Король абордажа

Дисциплина, которая и всегда-то хромала в ямайской армии, теперь совершенно исчезла, когда адмирал перестал следить за перемещениями де Гусмана; докладывали, что губернатор отступил до Пенономе и слал курьеров по Камино Реал в гарнизон Порто-Бельо, чтобы оттуда организовали атаку на лютеран, которые теперь были заняты дележом добычи.

Полковник Бледри Морган, очевидно, радовался порученному делу. По пыльному двору мелькали тени стервятников.

Вперед вытолкнули красивую женщину лет тридцати, которая прихрамывала, потеряв одну из туфель.

— Кто эта девка? — буркнул Бледри, разглядывая ее поверх золотой дароносицы, которую он использовал вместо кубка.

— Кармен Пизарро, жена королевского знаменосца.

— Это твое имя?

Женщина испуганно уставилась на приземистую яркую фигуру под голубым с золотом шелковым навесом и кивнула.

— У тебя есть кто-то, кто может тебя выкупить?

Пленница отчаянно закивала.

— О да, да! Ради моего спасения муж заплатит три тысячи песо.

— Записать за этой Пизарро выкуп в четыре тысячи песо, — бросил Бледри писцу справа.

— Спасибо! Спасибо, кабальеро. — Бормоча слова благодарности, пленница странной прихрамывающей трусцой побежала обратно в обитель.

Следующей оказалась очень юная женщина с явными следами индейской крови в очертаниях изящного носа и бровей, а также в темных глазах.

— Выкуп? — рявкнул на нее Бледри.

Несчастная глухо простонала.

— Увы, благороднейший судья, я несчастная вдова — вязальщица.

Собравшиеся флибустьеры радостно заулюлюкали. Прошлой ночью цена этой девки повысилась до пяти сотен монет; обладатель первой бумаги на покупку протолкался на открытое место — мускулистый, рыжеволосый подонок.

— Тебе повезло, Джо, — кричали его друзья.

— Забирай ее, — проревел Бледри Морган. — Следующая!

Темные глаза вдовы заметались из стороны в сторону, и она открыла рот, чтобы закричать, но, увидев красивого хозяина, неуверенно улыбнулась и направилась к нему так грациозно, как только ей позволяли связанные руки.

— Добрый день, кабальеро, вы не будете обижать меня?

— Не буду, утенок, если ты будешь хорошо себя вести.

Собравшиеся пираты радостно гикали и вопили, когда новый хозяин, торопясь, вытащил кинжал, разрезал веревки и повел вдову прочь, вниз, к сапфировым водам Южного моря, нежно обнимая за талию.

Немногие из тех, кто не мог заплатить выкуп, уходили так же охотно, как и вдова; некоторые сопротивлялись, падали на землю, и их владельцам приходилось тащить их.

Доктор Армитедж постепенно пробрался вперед. Бледри увидел его, наклонился и пожал тощую руку Дэвида.

— Господь Всевышний! Да это виргинец! Мальчик, я думал, что ты сгнил еще восемнадцать месяцев назад! Садись, Дэви, посмотри, как мы развлекаемся.

Армитедж остался стоять, опираясь на палку.

— Спасибо, но я еще слишком слаб. Я пришел отблагодарить тех, кто спас мне жизнь.

— Я могу что-нибудь для тебя сделать?

— Да. Могу я взглянуть на список пленниц и посмотреть, указаны ли там донья Елена де Амилета и ее дочь Мерседес? Это они и судья Амилета сделали мою жизнь в Панаме вполне сносной.

Друзья в Панаме? Даже несчастные женщины, ждущие своей очереди, обернулись и посмотрели на него.

Палец писца пробежал по списку и остановился.

— Да, здесь есть имя Амилета.

Бледри уставил на Армитеджа красные глаза.

— Ну?

— Я прошу тебя освободить их.

Бледри Морган почесал шею.

— Это может только Гарри. Но давайте взглянем на них.

Пара аркебузиров выкрикнули имена и скоро вытолкнули вперед донью Елену и ее дочь. Последняя дико осмотрелась вокруг, а потом вскрикнула:

— О дон Давидо! Спаси нас!

Дэвид обошел вокруг стола и обнял ее за плечи.

— Крепись, я сделаю все, что смогу.

Бледри Морган облизал губы и повернулся к писцу.

— Кто эта старая клуша?

— Жена судьи этой провинции, очень богата.

— Хорошо! Хорошо! Богатые жители — все, что нам нужно. Ну ладно, — Бледри выжидательно прищурился и откинулся назад в дубовом кресле, — что за выкуп может предложить твой муж?

Глаза доньи Елены вспыхнули.

— Я, я не знаю, сэр, сколько у нас еще осталось, но у нас есть земли и стада на севере. Если пять тысяч песо…

— Клянусь печенкой Люцифера, нет! Тридцать тысяч!

— Но… но это слишком много, — содрогнулась донья Елена и заплакала. Голод и веревки, которые врезались ей в руки, сломили дух гордой испанки.

— Или это, или… — Бледри махнул украшенной кольцами рукой своим людям.

Мерседес закричала:

— О мама, ты ведь знаешь, что это приемлемая сумма. Прошу, ради меня.

Донья Елена собралась с силами и взглянула Бледри в глаза.

— Сумма выкупа, конечно, включает и мою дочь?

— Пламя ада, нет! Это только за тебя. Тридцать тысяч — выкуп за старуху. Уберите ее.

— Моя дочь, дон Давидо, спасите мою дочь!

Армитедж вмешался:

— Конечно, услышав мой рассказ, полковник, вы не выставите девушку на продажу!

Полковник Морган цыкнул зубом.

— Черт тебя побери, Дэвид, — буркнул он, — я не могу отпустить ее просто так, ребята мне не позволят. Не забудь, что ты не принимал участия в этой кампании.

Дэвид размышлял, а потом вспомнил разговор с доктором Брауном.

— Я уступлю не выплаченную мне долю за поход на Порто-Бельо. Пойдет?

— А сколько это?

— Понятия не имею, но уверен, что адмирал не станет жадничать.

Бледри потер подбородок, мигнул и тихо произнес:

— Я уступлю ее за две тысячи золотом; поговори об этом с Гарри.

Единственное, что озарило эту грязную сцену, был свет, вспыхнувший в глазах Мерседес.

Глава 8

ТРИУМФАЛЬНЫЙ ИСХОД

Еще почти тридцать дней Морган сидел в разрушенной Панаме. В это время было заплачено большинство выкупов. Постепенно сверкающая гора награбленного росла все выше и выше, пока даже самому скупому из флибустьеров не показалось, что этого вполне достаточно и потеря «Тринидада» не так уж значительна.

Весь этот месяц они грабили и восстанавливали свои силы. Тщательная разведка показала, что Морган прав, заявляя, что нанес испанцам сокрушительный удар. Окрепшие и бодрые силы пиратов выступили по Камино Реал утром 17 февраля 1671 года.

Большинство людей Моргана ехали на ослах, мулах и лошадях, а освобожденные испанцами негры, которых снова превратили в рабов, звеня цепями, тащили скарб своих хозяев. Негров набралось с тысячу, и они составляли значительную долю добытого богатства. Почти три сотни связанных, с отметинами хлыста пленников, выкуп за которых еще не пришел, всхлипывая, плелись по дороге и оглядывались на руины, заключавшие в себе столько счастливых воспоминаний.

Вьючные животные, собранные по всей округе, числом в сто семьдесят пять голов, пошатывались под тяжестью поклажи.

Адмирал Морган, в фетровой шляпе винного цвета с кроваво-красными страусиными перьями, представлял из себя колоритную, заметную фигуру. Он ехал на лошади рядом с Эдвардом Коллиером и в последний раз оглядел сцену сражения, к которому готовился столько лет. Именно здесь он завоевал ту победу, о которой будет говорить весь мир.

Адмирал был весьма доволен благородным жестом, который он сделал прошлым вечером. Под белым флагом появился посланник, который печально сообщил, что выкуп за донью Елену де Амилету будет собран только на следующей неделе. Морган, торопившийся выступить в дорогу, велел привести к нему посланника и впервые отдал честь испанскому офицеру.

— Пожалуйста, передайте мои комплименты его чести судье Андреасу де Мартинесу де Амилете и скажите ему, что я отпущу его жену и дочь на дороге в Нату, как только моя армия покинет эти края. Скажите судье, что я доверяю ему и прошу у него честного слова кабальеро, что он употребит эти невнесенные деньги на освобождение какого-нибудь пирата, который попадет в руки испанцев.

Смуглый пехотный офицер, не веря своим ушам, уставился на него.