Двойное предательство

— Правильно сделала Златка. Нечего жадничать и хвастаться перед другими новыми игрушками. Он не давал ей, а она пошла и взяла.

Другая некрасивая сцена произошла, когда Злата училась в первом классе. У одной из девочек была очень красивая импортная куртка. Злате показалось, что эта девочка как-то слишком задается, и она, отпросившись с урока, прокралась в раздевалку и изрезала предмет зависти перочинным ножом. За этим занятием ее и застала школьная уборщица. Был большой скандал, тем более что пострадавшая оказалась дочерью замполита части. Между родителями произошел крупный разговор, на этот раз Владимир Юрьевич настаивал на серьезном наказании, но Светлана Ивановна рассмеялась ему в лицо:

— Девочка лишь восстановила справедливость. За что ее наказывать? Пусть родители тоже задумаются, прежде чем свое чадо разряжать в пух и прах.

Злата, которая по своей привычке подслушивала под дверью, только улыбнулась, она знала, что мать всегда поддержит ее.

Глава 10

Валентина Леонидовна умерла, так и не дождавшись, когда ее дочери после долгого молчания заговорят друг с другом. В их деревянном, уже немного покосившемся стареньком домишке, где прошло их детство, на столе в большой комнате стоял гроб. На похороны Людмила Анатольевна с Катей приехали вдвоем, Виктор был в командировке, и вырваться оттуда не смог. Да Людмила и понимала, что его присутствие может только всколыхнуть старые обиды ее сестры. Сейчас, более чем когда-либо, она хотела оставить их ссору в прошлом. Для нее это было исполнением последней воли матери. Она помнила один из их последних разговоров, когда они сидели с матерью на ее любимом месте в саду под старой раскидистой яблоней.

— Чувствую я, что жить мне осталось недолго, — вдруг призналась Валентина Леонидовна дочери.

Людмила вскинулась:

— Ну, что ты, мамочка?! У тебя что-то болит?

— Да не в этом дело, — отмахнулась Валентина Леонидовна. — То, что болит, я к этому давно привыкла. Да и не боюсь я смерти. Только одна вещь по-прежнему беспокоит меня. Ты знаешь, о чем я?

Людмила опустила глаза, она сразу догадалась, о чем пойдет речь. Все эти годы чувство вины не давало ей покоя.

— Я хочу, чтобы вы помирились. Хотя бы после моей смерти. Вы останетесь вдвоем, два единственных родных человека на свете. Да неужели нельзя положить конец этой глупой вражде? Вы уже не в том возрасте, чтобы ссориться. Пора уже держаться вместе и помогать друг другу.

— Ты же знаешь, мама, что я бы тоже этого хотела, но ведь Света по-прежнему не хочет меня видеть. Ведь так?

— Так, — вздохнула Валентина Леонидовна. — Но ты не должна опускать руки. Когда-нибудь она простит тебя. Пожалуйста, пообещай мне, что найдешь способ прекратить эту ссору. Ты же всегда была у меня разумной девочкой.

— Обещаю, — сказала Людмила, даже не предполагая как это можно сделать и очень расстроенная этим разговором. Мать всегда была такой бодрой, живой, вечно что-то делала, а сегодня Людмиле показалось, что в ней потух какой-то огонек, она сгорбилась и с трудом двигалась. Людмила тогда предложила забрать ее с собой и показать лучшим врачам, но она только замахала руками и сказала, что хочет умереть там, где прожила всю жизнь.

И вот прошло всего три месяца, и матери не стало. Людмила смотрела на ее неподвижное, восковое лицо и плакала, коря себя, что, занятая своей жизнью, мало уделяла внимания матери.

— Прости меня, мамочка, — прошептала она, целуя ее в холодный лоб. — Прости меня за все. Я исполню твое последнее желание и постараюсь помириться с сестрой.

Светлана вдвоем с мужем приехала позже, когда уже все неприятные хлопоты были позади, осталось только проводить Валентину Леонидовну в последний путь. А Злата и вовсе не захотела приехать, сославшись на то, что бабушка ее не любила и носилась только с Катькой. Людмила не опустилась до упреков. Они с Катей справились со всем сами, тем более что почти во всем помогали соседи. Вот и сейчас, уже пора было ехать на кладбище, а Светлана закрылась в комнате и долго оттуда не выходила. Проводить Валентину Леонидовну пришла почти вся деревня, она прожила здесь всю свою жизнь, и люди относились к ней с уважением.

Катя держалась молодцом, видно выплакала все слезы пока ехала сюда, а здесь вовсю помогала матери — готовила поминальное угощение, расставляла мебель, вежливо отвечала на вопросы. Улучив момент, она подошла к матери:

— Мам, я одно не понимаю, как могла Злата не приехать попрощаться с бабушкой. Она же больше никогда не увидит ее!

— Не осуждай ее, доченька, — мягко ответила Людмила. — Ты лучше пойди, посмотри все ли у нас готово. Я так волнуюсь, вдруг стульев не хватит или вилок.

— Все в порядке, я уже проверила, — успокоила она мать.

— Да уж помощница у тебя хорошая, — сказал старый дед, услышав последнюю фразу. — И красавица, какая. Пацаны, наверно, проходу в школе не дают, а? — он потрепал ее по щеке. — Эх, нам бы такую девку в деревню!

Улучив момент во время поминок, Людмила вышла вслед за Светланой на крыльцо, где она курила.

— Света, у меня к тебе предложение есть. Сегодня день такой, не надо нам ссориться. Мы ведь с тобой одни остались. Зачем старое поминать? Мама очень хотела, чтобы мы помирились. Ты прости меня.

— Простить?! — Светлана повернулась к ней и посмотрела ей в глаза. — Как простить, что ты мне всю жизнь поломала?

— Ты же знаешь, что я не хотела. Я клянусь, если бы знала тогда, что Витя тебе нравится, и близко бы к нему не подошла. Ты же ведь молчала обо всем.

— А где Витька-то? Неохота было ему в деревню ехать?

— Виктор в командировке, у него важная командировка. А кроме того, я подумала, что тебе будет неприятно его видеть.

От выпитой водки, Светлана смягчилась и подумала, что может быть Людка будет ей полезна. Ей очень хотелось устроить Володьку на работу, а то на пенсии он совсем раскис.

— Ты вон как живешь с моим женихом. А я знаешь как устала быть женой военного. Да еще списали его по состоянию здоровья. А здесь, в Москве он даже на работу не может устроиться!

— Может быть, я смогу помочь? У меня много знакомых, — осторожно сказала Людмила, пытаясь заинтересовать сестру и искренне желая, помочь ей.

— Было бы неплохо, сестрица. Ты же должна мне за жениха моего, а?

Людмила опустила глаза и тихо сказала:

— Я готова помочь тебе во всем.

— Во всем, говоришь? — хитро сверкнула глазами Светлана. — Ловлю тебя на слове.

— Давайте, вы как-нибудь к нам приедете, и мы поговорим об этом.

— Ну, не знаю, — замялась Светлана. — Вы где живете, все там же, на Фрунзенской или еще ближе к Кремлю переехали?

— Все там же, зачем нам переезжать?! Места хватает.

— А предки-то его живы?

— Только свекровь осталась, отца похоронили в прошлом году. Да и она уже старенькая, еле ходит.

— Понятно. Значит, скоро, наконец, тебе вся хата достанется, — завистливо заметила Светлана.

— Ну, зачем ты так?! Я привязалась к ним за эти годы. Они мне помогали во всем.

Светлана хихикнула:

— Да ладно тебе, представляю, сколько тебе эти стариканы крови выпили?! Со мной можешь не притворяться.

Людмилу позвали к столу, больше поговорить им не удалось, поскольку Светлана с Володей скоро уехали. Весь вечер Людмила вспоминала их разговор и испытывала двойственное чувство. С одной стороны, она была рада, что поговорила с сестрой, а с другой стороны, циничная женщина, которой стала Светлана, вызывала у нее чувство неприязни. Но, несмотря на осадок, она решила помочь Светлане.

Глава 11

Виктор приехал из командировки усталый, но довольный. Проект, над которым ему предложили работать, был интересен для него, и он с энтузиазмом взялся за дело, предвкушая долгие месяцы творчества, когда он будет один на один со своей фантазией и чертежами. С годами он все-таки заинтересовался работой архитектора, которую буквально навязал ему отец, и сейчас был рад, что тогда не ослушался его. Проектирование пришло на смену когда-то любимому рисованию, и всю свою силу он отдавал работе. Виктор испытывал ни с чем не сравнимую гордость, когда его детище, рожденное в голове, возникало сначала на листах ватмана, а уже потом радовало его взгляд, появляясь на улицах города. Конечно, его карьере помогло то, что когда отец отошел от дел, он передал ему все нужные связи. Во многие кабинеты он заходил без стука со своими новыми предложениями. Сначала его слушали, потому что он был сыном известного архитектора, а уже потом, после нескольких удачных проектов, потому, что он был талантливым специалистом.