Господин Ганджубас

— Нет. А ты видел, как ее разгружают?

— Это к делу не относится. Я своим людям доверяю на все сто. Твой человек в Пакистане должен нам полтора миллиона долларов. И у нас возникли дополнительные расходы. Назови мне имя этого человека и его адрес. Я получу назад деньги.

— Карл, дай мне Эрни!

— Он спит.

— Я позвоню позже.

Что я мог сказать Малику, черт возьми? У меня не было ни малейшего сомнения, что в случившемся его вины нет. Груз украли в Нью-Йорке. Или сам Карл, или люди, которым он верит на все сто.

Следовало незамедлительно известить обо всем Малика. Доверяться телефону смерть как не хотелось, но изложить новости по телексу, пользуясь терминологией производителей бумаги, я не смог. Представил, как Афтаб пялится на телекс: «Подержанное оборудование исчезло». Требовалось позвонить.

— Малик, скажи, когда перезвонить. Есть разговор.

— Сейчас самое подходящее время.

— Груз потерялся.

— Да будет так! На все есть воля Аллаха. Мы можем только стараться.

— Американцы говорят, что ты его и не отправлял.

— Д. Г. Маркс, мне наплевать, что говорят американские свиньи. Если думаешь, что я здесь дурака валяю, проведи собственное расследование. Решишь, что я виновен, верну деньги и дам заряженный пистолет, чтобы пристрелил меня. В Пакистане ты по-прежнему желанный гость в любое время.

Все оказалось гораздо легче, чем я думал. Позвонил Эрни. Его голос немного окреп. Я соединился с ним из автомата.

— Что делать, когда падаешь с велосипеда?

— Не знаю, не ездил, — ответил я.

— Залезаешь обратно на сиденье. Давай провернем сделку с Маликом еще раз.

— Ты не думаешь, что он тебя кинул?

— Я уверен, что это был не он. Не разобрался пока, при чем тут Карл с Томом, но в теперешней сделке они участвовать не будут. Эту операцию проведет Билл, тот парень, с которым ты встречался в «Мандарине».

Эрни объяснил, что схема следующей поставки проста: инструкции и деньги Билл лично отвезет в Карачи через месяц, если Малик гарантирует, что американца не повяжут на въезде.

Дела в Англии требовали моего внимания. Я встретился с Мики Уильямсом, получил от него пятьдесят тысяч и спрятал. Мне требовалась наличность в Лондоне.

Филу за голландскую авиапоставку я заплатил из своих денег в Гонконге. Стараниями Джона Денби, Джарвиса и Безумного Майора винный бизнес процветал. Клиентура «Уэст-Энд секрет ориал сервисиз» разрасталась. Я отмывал все больше наличности через каждое из своих предприятий. Нанял специалистов, чтобы собрали максимум информации о бумажном производстве, подержанном оборудовании, Пакистане, воде и танкерах.

Я навестил Балендо и Орку в «Международном туристическом центре Гонконга» и заплатил им несколько тысяч фунтов, которые задолжал. Рассказал о возможности заказывать дешевые билеты на рейсы ПМА. Предложил рекламировать их туристическое агентство в тех странах, где бываю, подыскивать новых деловых партнеров, советовать знакомым, чтобы бронировали билеты через центр. Балендо выразил желание сделать меня официальным представителем центра на Дальнем Востоке и выплачивать мне комиссионные за продажу авиабилетов. Мне открыли неограниченный кредит на покупку билетов для меня или любого моего протеже. Балендо выдал соответствующие визитные карточки. Я получил желанное прикрытие.

Дэвид Лей почти закончил мою биографию. Я прочитал написанное. Было очевидно, что он выдохся. Ему явно не хватило ни времени, ни места. Первые тридцать лет моей жизни расписывались уж слишком подробно. И откровенно фальшивые диалоги действовали на нервы. Последняя и, как я думал, самая интересная часть моего жизненного пути упоминалась вскользь. Я хотел, чтобы книга называлась «Спасибо, что курите». Дэвид на такое не пошел. Он хотел назвать ее «Счастливые времена».

Я дал первое интервью. Частично из желания разрекламировать книгу, частично из любви к известности. Эта беседа со старым оксфордским другом Дэвидом Дженкинсом послужила основой для его статьи, напечатанной в мартовском выпуске «Татлера» за 1984 год. Мы оба боготворили уэльских регбистов, Rolling Stones и, хорошенько накурившись, получали большое удовольствие от компании друг друга. Статья представляла меня симпатичным укурком с головой на плечах. Там упоминались мои намерения экспортировать на танкерах уэльскую воду и текущая задолженность Управлению налоговых сборов, полтора миллиона фунтов.

Хотя Стенли Розенталь умело отражал атаки Управления, сборщики налогов держались того убеждения, что денег у меня навалом, просто эти капиталы где-то припрятаны. Они были готовы умерить свои аппетиты, но не удовольствовались теми тридцатью тысячами фунтов, которые я отсудил у таможенного ведомства. В конечном счете они признали, что я ничего не заработал контрабандой наркотиков, и затребовали сорок тысяч фунтов к концу года. Я не мог заплатить им наличными или гашишем. Единственный выход состоял в том, чтобы заложить квартиру в Челси.

В марте я прилетел в Гонконг на свадьбу Хоббса и Селены. Я был шафером. Один из дружков Хоббса согласился жениться на Эйприл. Свой медовый месяц Хоббс провел в Бангкоке, а новобрачная коротала время за любовными играми в «Пей до дна».

Прибыл Фил с документами, касающимися поставки морем в Лонг-Бич. Контейнер уже плыл из Сингапура. Я снял деньги со счетов в «Креди Свисс» и Банке Гонконга и Шанхая, отдал ему обещанные сто тысяч долларов и еще семьдесят пять за авиапоставку для Мики, через неделю. Мне предстояло слетать в Бангкок за авианакладной.

Оставалось только два дня до прибытия Билла в Карачи, и я должен был попасть туда раньше него.

Когда я прилетел из Гонконга в Карачи, не обошлось без «разбора полетов» по поводу канувших в неизвестность пяти тонн, но Малик все понимал. Я вручил ему списки подержанного бумагоделательного оборудования, выставленного на продажу в Великобритании, и сообщил номер рейса Билла. Малик обещал позаботиться, чтобы гость без проблем миновал таможню.

Наняв в «Шератоне» машину с водителем, я отправился в аэропорт встречать Билла.

— Я должен вручить это тебе, приятель. Да, у вас здесь все под контролем. Я был единственным, кого таможня не разорвала на части. Теперь послушай. В этом чемодане лежит...

— Билл, подожди, пока мы не останемся одни, — прошептал я.

— Ты думаешь, этот араб понимает по-английски?

— Английский понимает большинство пакистанцев, Билл.

— Это что-то новенькое. Я думал они разговаривают на каком-нибудь индийском наречии. Полагаю, мы едем в «Шератон».

— У меня там номер зарезервирован, Билл. Но, может, ты предпочтешь остановиться в «Хилтоне»?

— Нет, я останавливаюсь только в «Шератоне», пока занимаюсь делами. Позже объясню.

В своем номере в «Шератоне» Билл достал контрабандную бутылку «Джека Дэниелса». И продолжил разговор, начатый в машине:

— В этом чемодане триста тысяч долларов. Сколько гашиша можно купить на них?

— Зависит от того, как ты намерен им распорядиться, Билл: послать морем, положить в чемоданы или еще как.

— Мне не нужно, чтобы кто-нибудь отправлял товар из страны. Я сам отправлю его через американское посольство в Исламабаде. Это государственный заказ США.

— Значит, тебе просто нужна куча наркоты? И ты распорядишься ею самостоятельно?

— Ну, некоторая помощь потребуется, потому что меня здесь не будет. Но я устраиваю сделку.

— Билл, что именно тебе нужно?

— Наркотики должны лежать в деревянных клетях особой конструкции, вот здесь размеры. Клети следует отвезти к офису АЛЛ — компании «Американ президент лайн» в порту Карачи. Затем корабль правительства Соединенных Штатов перевезет их на военно-морскую базу в Аламеде, Калифорния. Ты лично должен доставить клети АЛЛ. Нельзя допустить, чтобы местные барыги что-то прознали.

— Хорошо.

— Говард, тебе ведь известно, что я агент ЦРУ?

— Мне это приходило в голову.

— У правительства США в Пакистане есть несколько секретных баз, шпионская сеть и оборудование, разбросанное по всей стране. Время от времени мы должны отправлять оборудование обратно так, чтобы никто не знал, что за хрень мы тут творим. У меня есть разрешение переправлять детали вертолетов-шпионов отсюда на корабле через АЛЛ. Мне дается много места для маневра. В Аламеде, кроме меня, открыть груз никто не может. Я мошенничаю слегка. Сейчас вот собираюсь отправить наркоту. Я знаю много людей в Вашингтоне, которые сочувствуют местным арабам-антикоммунистам. Они не станут возражать, если я проведу сделку с наркотой и подкину денег этим арабам. ЦРУ владеет «Американ президент лайн». Как только наркотики окажутся у АЛЛ, они мои.