Sperare

- Аделина, - с болью и отчаянием в голосе проговорил он. - Кто они? Где ты? ... ЛИНА!!! - Прокричал он, пока я падала в темноту.

И вот я снова на той же поляне, только уже я в центре, а он стоит с краю. Он бежит ко мне, хватает и кружит по поляне.

- Моя принцесса! – Поставив, наконец, меня на ноги прошептал он мне, вдыхая запах моих волос. Я улыбнулась, зная, что на этот раз это действительно он...

Сегодня второй день того, как я сижу с детьми. Небольшая группка мальчиков и девочек пяти шести лет. Вчера я смогла найти с ними общий язык. Я рассказывала и показывала в лицах им истории про космос, путешествия, дальние планеты, храбрых капитанов и злобных пиратов и дам сердца каждого героя. Конечно, большинство информации приукрасила, больше рассказывая сказки, чем о реальной жизни, но это ведь дети. И пока в их возрасте можно и даже нужно верить в сказки и волшебство.

Когда я зашла, малыши побросали свои игрушки и кинулись ко мне.

-Лина, Лина! – Слышалось со всех сторон. Меня теребили и тащили к маленькой скамеечке, где я вчера просидела целый день, даря детям волшебство сказок.

Но сегодня детям не суждено было услышать сказку, как потом оказалось, в обще им больше не было суждено послушать моих сказок.

В комнату вошли охранники и под конвоем увели меня к Владлену.

- Что же мне с тобой делать, а? сплошное недоразумение? Из-за твоего упрямства погибло трое солдат, из-за взрыва на кухне по твоей вине пострадало тридцать женщин, не говоря уже про то, что помещение кухни предстоит ремонтировать. Ты забила детям голову глупыми сказками и сейчас они только, и говорят про путешествия, в которые они непременно отправятся, как только подрастут. – Рассуждал вслух пенсионер, расхаживая по своему кабинету, в то время как меня с силой удерживали на стуле два охранника, хотя я не видела в этом смысла, бежать мне было не куда. - Ты ломаешь систему в самом ее центре! Так что же с тобой делать? Сыворотка подчинения на тебя действует в больших количествах, и то ненадолго. Убивать тебя нельзя, здесь нет убийств. Запереть? Людям станет любопытно и это снова пошатнет систему. Что с тобой делать?!

- Отдать свободу и корабль. Тогда я смогу убраться с этой «идеальной» планеты! – Я попыталась встать со стула, но мне не дали даже пошевелиться до боли сжав плечи.

- Нет, девочка, нет. Отпустить тебя не выход. Ты расскажешь о нашем идеальном мире, и сюда рванут толпы людей и нелюдей, за миром. А воспитывать мир в человеке нужно с детства, долгие годы взращивать и контролировать каждый вздох. Тогда и только тогда наступает гармония. Ты тоже ее поймешь. – И уже обращаясь к охранникам:

- Вкалывать ей каждые пять часов двойную дозу сыворотки, и отправить её работать в теплицы, где нет автоматического оборудования. – Охранники кивнули, и плече пронзила боль укола.

Каждый день изо-дня в день всю неделю я напоминала зомби. Из-за постоянного ввода инъекции для подчинения сыворотка не успевала вывести негативные частицы. Это по сравнению, как алкоголизм, только начинаешь трезветь, снова выпиваешь и по-прежнему пьян. Но кое-что сыворотка все же смогла уберечь от влияния - мой разум, подчинив полностью тело. Я понимала, что происходит, но не могла ни чего поделать, чтобы изменить это.

Мои дни были однообразны и безлики: я вставала, выпивала стакан воды, куда добавляли средство для поддержания контроля над людьми, делала зарядку, мылась, завтракала все той же кашей, убивала остатки разума отваром с той же дрянью, и шла к месту работы, но уже не могла сама мыслить. Ощущение всепоглощающего счастья и единства с людьми этого мира всецело завладевало мной. Сознание включалось уже на грядке, где я сажала, поливала, полола и удобряла, а вокруг ни души. В середине для, в конце огромной теплицы, появлялся белый столик с обедом - каша и отвар. Да здравствует забвение! Вечером я возвращалась к себе в комнату, ужинала и ложилась спать, а с утра все повторялось снова, только с одной разницей, с каждым часом я все ближе подступала к порогу сумасшествия.

Владлен не шутил, в тот день у себя в кабинете, когда говорил, что мне будут ставить инъекцию через каждые пять часов. Охранники минута в минуту исполняли его приказ, делая исключение только ночью, и благодаря этому я могла видеть Его.

Мы долго разговаривали ни о чем, гуляли по набережной какой-то из планет, целовались. Он старался избегать прямого обращения ко мне, предпочитал опускать момент, когда он раньше меня называл своей принцессой. И непременно, пытался узнать, где я нахожусь, и что со мной происходит. На эти вопросы я никогда не давала ответ. Координаты планеты я не знала, а рассказать, что стала пленницей в своем собственно теле, благодаря человеку, одержимого идеей идеального мира, я не хотела, предпочитала переводить тему. Ночные часы во сне стали для меня маленьким уголком счастья, который напрочь разбивали свет и музыка, которую я возненавидела, как и эту планету.

Через три дня "идеальной" жизни, я начала задыхаться от безысходности и однообразия. К концу недели я думала, что уже никогда не буду прежней. Я физически ощущала, нехватку воздуха, стены теплицы и комнаты давили на меня и заставляли думать о смерти, как об освобождении.

Однажды, работая в теплице, я почувствовала, что тело снова подчиняется мне. От неожиданности я не удержалась на ногах, упав в грядку и сломав росток плода схожего с помидорами. Мне было его абсолютно не жалко. Кое-как, встав с земли, подняла глаза на часы, висящие на стене, которые показывали без пяти минуты два. В два часа по полудню, был обед, за час до этого мне приходили ставить инъекцию. Сегодня этого не сделали, и сыворотка, получившая лишний час для исправления функционирования организма, смогла избавить меня от подчинения. Но зато, в виде побочного эффекта начались глюки.

В теплицу зашла группа люди, во главе с Владленом, рядом с ним шел Он, белая лента бинта охватывала его голову. Этого я уже выдержать не могла. Упав на колени, обхватила себя руками, а на глаза набежали слезы.

- Аделина! - он кинулся ко мне, а я, подняв на него глаза, со стоящими там слезами, тихо прошептала:

- Уйди, глюк. - Мой шепот остановил его, когда он уже встал рядом со мной на колени и протянул руки.

- Она назвала меня глюком? - Он повернулся назад, обращаясь к мужчине, которого я уже, где-то видела, но не могу вспомнить где.

- Капитан, на протяжении двух недель, они кололи ей наркотическое вещество, насколько я знаю, в несколько раз превышая допустимую для жизни норму. Даже сам факт, того что она жива уже является чудом...

Дальше я слушать не стала, просто потеряв сознание.

Светло зеленые стены, маленькая тумбочка у двуспальной кровати, зеркало около выдвижного шкафа, рядом с дверью ведущую в ванну стоит мой чемодан с вещами и маленький кейс с вакциной, больше в комнате ни чего нет.

Меня уже радовало, что стены не стерильно белого цвета, а мебель не выдвигается в стены. Встав с кровати, я подошла к иллюминатору. Моему взору предстал космос, во всей своей красе. Я вырвалась! И нахожусь на корабле. Еще бы узнать на каком корабле и куда лечу.

Повернувшись к чемодану, присела возле него на корточки. Щелкнули замки и предоставили мне внутреннее наполнение моего чемодана. Черный терма-костюм все еще был на мне, но он скорее походит на нижнее белье и ходить в нем будет не прилично. Наверно этот костюм единственный плюс моего пребывания на "идеальной планете". Из чемодана были извлечены мягкие темно серые обтягивающие брюки, водолазку и темные ботинки без каблука.