Восьмой зверь

— Меня убивают вместе с вашей внучкой, он чист перед Мартой, так как это была ее идея. — Пытаюсь понять логику Баргозо. — Вопросы с собственностью решаются сами по себе.

— Именно. — Виктор улыбается. — То, что я сегодня видел в фехтовальном зале, позволяет мне надеется, что кое‑кто недооценивает тебя.

— Не вовремя вы поймали Джейн с прежним телохранителем, — не удерживаюсь от шпильки и осуждающе мотаю головой. — Так и проблем бы не было.

— Была, и я ее устранил, — мои слова Виктор воспринимает с улыбкой. — Как он будет защищать девушку, не вылезая из ее постели? Да и телохранитель из него так себе, слишком любит себя и деньги. Не исключаю, что он сам бы выступил орудием убийства в обмен на золото, его‑то не держит магический контракт, а заставить подписать его я просто не могу. Так что я просто освободил место рядом с внучкой. Отличный повод — сильные повреждения в гневе и должность вакантна. Только вот на замену нет никого, с этим я просчитался, — под конец монолога Виктор вновь мрачнеет. — Должен извиниться за внучку. В столь нелестной вашей встрече виноват неким образом и я. Джейн сильно переживает за ухажера, слушать не хочет о замене. Потому и попыталась вас покалечить.

Глубокомысленно киваю, вроде как принимая извинения. Не рассказывать же ему о нечаянно произнесенной фразе?

— Разве вы не сообщали об угрозе ее жизни? Подобное поведение выглядит минимум неразумно. — Добавляю про себя: даже с учетом неудачного знакомства. Должен же быть какой‑то инстинкт самосохранения. — Ссорится с тем, кто мог бы ее спасти.

— Разумеется, говорил. Всему виной возраст, влюбленность, юношеская вера в собственное бессмертие. — Виктор расстроенно качает головой. — Она так мне и не поверила, считает надуманными причину и мои страхи. Да–да, она соглашается со мной каждый раз, но я же вижу, — дед отпил из чаши и на некоторое время замолчал. — Джейн требует замены второго сопровождающего. Вторая слуга — горничная, она же — писарь. Знаете ли, чтобы благородные девушки не портили свои пальчики чернилами, все записи ведут слуги. Джейн обещает, что будет записывать все сама, так же как и держать себя в порядке. Хочет дождаться выздоровления любимого, боится, что я выкину его и оставлю без работы. Надеется выпросить у меня прощение. И вовсе не хочет понять, как будет выглядеть со стороны! Двое мужчин в свите — это уже перебор, граничащий с бесстыдством! — Вздыхает. — Хотя я бы плюнул и на общественное мнение, если бы удалось найти двух бойцов. В конце концов, жизнь дороже. Но что делать, если я еле тебя‑то нашел? Прошу, Том, защити мою внучку, и я не останусь в долгу.

******

Верховный жрец храма Быка Ксан в одиночестве восседал во главе длинного стола в малой приемной. Несколькими минутами ранее зал покинули подчиненные, оставив верховного наедине со своими мыслями. Ксан Медленно водил пальцем по столешнице из белого мрамора, украшенного многочисленными рисунками Бога–покровителя и думал вовсе не о сути многочисленных докладов и проблемах дипломатии. Верховный думал, сколь сильно меняется представление о храме в зависимости от места за столом. Когда ты, жрец четвертого ранга, сидишь в самом его конце и смотришь на рисунки — все кажется непоколебимо верным. Жрецом третьего ранга, занимаешь место подальше от конца. Некоторые рисунки покровителя для тебя видны сбоку, очень малая часть — нелепо перевернутой, но все равно большая часть рисунков быков — спящих, защищающих стадо, занимающихся любовью, мирно пасущихся — стоят на ногах и внушают трепет к покровителю. Со временем все больше рисунков с твоего места видны перевернутыми с ног на голову, вплоть до момента занятия поста верховного. Ксан с некоторым недоумением разглядывал целый стол перевернутых изображений быка. Все выглядело столь нелепо, неправильно, совсем не так, как должно было быть. Но самое важное, так все и было на самом деле.

Мог ли знать, тогда еще жрец второго ранга, он же заместитель главы секретной службы, чем обернется тщеславная попытка забраться на самую вершину власти в храме? Пять лет назад все казалось проще некуда. Скинуть старых пней с пьедестала и занять их место, плевая задача для того, кому было поручено охранять их жизни. За время своей стремительной карьеры, Ксан не раз прокручивал комбинации куда хитрее, свергая своих противников, очерняя их и вскорости занимая их места. Оставался последний рывок к настоящей власти и деньгам, и Ксан его сделал.

А уже через год он выслушивал дряхлого смотрителя закрытой секции храма. Полубезумный слепой жрец, сопровождаемый служкой, не заметил смену верховного. Жрец жаловался на участившееся «шевеление» и просил верховного провести ежегодный ритуал. Надо ли говорить, что Ксан понятия не имел, о чем говорит безумец? Тем же вечером верховный последовал на слепцом в закрытую секцию, пытаясь разобраться в бреднях старика. Все существо Ксана алчно сжималось от предвкушения богатств храма, так и не найденных после смерти старого верховного. Предшественник оказался еще той сволочью и сдох до того, как убийцы вошли в его кабинет, забрав с собой в пламени рукотворного пожара все свои записи и тайны храма. Захваченные живыми жрецы первого ранга толком ничего и не знали, кроме внутренних интриг. Ксан и рад бы им не поверить, но под пытками люди редко врут.

Увы, в закрытой секции не было богатств. Там было иное, что еще долго являлось новоиспеченному верховному в кошмарах. Слепой старик довольно споро ориентировался в подвале малого храма, под которым и располагалось загадочное место. Жрец ловко перехватывал перила, цеплялся за веревки, протянутые вдоль коридоров, и тянул за собой верховного, торопясь показать тому предмет своих беспокойств.

Вскоре они вышли к огромной каверне, титаническому провалу в земле. Свет факелов, зажжённых по периметру ямы, неспособен был достать до дна. Глубина каверны манила, завораживала, заставляла сделать к ней шаг, и еще один, пока тело не упиралось в ветхий деревянный борт, чтобы перегнуться и взглянуть в глаза бесконечности падения. Ксан тогда с трудом стряхнул с себя одурь и впервые за много лет ощутил страх. Но главный кошмар ожидал его позднее, когда из глубины провала до него донесся отзвук выдоха чего‑то чудовищно огромного. Выдоха, полного вкуса силы того, что во всех храмах зовут «магией Быка–покровителя».

— Он дышит все чаще, — с тревогой дернул за рукав Ксана хранитель. — Нужно провести ритуал.

Ни жрец, ни его ученики, ни выжившие первые жрецы понятия не имели о каком ритуале идет речь. Учитель нынешнего смотрителя секретной секции, старый маразматик, под гигантской дозой спецсредств смог вспомнить, что видел у верховного золотую пластину в руках, когда тот уходил провести очередной ритуал.

На теле мертвого верховного, в его кабинете, загородных домах, пластинки не оказалось. Многие помнили довольно заметный амулет на его шее, в том числе многочисленные наложницы старого верховного жреца. С их слов легко удалось составить изображение искомой вещи и передать секретной службе храма.

Через год нашлась первая ниточка. Внучка верховного, отлученная им самим из рода после бегства из дома со своим же охранником. Из‑за отлучения ее не было в семейных списках, когда «зачищали» род побежденного и делили его имущество. Расследование показало, что исключение из всех списков было куда глубже, чем в случае бытового отречения. Дело зашло вплоть до изъятия документов из архивов Повелителей. Но все это было уже не важно — самое главное, Ксан знал что и кого искать.

Благо, зверь на дне «каверны» в ту пору успокоился. Вылеченный жрец–смотритель бодро рапортовал о «спокойном» существовании того, кому молились прихожане храмов Быка.

Потому то Ксан и согласился на предложение заставить девку самостоятельно вернуться во владение, подконтрольное Храму. Все семьи высших иерархов храма на совершеннолетие получали татуировку–связь с покровителем, дарующую людям отменное здоровье и долголетие. Был и обратный эффект — можно было отключить связь, после чего человек «увядал» за каких то полгода, если не возвращался на храмовую землю. Эту тайну храма Ксан вытащил из плененных первых жрецов и их записей. Способ был куда удобнее рассылки шпионов по далеко не дружелюбным соседям и куда дешевле. Оставалось только ждать, на всякий случай сориентировав агентов на странные случаи быстрой смерти и снабдив фотографией отступницы. Его уверяли, что девушка вернется сама, или ее вернет возлюбленный, но мало ли — вдруг умрет в пути?