Страница 15 из 44
— А вы… не считаете, что это повредит доктору? — нерешительно спросила она. — Я имею в виду — вытащить на свет его прошлое. В конце концов, Пол, каждый может ошибиться.
Дарк включил осветительные лампы и, замерив экспонометром освещение, опять выключил их. После яркого света показалось, что в комнате на мгновение стало темно.
— Мэри, — произнес он с едва заметным недовольством, — я не могу утаивать факты в угоду рекламодателя. Вся эта история с «Красотворцем» достаточно непривлекательна. Клинический опыт они сделали основой шумной рекламы косметической продукции, хотя она явно не обладает приписываемыми ей качествами. Тот факт, что доктор Рафф-Престон был лишен звания и осужден, лишь ухудшает дело. Возможно, я ошибаюсь, но считаю, что интересы общества требуют напечатать в «Наблюдателе» всю правду. Мы и раньше теряли рекламодателей, иногда очень солидных, однако журнал не обанкротился, а постепенно стал еще популярней.
— Не знаю… — с сомнением в голосе откликнулась Мэри. — Даже не знаю.
Хмурый взгляд Дарка остановился на ней, потом журналист сказал:
— Я теперь жалею лишь об одном: что втянул вас в эту историю.
— А я вот нет, Пол, — с улыбкой ответила она. — Я рада, что это выпало именно мне.
— Впрочем, — невесело прибавил он, — мы все-таки напали на интересный материал, и я очень благодарен вам за помощь. — Он решительно взвел затвор фотокамеры и отступил назад — Давайте-ка примемся за дело, Мэри. На важные решения времени еще хватит — у нас, по крайней мере, три недели в запасе.
Мэри стала готовиться к уже знакомой процедуре фотографирования.
Глава десятая
Не веря сама себе, казалось бы, вопреки всем законам реальности, Мэри Стенз с каждым днем становилась все красивее. Регулируя деятельность эндокринных желез и применяя сложные органические вещества, формирующие тело девушки изнутри, доктор Рафф деловито и педантично совершенствовал каждую черту ее внешности. Как ни странно, но всем, кто наблюдал за перевоплощением, казалось, что она не столько меняется, сколько делается сама собой, словно бы избавляясь от невидимых оболочек, до этого времени скрывавших ее подлинное естество. Мэри начала замечать, что на мужчин, с которыми ей приходилось общаться, ее присутствие действует гипнотически: Дэйв Блант слонялся по павильону как завороженный, и даже Клайв Роуз, вопреки всей своей женственности, проявлял чисто мужские качества.
Ее красота была неоспоримой. Достаточно было взглянуть в зеркало, чтобы осознать всю значимость чуда, совершенного биохимией Женщина, смотревшая на нее из зеркала, была настолько красива, что дух захватывало. Это была не просто поверхностная красота, которую можно сфотографировать, — казалось, она излучает неуловимое сияние, что-то вроде мощных потоков женственности, и выходит далеко за пределы внешней красоты. Теперь и Мэри, так же как за неделю до этого Пол Дарк, не могла представить себе еще каких-либо изменений, но доктор Рафф день за днем методично продолжал свой опыт, и ее очарование становилось все ярче, совсем как свет при восходе солнца.
На этой стадии эксперимента фирма «Черил» в лице Аманды Белл начала украшать почти готовое произведение модными нарядами и незаметным слоем косметики. Мэри Стенз привлекала внимание на улицах, и это чем дальше, тем больше беспокоило ее. Мужчины и женщины разглядывали ее, словно известную кинозвезду, а однажды какой-то спортивного вида юноша, сидевший за рулем старенького автомобиля, не в силах отвести от нее взгляда, врезался прямо в фонарный столб.
Беспокойство первых дней постепенно сменялось неудовольствием. Казалось абсурдом, что такая ослепительная красавица должна ходить по улицам пешком и пользоваться городским транспортом, как обычная служащая. Если уж «Черил» решила сделать ее знаменитостью, своей рекламой, пусть относится к ней соответствующим образом: возит в автомобиле, снимет роскошный номер или квартиру в Мэйфере. Но сказать об этом Аманде Белл она не осмеливалась, поскольку понимала, что ее работа для фирмы подходит к концу, и не представляла себе, что ждет ее впереди. Она стала избегать многолюдных улиц и утром пробиралась к станции метро тихими переулками, а потом всю дорогу до Стенмора скрывала лицо за раскрытой газетой.
В конце пятой недели произошло небольшое приключение. Как-то утром у станции метро «Саут-Кенсингтон» ее остановил высокий молодой мужчина приятной наружности в аккуратном сером костюме, с репортерской камерой через плечо.
— Простите, — вежливо произнес он. — Меня зовут Джефкот, я из редакции «Ивнинг Диспетч». Наша газета ежедневно дает подборку фотографий «Лондонские красавицы». Поэтому мы снимаем на улицах города хорошеньких девушек, — он внимательно посмотрел на Мэри и прибавил: — А вы не просто хорошенькая — вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел…
— Простите, но я очень спешу, — сухо прервала Мэри, пытаясь обойти его, однако репортер загородил ей дорогу и снял с плеча камеру.
— Пожалуйста, позвольте вас сфотографировать. Это займет всего несколько секунд.
— Нет-нет, не нужно, — возразила она.
— Тогда, возможно, в другой раз — ну, скажем, сегодня вечером? Если бы вы сделали мне одолжение и назвали свое имя и адрес…
— Нет, — решительно отказалась Мэри. — Я не хочу, чтобы моя фотография появлялась ни в «Ивнинг Диспетч», ни в какой-либо другой газете. И вообще не желаю, чтобы обо мне знали.
— Напрасно вы обижаете наших читателей, — со смущенной улыбкой заметил репортер. — Вы могли бы помочь газете увеличить тираж. Можно позвонить вам позже?
— Нет, благодарю.
Мэри попыталась отстранить его, но зацепила локтем камеру и едва не выбила ее у репортера из рук. Она инстинктивно наклонилась подхватить ее, и в ту же минуту ее собственная сумочка выскользнула из-под руки, и все содержимое высыпалось на тротуар.
— Ой, извините, пожалуйста! — воскликнул мужчина.
Положив камеру на землю, он бросился помогать девушке собирать разбросанные вещи — кошелек, пудреницу, губную помаду, ключи, дешевенькую ручку, несколько писем. Он поднимал их и подавал ей, но, передавая одно из писем, на мгновение задержал его в руке. Конверт был голубого цвета, с эмблемой в виде цветка и надписью: «Косметическая фирма «Черил»; на нем были четко отпечатанные на машинке адрес и фамилия. Чтобы запомнить их, достаточно было одного быстрого взгляда, и в следующее мгновение репортер, вежливо улыбаясь, отдал ей письмо.
— Еще раз прошу извинить меня, мисс Стенз, — сказал он. — Я надеюсь встретиться с вами при более подходящих обстоятельствах.
Мэри ничего не ответила и, не обращая внимания на любопытные взгляды случайных прохожих, торопливо направилась к станции метро.
В этот же день, перед началом павильонных съемок, Аманда Белл пригласила Мэри в небольшую комнату, служившую кабинетом. Вид у миссис Белл был утомленный, и сквозь ее обычную вежливость проглядывало заметное раздражение.
— Садитесь, мисс Стенз, — сказала она.
Мэри села, наблюдая, как миссис Белл сосредоточенно занимает свое место за столом.
— Мне дважды звонили из «Ивнинг Диспетч», — без обиняков заявила она. — Каким-то образом они узнали, кто вы и о вашей работе у нас. Потом проверили заказы на рекламу изделий «Черил», прошедшие через «Меррит и Хау», и теперь пытаются свести все воедино. Вряд ли стоит вам говорить, что мы считаем это серьезным разглашением тайны, и, должна признаться, я даже представить себе не могу, как это могло случиться… если, конечно, вы сами не дали какой-либо повод…
— Извините, — робко ответила Мэри. — Все произошло совершенно случайно.
Она рассказала о своем утреннем приключении и объяснила, каким образом репортер Джефкот узнал эти сведения с адресованного ей фирменного конверта.
Лицо миссис Белл еще больше помрачнело.
— Такие письма лучше оставлять дома, — заметила она.
— Я взяла его с собой, когда шла к вам в первый раз, — объяснила девушка. — И с тех пор оно так и оставалось в сумочке. Я совершенно забыла о нем.