Любовь на Изумрудном рифе

Но Роберт был настроен отнюдь не миролюбиво.

– Мама, я не согласен, – сказал он, протягивая руку за сэндвичем. – Старомодность – это что-то доброе и уютное, это душевный покой, чистота, верность и преданность. Это супружеские узы и тому подобные милые пустяки, которым придавали значение. Так что... – он сделал паузу и посмотрел на мать такими глазами, что Тоби похолодела от ужаса, – я не назвал бы тебя старомодной, мама. Всем известно, что в молодости у тебя не было времени на всякую сентиментальную ерунду.

– Роб, как ты можешь так говорить!

– Роберт!

Возмущенное восклицание Марка прозвучало мгновением раньше, чем раздался крик Силлы. Миссис Ньюмэн оцепенела. Одна только Тоби не была шокирована словами Роберта. Зная о неприязни между матерью и сыном, она даже удивлялась, что подобная ссора не вспыхнула гораздо раньше. Тоби сочувствовала миссис Ньюмэн, но считала, что та заслужила это унижение в полной мере.

Марк выскочил из-за стола, стал рядом с матерью и с гневом повернулся к брату.

– Неужели нельзя наконец забыть эту старую историю, а, Роберт? – резко спросил он, с нежностью обнимая плечи матери. – Ведь ты лично тогда не пострадал, правда? Ты был слишком мал. А мама знала, что тебе обеспечен хороший уход. Так почему же ты не хочешь обо всем забыть?

– То есть забыть о смерти моего отца? – обманчиво мягким голосом спросил Роберт.

У Марка выдвинулся вперед подбородок. От этого он окончательно утратил внешнее сходство с Робертом.

– Не забывай, что мой отец тоже умер, – возразил Марк.

Наблюдая за этой сценой, Тоби готова была от стыда провалиться сквозь землю. Между тем Марк продолжал:

– Только в отличие от тебя, Роб, я не обвиняю маму в смерти моего отца.

– Твой отец не кончил жизнь в петле из телефонного провода, – сдерживая ярость, сказал Роберт и швырнул на поднос недоеденный сэндвич. – Если бы он умер такой же смертью, как мой отец, ты бы сейчас говорил по-другому.

– Ублюдок! – заорал Марк с перекошенным лицом. – Если твой старик был хотя бы наполовину таким же негодяем, как ты, я не удивляюсь, что мама его бросила!

Роберт стремительно и неудержимо рванулся из кресла. Его длинные пальцы мертвой хваткой вцепились в воротник Марка.

– А ну-ка, возьми свои слова обратно! – с холодной злобой приказал Роберт. Еще немного, и он начал бы душить брата.

Из всех, кто находился при этом, только у Тоби нашлось мужество вмешаться. Она выскочила из-за стола и встала между братьями, причем инстинктивно повернулась именно к Роберту.

– Ради Бога, прошу вас, – воскликнула она, твердо смотря в налитые яростью глаза Роберта, – не забывайте оба, что у вас в доме гости!

Несколько секунд Роберт задумчиво глядел на нее, и Тоби сжалась под его внимательным взглядом, который, казалось, проникал под кожу. Она вспомнила, что как раз так он смотрел на нее три года назад перед тем, как хлопнуть дверью и покинуть квартиру. Время тогда тянулось мучительно долго, потому что Тоби не хотела сдаваться под этим взглядом...

Тоби осторожно положила руку на грудь Роберту, и тот медленно разжал пальцы. Марк торопливо отскочил в сторону, поправляя воротник и массируя покрасневшую шею.

– Да. – Это неожиданно заговорила миссис Ньюмэн. Услышав ее голос, Тоби почувствовала, как в душе закипает ярость. – Да, дети мои, хватит скандалить, – продолжала миссис Ньюмэн. – Марк, тебе следовало бы извиниться перед Робертом за свои слова. А тебе, Роберт, надо уметь держать себя в руках. Ты всегда был импульсивным мальчиком, сначала действовал, а потом думал... Прошлое порой преследует каждого из нас. Но у тебя, Роберт, после того, что я для тебя сделала, нет никаких оснований таить на меня злобу или обиду.

Тоби посторонилась, и Роберт устало опустился в кресло. Происшедшее, казалось, лишило его сил. К Роберту сразу же подошла Силла и спросила, не нужно ли ему чего-нибудь.

Марк что-то проворчал, но подчинился матери, и Тоби с отвращением услышала его покорные извинения перед братом.

Что бы ни произошло, жизнь будет идти своим чередом. Тоби воспользовалась первой же возможностью, чтобы покинуть остальных и уйти к себе в комнату в поисках покоя и уединения.

То, что Роберт уехал на обед к Дженнингсам, оказалось подарком судьбы. Невозможно было даже представить, что все, хозяева и гости, вновь соберутся за одним столом после того, что произошло утром.

Когда подошло время обеда, за длинным столом сидели только Тоби, Марк и миссис Ньюмэн.

Но и в этом составе обед проходил в гнетущей атмосфере. Миссис Ньюмэн, наверное, размышляла о том, какую роль сыграла Тоби в возникновении утренней ссоры. Несмотря на мягкие увещевания, с которыми миссис Ньюмэн обращалась утром к сыну, сама-то она была не склонна мириться с подругой Марка. Что бы она ни говорила Роберту, какое бы впечатление ни старалась произвести на Силлу, она явно винила в происшедшем Тоби. Поэтому и Марк сидел за столом угрюмый и неразговорчивый.

Отказавшись от предложенного Моникой кофе, миссис Ньюмэн спросила у сына:

– Когда вы уезжаете, дорогой?

Тоби насторожилась, с тревогой ожидая, что ответит Марк.

– Послезавтра, – отозвался Марк. Именно так Тоби и рассчитывала. – Мы вернемся в Кастри тем же путем, каким добирались сюда. Но из Кастри самолет улетает в тот же вечер, так что уже на следующее утро мы прибудем в Лондон.

– Осталось только два дня, – грустно покачала головой миссис Ньюмэн. – Твой отпуск промчался так быстро, что я тебя почти не видела.

Марк многозначительно взглянул на Тоби и снова перевел глаза на мать.

– Ну что ты, мама, мы все-таки побыли с тобой вместе. И потом, я скоро приеду опять.

– Только на Рождество! И это называется скоро! – всплеснула руками миссис Ньюмэн. – Марк, ведь до Рождества целых пять месяцев... Ох, – вздохнула она, – если бы ты жил здесь!

Тоби опустила голову, чтобы скрыть свои чувства. Ясно, что имела в виду миссис Ньюмэн: она хотела, чтобы в «Соледад» жил не Роберт, а Марк. Негодование Тоби только усилилось, когда Марк воскликнул:

– Хоть бы Роберт согласился дать деньги на строительство клиники в Кастри! Я был бы совсем рядом, и ты могла бы приезжать и жить у меня.

Миссис Ньюмэн кивнула.

– Конечно, это было бы замечательно. – Покачав головой, она добавила: – Но ты ничего не добьешься, если будешь вести себя так, как утром.

Тоби с трудом верила своим ушам.

Марк кивнул и, облокотившись на стол, подпер рукой подбородок.

– Да, конечно, ты права, мама. Но я же не мог промолчать, правда? Эта свинья... Мне хотелось выбить ему зубы!

Миссис Ньюмэн протянула руку и сжала локоть сына.

– Я понимаю, дорогой, но меня голыми руками не возьмешь. Его отец не мог справиться со мной, а уж сын – тем более. Успокойся, я могу держать Роберта в руках.

Тоби резко отодвинула стул и встала.

– Я пойду погуляю, – сквозь зубы процедила она и, не дожидаясь ответа, вышла из комнаты.

После общества Ньюмэнов ночной воздух показался ей особенно чистым и освежающим. Тоби было безразлично, что они про нее подумают. Лишь бы уйти из этого дома! Тоби несколько раз глубоко вдохнула благоуханный воздух и спустилась по ступенькам во дворик.

За то короткое время, что она провела на Изумрудном Рифе, весь ее мир, казалось, перевернулся с ног на голову. В Лондоне все было просто и понятно. Ей нравился Марк, нравилось быть с ним вместе, и, пожалуй, она даже любила его. Конечно, то, что он был сводным братом Роберта, делало Марка еще более интересным для Тоби.

После того, что произошло между ней и Робертом, – или, вернее, из-за того, как она это воспринимала, – Тоби думала, что при встрече с Робертом будет испытывать к нему только презрение. Она очень ждала встречи, чтобы продемонстрировать ему это презрение и насладиться местью, и полагала, что для этого постарается извлечь все выгоды из своих отношений с Марком.

Вспоминая теперь об этих планах, Тоби поняла, какими они были глупыми и наивными. Она думала, что будет презирать Роберта, а сама оказалась в плену ревности. Она не представляла, как бы перенесла эту встречу, если бы Роберт оставался тем же мужчиной, в которого она когда-то влюбилась. Что бы она делала, если бы, как раньше, Роберт с присущим ему напором решил подчинить себе ее волю и обнажить ее настоящие, глубоко спрятанные чувства? Чего стоила бы ее хвастливая самонадеянность? Разве смогла бы Тоби защититься любовью Марка? Если трезво взглянуть на вещи, у нее не было бы ни малейшей надежды на успех. Только амнезия Роберта спасла ее...