Страница 45 из 52
Оставшись в Великом княжестве, татарская община продолжала свято хранить свои обычаи и религию. Заповеди Корана требовали веры в Аллаха и его пророка Мухамеда, моленье пять раз в день и обязательного паломничества в Мекку. Со временем родной язык был «утерян», поэтому при чтении Корана стали пользоваться транскрипциями на русском, белорусском и польском языках.
Магометанская мечеть в Видзах была построена на средства местного мусульманского общества в 1857 г. из дерева. По внешнему виду она не отличалась от христианского храма. И только на минарете, который был устроен в виде колокольни, стоял не крест, а полумесяц.
Зал мечети был разделен поперек на две части решетчатой перегородкой. В задней части молились женщины, в передней, ближе к мулле, — мужчины. Самое почетное место — в нише на передней стене — занимал мулла. Старым и больным отводилось место ближе к мулле. Над женским отделением находились хоры, куда по временам поднимались певчие и пели на арабском.
На молитву приходили в головном уборе, перед входом снимали обувь. Очевидцы сообщают, что мечеть всегда содержалась в особой чистоте. Молились татары в чулках, хотя зимой мечеть не отапливалась.
Основным днем моления у мусульман является пятница — день сотворения человека. Главный годовой праздник — «Курбан-Байран». Он проводится летом. На него в Видзы собирались и продолжают собираться татары из соседних селений и местечек. Когда-то более состоятельные из них приносили в этот день в жертву быка. Быка убивали на пороге мечети. Часть мяса раздавали нуждающимся, а шкура и другая часть мяса поступала в пользу муллы. После службы знатнейшие из прихожан заходили к мулле на угощение. Из мяса делали первейшее татарское блюдо: «колдуны». Причем во время трапезы не принято было пользоваться ни ложкой, ни вилкой. Подавалась и выпивка. Больше пили пиво. Обыкновенно праздник «Курбан-Байран» заканчивался дракой. Дрались татары беспощадно; не жалели ни родственников, ни отца, ни сына, ни брата, ни женщин. Впрочем в этой драке было больше ритуального.
Между прочим происхождение главного татарского праздника связано с одной крайне сентиментальной историей. Помнится, слушая ее, я даже не смог сдержать слез… Как-то Бог приказал пророку Ибрагиму, чтобы тот доказал Ему свою приверженность.
— Все, что угодно, сделаю для Тебя, о Всемогущий! — ответил Ибрагим.
— Тогда возьми и убей своего сына! — потребовал Бог.
У Ибрагима был всего один сын. Услышав такое требование, пророк упал на колени и начал умолять Бога, чтобы Тот уменьшил жертву. Но Всевышний сказал:
— Если действительно любишь Меня, то сделаешь то, что прошу, завтра же на рассвете на горе!
Весь остаток дня и всю ночь сын и отец провели вместе. Они не смыкали глаз, все думали на тем, как поступить. Наконец сын сказал:
— Сделай так, как велит Бог. Коль Он требует доказательств твоей верности, то значит сомневается в тебе. Докажи, что ты преданный слуга Его.
Тяжело было слушать отцу эти слова. Они звучали как приговор. Но Ибрагим не посмел гневить Бога. Утром, до рассвета, он повел сына на гору, чтобы убить его. Он настолько уверился в мысли, что совершит свое деяние, что когда перед ним опять предстал Бог, он не стал Его ни о чем просить. Он думал, что Бог явился, чтобы быть свидетелем казни. Но Всевышний вдруг сказал Ибрагиму:
— Все, довольно! Я испытал тебя — и знаю, что ты вернейший из моих слуг. А потому милую тебя. Возвращайся домой. А взамен сына повелеваю тебе убить быка!
Та, первая магометанская мечеть в Видзах сгорела. При Польше, а именно в 1930 г., на ее месте построили другую мечеть. Помощь в этом оказало польское правительство. Но теперь и от нее осталось лишь круглое возвышение, вроде сцены. Место затенили разросшиеся клены. Посреди площадки находится колодец с «журавлем»…
Местная мечеть стояла в центре большого татарского поселища, которое, собственно, являлось пригородом Видзов, татарской слободой. Татары, в отличие, скажем, от евреев, не любили жить в тесноте. Занимаясь огородничеством, они ставили свои дома на достаточно большом расстоянии друг от друга. Это давало возможность работать на земле поблизости от дома. Здание мечети было круглой формы, но имело выступы, отчего в основании представляло собой многоконечную звезду. Крыша ее была конусоидальной. Вокруг купола — минарета — был устроен балкон — мизин, откуда созывали на молебен. Колоколов, так же как и свечей, в мечети не имелось. Завершали минарет позолоченный шар и полумесяц символы того, что впервые, когда пророк Мухамед, посланник Бога, пришел к людям, на небе сиял полумесяц.
Храм стоял на открытом месте. Перед ним простирались необозримые дали, радовавшие души прихожан и настраивавшие их на вдохновенную молитву. Рядом располагалась поляна, где приносили в жертву быков и баранов.
Внутри в мечети все было «бело-золотым». На полу лежали персидские ковры, на стенах висели полотна красного и зеленого бархата с вышивкой фраз из Корана, так называемые «мугиры», восхваления Аллаха. «Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухамед — пророк Его», — вот основная цитата мусульманина.
Интересно, что летоисчисление у татар ведется от 622 г., а именно ото дня бегства Мухамеда из Мекки в Медину. Поэтому на могильных камнях они нередко ставят две даты: по летоисчислению пророка Мухамеда и по летоисчислению, которое принято во всем мире.
Мне хотелось посетить местный татарский могильник…
Одним из условий выбора места под кладбище у татар является удаленность его от поселения. Татары верят, что покойники по ночам приходят домой. Чем дальше кладбище, по их убеждению, тем меньше вероятности этих неожиданных визитов.
Одновременно у них существует обычай хоронить в день смерти, то есть как можно скорее придать земле покойника. Сначала последнего несут в мечеть, где отпевают, а затем везут на кладбище, которое они называют «мизер». Везут как можно скорее: умерший должен скорей войти туда, откуда вышел…
Кладбище для татар — святое место. Люди приходят сюда не только для того, чтобы навестить могилу умершего, но и чтобы помолиться. Уважая родственников при жизни, татарин продолжает уважать их и после смерти, потому что «стену», разделяющую жизнь и смерть, он считает слишком ничтожной.
Искони выбором кладбища занимались виднейшие муллы. Обычно выбирали возвышение. И для захоронений использовали его восточную часть.
Видзовский татарский могильник удовлетворяет требованиям самого придирчивого эстета. Говорят, этот участок земли подарила татарам, уступив их просьбе, какая-то влиятельная графиня, имя которой, увы, забыто… С возвышения, на котором он располагается, видны просторы на многие километры, видно местечко с двумя башенками красного костела.
Когда-то отсюда заметна была и мечеть. Кстати, по убеждению мусульман, связь царства мертвых и царства живых должна была быть зримой: когда люди молятся, они должны думать о смерти, а когда хоронят — о смиренной жизни.
Несомненно, в том, что касается выбора места для кладбища, татары превосходят другие народы. Я говорю, конечно, о Беларуси. Ни евреи, ни поляки, ни русские не придают этому выбору такого значения. Причем дело не только в выборе. Татары содержат свое кладбище в безупречной чистоте, так же, как и свои дома. Иначе и быть не может, с молоком матери они усвоили, что это их второй дом, тот, куда они когда-нибудь обязательно переселятся.
Условие хотя бы раз в жизни побывать в Мекке всегда являлось практически неисполнимым для белорусских татар. Поэтому многие из них пилигримствовали в Ловчицы (около Новогрудка), к могиле пастуха Кундуза, или в Синявку — к чудотворной могиле немого. Мне удалось услышать историю о пастухе Кундузе. Свет ее умножил мой интерес и мое уважение к белорусским татарам. Уже много веков живя вдали от родины, они создали собственную мифологию, по которой их нельзя спутать ни с каким другим народом.
Вот эта светлая история…
Бедный сирота пастушок, по имени Кундуз, работал только за пищу. Люди не то чтобы презирали его за бескорыстие, но, по крайней мере, не замечали. Однажды владелец стада, которое пас Кундуз, задумал отправиться в Мекку. Много грехов было на душе этого богатея — пора было ему покаяться. Прибыв в Мекку, хозяин вскоре растратил все деньги. Можно себе представить положение человека, который привык жить на всем готовом, а тут вдруг оказался без денег да еще вдали от родного дома. Несчастный бродил по улицам Мекки и взывал к Аллаху, прося помощи. И тут вдруг встретил своего пастуха.