.

В отеле — мы остановились в «Кео Плаза» — мне передали просьбу позвонить Стенли Розенталю. Опубликовали «Счастливые времена». Рецензенты плевались. В Управлении налоговых сборов прочитали книгу и пришли в ярость. Они сделали вид, что не считают меня наркоконтрабандистом, а я публично сознавался, что промышлял контрабандой. Переговоры пошли насмарку, меня вызывали для объяснений. Я полетел обратно в Лондон. Мы со Стенли отправились в Управление налоговых сборов. Английского мудака Спенсера с моего дела сняли. Нас принял вежливый уэльсец Прайс. Я объяснил, что, беседуя с Леем, грешил пустым, безосновательным хвастовством. Позволил себе приврать кое-что, преувеличить, чтобы книга лучше продавалась. Осознавая возможные последствия, я записал свои разговоры с Дэвидом Леем. Мистер Прайс может послушать кассеты, если не возникнет возражений у Дэвида Лея и у издательства «Хайнеманн». Мистер Прайс принял это объяснение и вернулся к первоначальному предложению заплатить сорок тысяч фунтов до конца года. Квартира в Челси была заложена, и он получил деньги.

После занятий контрабандой ничто не доставляло мне большего удовольствия, чем работа на туристическое агентство. Ни импорт вин, ни перепродажа подержанного бумагоделательного оборудования, ни перевозки воды, ни бизнес-услуги не шли ни в какое сравнение. В гостиницах мне доставались самые шикарные номера, и служащие авиакомпаний демонстрировали крайнюю обходительность.

Доскональное изучение моих легальных начинаний показывало, что на них я скорее теряю деньги, нежели зарабатываю. В результате операций по отмыванию денег деловые отчеты не вызывали вопросов и время от времени служили ширмой, но я предпочел бы доходное прикрытие, которое не истощало бы прибылей от марихуаны. Единственным законным наваром стали комиссионные Балендо за авиабилеты, проданные случайному покупателю, которого я к нему отправил.

Несообразности в регламентации цен на билеты регулярных рейсов и систематическое отступление от регламентов позволяли лондонским турагентствам подзарабатывать многими способами. Авиакомпании, чьи самолеты совершали регулярные рейсы, должны были продавать билеты по минимальным фиксированным ценам агентствам, зарегистрированным в IATA, и Международной ассоциации воздушного транспорта, которые добавляли к минимальной стоимости неизменные десять процентов.

Авиакомпании зачастую предпочитали скорее уступать билеты по ценам ниже минимальных, чем отправлять в рейс пустые самолеты. В результате незаконных сделок между турагентствами, не зарегистрированными в IATA, и авиакомпаниями рынок наводняли дешевые билеты, а наценка туроператора подскакивала до двадцати пяти, а то и тридцати процентов, в зависимости от отношений с авиакомпаниями.

Нередко авиакомпания предоставляла самым разворотливым турагентствам значительный кредит, иногда на три месяца. Турагентство, как правило, брало деньги с клиентов задолго до истечения срока кредита. Это открывало возможности для краткосрочного вложения денег, приносившего турагентству дополнительные барыши.

Стараниями Балендо и Орки «Международный туристический центр Гонконга» завязал прочные отношения с несколькими авиакомпаниями на Дальнем Востоке. За счет наценок на продажах билетов делались неплохие деньги. Оборот, однако, был не особенно велик, главным образом из-за того, что офисы центра располагались на задворках. Компания не могла по-настоящему использовать кредит, предоставляемый авиакомпаниями.

Балендо и Орка планировали, подкопив денег, открыть большой офис в центре и припереть к стенке конкурентов за счет низких цен на авиабилеты. Доходы предполагалось разместить на фондовом рынке Гонконга, где у семьи Балендо имелись нужные связи.

Я предложил вложить в компанию сто тысяч фунтов, если меня назначат содиректором. Мне хотелось принимать активное участие в управлении бизнесом, не вставляя палки в колеса.

Предложение было принято. Я закрыл все предприятия на Карлисл-стрит и отказался от аренды. «Международный туристический центр Гонконга» снял огромное помещение на Денман-стрит, прямо рядом с Пиккадилли-серкус. Теперь, оказываясь в Лондоне, — а это происходило все реже, потому что Пальма брала свое, — я проводил там большую часть рабочего дня.

«Международный туристический центр Гонконга» время от времени покупал авиабилеты у СААС, Управления гражданской авиации Китая. Балендо собрался в Пекин, убежденный, что личный визит позволит заключить более удачную сделку, и предложил к нему присоединиться.

Весной 1985 года уроженцы Запада на китайской земле попадались крайне редко даже в Пекине. Открыв двери иностранцам, Китай мало сделал для того, чтобы тем захотелось осесть, обосноваться в здешних краях. Пекин представлял собой диковинное место. Он просто кишел велосипедистами. На улицах не встретишь ни птиц, ни собак. Никаких такси. Приезжих старательно отделяли от китайцев. Чужаки должны были ходить в особые магазины и расплачиваться особыми деньгами, сертификатами иностранной валюты, которые у местных жителей не водились. Неудивительно, что в стране процветал черный валютный рынок.

В качестве гостей СААС мы с Балендо побывали в Запретном городе и на площади Тяньаньмынь. В качестве гостей железнодорожного ведомства посетили гробницы императоров династии Мин и вскарабкались на Великую Китайскую стену.

В офисах СААС прошло несколько встреч, из которых я, в силу языкового барьера, мало что вынес, Балендо же после заключительных переговоров так и сиял. Управление гражданской авиации согласилось продавать нам билеты по сногсшибательной цене, а также наделило нас исключительным правом оформлять китайские визы в Великобритании.

Мы стали первым иностранным агентством, которому разрешили за пределами страны продавать билеты на внутренние рейсы. Балендо не спешил объяснить, как ему это удалось. Возможно, тут не обошлось без серьезных китайских гангстеров. Хотя гораздо вероятнее, что в ход пошла круглая сумма, предположительно, часть моих вложений.

На обратном пути я сделал остановку в Бангкоке. Фил озадачил меня новым деловым предложением — открыть массажный салон. В Бангкоке их было множество. На каждом углу, в гостиницах и рядом с парковками функционировали заведения, предлагавшие клиентам частью минетные оргии, частью массаж. Наибольшей популярностью пользовались салоны, где клиента клали на матрац, поливали подогретыми маслами или мыльной водой и дочиста оттирали вульвой вместо специальных подушечек. Дальнейшее оставляли на усмотрение посетителя. Первоклассные отели предлагали только традиционный или почти традиционный массаж, теряя на этом кучу денег.

На полпути между центром Бангкока и международным аэропортом Донмуан располагался самый большой в Азии гостинично-торговый комплекс «Хайатт Сентрал Плаза», «Хайатт» — роскошный пятизвездочный отель, первым встречающийся на пути из аэропорта в Бангкок. Основную его клиентуру составляют пилоты, отдыхающие между рейсами, и бизнесмены, приехавшие ненадолго. Они редко отправляются в центр: поводов мало, и добираться долго. Рестораны в гостинице первоклассные, есть спортивные сооружения. Рядом нескончаемые торговые пассажи: сплошь зеркала, лифты, фонтаны. Под рукой все, что надо. Кроме массажа. «Хайатт» разрешил Филу открыть массажный салон в подвале гостиницы. Официально услуги сводились к традиционному массажу, стрижке и маникюру. Тридцать профессиональных массажисток готовились приступить к работе. Клиенты могли включать все услуги в свой гостиничный счет. В этом случае Филу платил бы отель. И никаких упоминаний эротического «массажа», в счетах. Никакого минета — исключительно сушка волос феном. Конечно, бдительную супругу или босса, проверяющего командировочные расходы, могла насторожить сумма, которая ушла на педикюр и наведение лоска, но и только. Клиентам не возбранялось даже пригласить массажистку к себе в номер. «Хайатту» предстояло первым из пятизвездочных бангкокских отелей обзавестись собственным борделем и штатными проститутками. Фил предложил мне партнерство, пятьдесят на пятьдесят.