Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 13 из 22



Дверь неслышно распахнулась на хорошо смазанных петлях. Страйк и не подумал скрывать свой интерес; он лишь повернулся к хозяйке кабинета, державшей листок бумаги.

– Это Флетчер, – объяснила она, глядя на фотографию собак в руках у Страйка. – В прошлом году его не стало.

Страйк вернул фото ее питомцев на книжную полку.

– Ах вот оно что, – сообразила Элизабет Тассел. – Вас другое заинтересовало.

Она подошла к выцветшему портрету, остановилась рядом со Страйком, и он прикинул, что в ней примерно шесть футов росту. От нее пахло сигаретами «Джон Плейер спешиалз» и духами «Арпеж».

– Мы сфотографировались по случаю открытия моего агентства. Здесь трое моих первых клиентов.

– Кто этот человек? – Страйк указал на белокурого красавца.

– Джозеф Норт. Самый талантливый из этой троицы. К сожалению, умер молодым.

– А это?..

– Майкл Фэнкорт, кто же еще? – с удивлением ответила она.

– Я сразу подумал: знакомое лицо. Вы до сих пор его представляете?

– Нет! Я полагала…

Он услышал ее, хотя продолжение повисло в воздухе: «Я полагала, что это знают все». Наверное, весь литературный Лондон об этом и вправду знал, а вот Страйк – нет.

– А почему вы с ним больше не сотрудничаете? – спросил Страйк, возвращаясь на место.

Она протянула ему через стол принесенный листок: это была ксерокопия визитки – похоже, измятой и засаленной.

– Много лет назад мне пришлось выбирать между Майклом и Оуэном, – сказала Элизабет Тассел. – И я как последняя д…дура… – Она вновь зашлась кашлем и гортанно проскрипела: – Выбрала Оуэна. Вот все контактные данные Кэтрин Кент, которыми я располагаю, – твердо закончила она, давая понять, что тема Фэнкорта закрыта.

– Благодарю вас. – Сложив листок, Страйк убрал его в бумажник. – Как по-вашему, давно у них роман?

– Порядочно. Когда Леонора занята с Орландо, он таскает с собой эту лахудру на все приемы. Фантастическое бесстыдство.

– У вас нет никаких предположений, где он скрывается? Леонора говорит, что во всех предыдущих случаях именно вы разыскивали его…

– Не имею привычки «разыскивать» Оуэна, – резко перебила Элизабет Тассел. – Он сам звонит мне где-то через неделю и просит аванс – так у него называется безвозмездный денежный перевод, – чтобы оплатить счет за мини-бар.

– И вы идете ему навстречу? – удивился Страйк. Эта женщина отнюдь не выглядела мягкотелой.

Ее гримаса подтвердила, насколько он мог судить, постыдную слабость, но ответ прозвучал неожиданно:

– А вы видели Орландо?

– Нет.

Элизабет Тассел уже открыла рот, но осеклась.

– Мы с Оуэном знакомы сто лет, – только и сказала она, а потом с ноткой горечи добавила: – Когда-то были добрыми друзьями…

– В каких отелях он раньше отсиживался?

– Всех не припомню. Кенсингтонский «Хилтон» – это раз. «Данубиус» в Сент-Джонс-Вуде – это два. Большие, безликие гостиницы, где можно получить все земные блага, которых он лишен у себя дома. Оуэн сибарит во всем, за исключением личной гигиены.



– Вы очень близко знакомы с Куайном. Как по-вашему, он, случайно, не мог…

С легкой усмешкой она закончила его фразу:

– …«сотворить над собой какую-нибудь глупость?» Еще чего! Разве ему придет в голову лишить этот мир такого гения, как Оуэн Куайн? Нет, он сейчас затаился, придумывает, как бы нам всем отомстить, и сокрушается, что его не разыскивает полиция всей страны.

– Неужели он, регулярно пускаясь в бега, ожидает розыска?

– Естественно, – сказала Элизабет. – Он всякий раз спит и видит, как бы попасть в газетные заголовки. Но вся штука в том, что много лет назад, когда он поскандалил со своим первым редактором и надумал разыграть исчезновение, это сработало. Действительно, тогда поднялось легкое волнение, которое отозвалось в прессе. С тех пор он тешит себя надеждой повторить этот номер.

– Его жена уверена, что он будет вне себя, если она заявит в полицию.

– Не знаю, откуда у нее такие мысли. – Элизабет взялась за очередную сигарету. – Оуэн считает, что ради личности его масштаба страна должна как минимум поднять в воздух вертолеты и пустить по его следу всех служебных собак.

– Что ж, спасибо за уделенное мне время, – сказал Страйк, собираясь встать. – Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились на эту встречу.

Элизабет Тассел протянула ему руку и ответила:

– Не стоит преувеличивать. У меня свой интерес.

Страйк выжидал. Эта женщина явно была не из тех, кто просит об одолжении. Некоторое время Элизабет молча курила, потом напряженно откашлялась.

– Эта… эта история… с «Бомбиксом Мори»… нанесла мне значительный ущерб, – прохрипела она. – Мое приглашение на юбилейный банкет «Роупер Чард», это в ближайшую пятницу, аннулировано. Две рукописи моих клиентов, рассматривавшиеся в этом издательстве, завернули без объяснения причин. Теперь я уже начинаю беспокоиться за последнюю книгу бедняги Пинклмена. – Она кивнула в сторону висящей на стене фотографии престарелого детского писателя. – Кто-то распускает гнусные слухи, что я состою в сговоре с Оуэном, что подстрекала его вновь разжечь давний скандал вокруг Майкла Фэнкорта, дабы устроить драку за эту книгу. Вам придется беседовать со всеми знакомыми Оуэна, – сказала она, переходя к делу. – Буду весьма признательна, если вы скажете им – и прежде всего Джерри Уолдегрейву, коль скоро он будет в числе первых, – что я не имела представления о содержании этого романа. Если бы не моя болезнь, я не стала бы показывать рукопись никому, а тем более Кристиану Фишеру. Я проявила… – она помедлила, – неосмотрительность, но не более того.

Так вот, значит, почему Лиз Тассел искала этой встречи. Страйк посчитал, что она назначила вполне умеренную цену за информацию о двух отелях и одной любовнице.

– При первом же удобном случае доведу это до их сведения, – пообещал Страйк, вставая со стула.

– Спасибо, – угрюмо буркнула она. – Я вас провожу.

За порогом кабинета их встретил истошный лай. Старый доберман в сопровождении Рафа вернулся с прогулки. Мокрые волосы Рафа были зачесаны назад; он с трудом удерживал рычащего пса в сером наморднике, чтобы тот не бросился на Страйка.

– Он чужих недолюбливает, – равнодушно выговорила Элизабет Тассел.

– А однажды Оуэна покусал, – решился вставить Раф, как будто это могло примирить Страйка с очевидным желанием добермана разорвать его на части.

– Да, – подтвердила Элизабет Тассел, – жаль, что…

Тут на нее в который раз напал дребезжащий, с присвистом кашель. Страйк и пара референтов молча ждали, когда она придет в себя.

– Жаль, что не загрыз, – проскрипела она. – Это избавило бы нас от множества неприятностей.

Ее подчиненные лишились дара речи. Страйк пожал руку литагента и распрощался. Вслед ему неслось рычание добермана.

9

Не здесь ли мистер Петьюлент, хозяюшка?

Остановившись в конце залитой дождем улицы, образованной рядами старых домов, перестроенных из конюшен, Страйк позвонил Робин, но у той было занято. Он прислонился к стене, поднял воротник пальто и стал методично нажимать на кнопку повторного набора. В какой-то момент взгляд его упал на прикрепленную к противоположной стене голубую мемориальную доску, которая увековечивала память хозяйки литературного салона леди Оттолайн Моррелл{4}. Несомненно, здесь в свое время обсуждались среди прочего и скабрезные romans à clef{5}…

– Привет, Робин, – сказал Страйк, наконец-то пробившись к себе в бюро. – Я опаздываю. Будь добра, позвони Ганфри и передай ему, что на завтра у меня назначена встреча, железно ограниченная по времени. И скажи Кэролайн Инглз, что никакого движения больше не наблюдалось, но завтра я сам ей позвоню и сообщу последние сведения.