Пастухи призраков

– Вы… эээ… видитесь? – спросил Рома и неожиданно для себя обернулся по сторонам, от чего смутился.

– Иногда, а что? Лидка каждый день с покойниками болтает.

– Ничего, обычное дело, подумаешь. Представляешь, у Лидки с головой сильно полегчало, мы с Викой были в шоке, когда папу навещали. Лидка смотрела мультики с детьми!

– Рада за Лидку. Но вот эта вот мечта педофила! – она ткнула обвиняющим пальцем в ноутбук. – Положим, я медсестра, но ты как, серьёзно рассчитываешь, будто студентки одевают на практику в дурдом латексные намордники и чёрные халатики длиной до пояса?

– Что за ханжество! Это же условность жанра, преувеличение…

– Ты хоть раз видел меня с перевёрнутой пентаграммой на сиськах размером с жопу гиппопотама?!

– Но так тебя воспринимает Герман…

– Нескромно как-то воспринимает, учитывая, что я – его дочь. Ладно, будем считать, моя настоящая внешность не годится для комиксов. Сама я тоже для них не гожусь, ну не умею я распознавать в прохожих замаскированных волков! И вообще, у вас с самого начала жирный такой рояль в кустах: спасением мира от астральных оборотней увлекаются психи, а не обслуживающий их персонал. Может, в комиксе так полагается, я же говорю – комикс нормальный, но ко мне этот бардак отношения не имеет.

Рома заёрзал, ворчливо скрипнул похожий на убитое животное диван. В темноте гостиной (она же кухня и столовая) Вика быстро заговорила во сне, перевернулась на другой бок. То ли действительно устала, то ли отправилась на покой из деликатности: пусть Ромка с Леной поболтают, всё равно Рома ей потом расскажет, всегда рассказывает.

– Так и знал, что ты обидишься, даже показывать не хотел, Вика уговорила: она считает, что ты имеешь право, раз твоя история послужила прототипом...

– Глупости! От прототипа вы рожек на ножках не оставили.

– В чистом виде события не ложились на комикс, мы с Викой пытались переработать сюжет, но он закрутился сам собой, знаешь, как бывает, ведь это наш первый проект. Мы не собирались кончать самоубийством Германа. Когда он достиг просветления, хотя мы ничего такого не планировали, сначала мы за него обрадовались, но это оказалась ремиссия от перепутанных тобой препаратов, и он выпрыгнул в окно быстрей, чем мы придумали, почему он не должен этого делать. Никаких намёков, правда!

– Верю, – кивнула Лена. – Тем более что ситуация скорей про меня, чем про папу. Ваш Герман вошёл в ту реальность, где он псих в дурдоме, а его дочь – случайная практикантка, потому что такая реальность более нормальна, то есть реальна, чем та, где он – спаситель человечества от оборотней под руку с сисястой ясновидящей дочкой. Папа всегда поступал наоборот, а я именно так. Год назад мне бы в голову не стукнуло, что я могу не пахать в магазине, вообще могу не пахать, и мне необязательно околевать от холода шесть месяцев в году. Я даже не верила, что могу избавиться от дерматита. До сих пор чесалась бы, мёрзла да пахала, если б не убедилась, что все реальности – одинаковая туфта, соображаешь, какая тебе по вкусу, и она вокруг тебя образуется.

– Да-да, читал, – заметил Рома. – Но мне не хватает силы визуализации…

– Ерунда! – перебила Лена. – Пока сам не увидишь, как оно работает, ни фига не получится, не то все читали бы умные книжки и жили б счастливо.

– Ты… действительно видела? – вкрадчиво попробовал Рома.

– Задумал серию с моим участием? – фыркнула Лена. – Забей, у нас слишком разные вкусы в одежде. Когда ваш комикс напечатают?

– Теперь скоро, сначала в Норвегии, дальше видно будет. Мама так счастлива, что я нашёл предназначение, что отдала мне доход от её Московской квартиры, – Рома приосанился. – Иллюстрации в комиксном стиле довольно востребованы, так что я почти перешёл на автономный режим, бюджетный, но нам с Викой хватает. К тому же мы стараемся жить в странах, где дешевле, и в большие города не суёмся.

– Кри, – поддакнула качалка.

На холме светил всеми окнами «сундук», точно там намечалась вечеринка. Лена перехватила Ромин взгляд.

– Наталья Викторовна с Игорёчком сортиры зубными щётками драят, давно Габриэль их не баловал посещением. Кстати, звонила Татьяна Викторовна: у Димки родился сын, счастья полные штаны. А вы с Викой размножаться не собираетесь?

Рома сглотнул.

– Я похож на человека, склонного к размножению?

– Как сказать. Раньше ты был похож на жертву… размножения, я была уверена, что тебя из той мансарды вынесут вперёд ногами, и то крышу придётся снимать. Ты сильно изменился, Ром.

– Научился ценить время, прости за банальность. Одно дело умозрительно понимать, что жизнь – не потом и когда-то, но прямо сейчас, и совсем другое – лично убедиться, что потом может ничего и не быть, что, всякий раз, ложась спать, рискуешь проснуться только для того, чтобы немного побарахтавшись в зелёной луже, о да, испытывая неземной кайф, кто спорит, слиться со вселенной в первозданном экстазе. До сих пор зелёный не выношу.

– Зря ты так. Таять в зелёном довольно приятно, забыл? – съязвила Лена.

– Насколько мог, забыл, но вспомню обязательно. Когда наиграюсь. Важно знать, что из игры есть выход, и хоть примерно представлять, какой. Но сначала я хочу ознакомиться с достопримечательностями, а ещё хочу что-нибудь успеть, даже если этим «чем-нибудь» будут комиксы. Мой эквивалент размножения. – Рома замялся, посмотрел на Лену искательно. – Ты так и не сказала, что сделала с сумкой. Сюда привезла?

– Выкинула. Ты чего такую физиономию скорчил? Воняла жутко, вот и выкинула. В мусоропровод. Да она гнилая вся была!

– Но…

– Отлезь! Всё ведь нормально, жалоб нет? Вот и славно, расслабься.

– После всего, не знаю, что ты сейчас собой представляешь, а, тётя Лена?

– Могу документы показать! – немедленно ощетинилась она. – Паспорт, рабочая виза… что конкретно интересует? Помощник по уходу за собаками в питомнике «Сан…

Он продолжал смотреть на неё жалобно, совершенно по-щенячьи. Лена дрогнула.

– Знакомая птичка? – чуть заметно, кончиками рта улыбнулась она и кивнула в угол, чуть более тёмный, чем прочие углы.

В полутора метрах над полом висела клетка, просторная, несколько вычурно-антикварного вида. Едва Рома успел разглядеть силуэт ворона, ветер раскачал фонарики, и в углу обнаружился плетёный комодик с забытым Нюсей мячом. На большом пальце Роминой ноги чёрной снежинкой таяло перо. Рома отдёрнул ногу, сандалий загрохотал вниз по лестнице.

– Ну, на самом деле ты видел нечто вроде метафоры, – потянулась за новой кистью винограда Лена. – Ворон не относится к существам, находящимся где-то и когда-то. Если у него и есть клетка, то это я.

***

Вокруг развешанных на веранде фонариков вились не то крупные мотыльки, не то мелкие летучие мыши, за соснами ворочал мокрой тушей океан. Под крышей сложенного из тех же камней, что и скалы, маленького домика лежала девочка Нюся, укутанная в лоскутное одеяло, притиснутая к стене тушкой ротвейлера, попа к попе, ручка мусолила собачье ухо. Этажом ниже спал Рома в обнимку с Викой и видел во сне длинный комикс, где фигурировали вороны, китайский монах и красавица с глазами размером с чайную шашку. В «сундуке» на холме пили валерьянку Наталья Викторовна и её муж Игорёчек (копить на квартиру оставалось недолго). Храпел перед телевизором гоблин Габриэль, и четыре испанских мастиффа сопели вокруг него.

Девочка Нюся чмокнула в лоб Габриэля – ишь недовольный какой, чего гостей не любит? Сидели бы все и ели мороженое. По очереди почесала животы собакам, чтобы им приснилось что-нибудь хорошее. Собачьи души благодарно повиляли ей хвостами. Облачком перенеслась к подоконнику, свесила ножки сквозь стекло. В её молчаливо-зелёном блистающем мире под холмом, между оливковых деревьев, стелился волк тенью чуть более тёмной, чем деревья ночью. Следом тяжело переваливалась Фанта. Мама сидела верхом на волке, серебристый шнур соединял её и волка ни за что не порвётся, Нюся пробовала.