Страница 48 из 57
— Убежала, — точно извиняясь за нее, ответила Милла.
Старов вздохнул и протянул бокал Милле.
— Что-то она последнее время все бегает и бегает, а я за ней не поспеваю, — улыбнулся грустно, прикоснувшись своим бокалом к бокалу Миллы.
— Ну, о чем ты?! — нарочно возмутилась она, пытаясь его успокоить. — Вы — две самодостаточные личности. У каждого свои проекты, концерты.
Старов махнул рукой.
— У нас один совместный проект и больше не предвидится. На раскрутку денег не хватает. Аглая поняла, что ничего путного из нашей затеи не выйдет. А песни хорошие. Знаешь, писал душой, — присев на барный стул, он отвел глаза в сторону и проговорил, не в силах сдержать обиду: — Ну вот она и побежала.
— Подожди. Если у меня, тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнула Милла через левое плечо, — все получится, я помогу тебе раскрутить альбом.
— Спасибо, Милла, ты настоящий друг. Ты и Тони, — Старов неловко полупохлопал полупогладил ее по плечу, ссутулился, отчего стал еще меньше ростом, встал и пошел, неловко задевая снующих по залу гостей.
Аглая напомнила о себе, позвонив Милле.
— Надо срочно встретиться, — с напором начала она.
Милла взглянула в органайзер, почесала переносицу.
— Сегодня не могу. Весь день расписан.
— Миллочка, завтра может быть поздно. Ты же не хочешь, чтобы Мишка повесился.
— Ой! С чего это?
— По телефону не могу. Найди хотя бы полчаса.
— Ладно. Я тебе перезвоню в течение дня, — вынуждена была согласиться Лиманова.
Она сократила свою беседу с одной журналисткой и договорилась встретиться с Аглаей в кафе.
Они столкнулись у входа. Рассмеялись. Глаза Аглаи лихорадочно блестели. Она схватила Миллу за руку и потянула в глубь зала. От волнения, которое Аглая пыталась скрыть, она поминутно слизывала блеск с губ, открывала сумочку, проводила кисточкой по губам и через несколько минут вновь слизывала.
— Короче, Милла, я решила оставить Мишу, — наконец начала она.
— Он знает?
— В том-то и дело, что нет. — Лиманова приоткрыла рот, намереваясь что-то сказать, но Аглая была не в состоянии слушать. — Пойми, — не дав ей произнести ни слова, продолжала она с нервной дрожью в голосе, — сначала я хотела все ему объяснить, но мои обстоятельства никак не прояснялись до конца. Я сама толком не знала, будет ли подписан контракт, когда мне ехать, и настолько ли серьезно относится ко мне Анри, как он уверяет. Но вчера, — она молитвенно сложила руки у груди и посмотрела вверх, — все, слава Богу, выяснилось. Завтра я подписываю контракт и, может быть, на следующий день, а может, чуть позже улетаю с Анри на Сардинию. Он хочет, чтобы я немного отдохнула. А потом мы отправимся в Швейцарию, где у него своя студия звукозаписи.
— Да… — протянула Милла. — А как же ваш проект с Михаилом?
— Не родившись, умер.
— Но в какое положение ты поставишь Старова. Жена сбежала! Ему же прохода не будет от репортеров, а желтая пресса примется муссировать твой побег на все лады.
— Что делать? Это шоу-бизнес. Вот поэтому я и хочу, чтобы ты поддержала Мишеньку, объяснила ему все.
— Нет уж, объясняй сама.
— Какая ты жестокая! — всерьез возмутилась Аглая. — Я же тебе сказала, я до сих пор не знаю точную дату отъезда. Зачем же я буду Мишу расстраивать заранее. Жизнь так коротка. Пусть хоть еще несколько дней поживет, наслаждаясь мыслью, что я его жена. И потом, вдруг что не сложится. А я уже сожгу мосты, — она задумалась, почесывая мизинцем тоненькую бровь. — Ну пусть не сожгу, но отношения буду подпорчены, кому это надо? А так, ты все ему скажешь, когда все это уже произойдет. Понимаешь, в чем фишка?
Милла поставила локти на стол и, глядя в глаза Аглаи, сказала:
— Это не фишка, а удар ниже пояса.
— Ой, ну что же делать? Во-первых, я влюбилась, во-вторых, шоу-бизнес диктует свои законы. Ну, положим, что наш альбом, о котором мы столько мечтали с Мишкой, будет иметь успех, хотя я здорово сомневаюсь. На раскрутку денег нет. И выходит, что перспективы у меня, как у певицы, — никакой. Миша уже прожил свою молодость. И прожил весело, интересно. Его песни звучали по всему Союзу. Он ездил на фестивали, концерты, конкурсы. Но сегодня он мне реальной поддержки оказать не может. Значит, я вынуждена искать спонсора. И я его нашла. Мне невероятно повезло. С Анри у меня есть шанс стать звездой мирового уровня, — проговорила она затихающим голосом, словно испугавшись значимости произносимых слов. Несколько мгновений она сидела, глядя на Миллу, и только хлопала подкрученными ресницами. Потом выпила рюмку коньяку. Кровь, отхлынувшая от раскрывшейся перед ней перспективы будущего, прилила к голове, и Аглая прибавила с презрительно приподнявшейся верхней губой: — А то — петь только в этой стране.
Милла жестом подозвала официанта и заказала джин с тоником.
— Ну, положим, не в этой, а в нашей! — заметила она. — А ты уверена, что так уж будешь востребована в той? — с иронией поинтересовалась Лиманова.
— Ты же сама уезжала за счастьем за три моря, да только вернулась, — уколола ее Аглая. — Ничего не вышло, ведь так? Значит, ты нигде не нужна, кроме России.
— Хорошо, если ты хоть где-то нужен!
— Вот я и хочу испытать судьбу, — игнорируя замечание Лимановой, продолжала Аглая. — Не получится, вернусь. Хотя… — глаза ее заволокла мечтательная дымка, — я уверена, что мы с Анри взорвем шоу-бизнес.
Милла только подивилась самоуверенности этой девчонки.
«Неужели возможно быть настолько очарованной собой? Не понимать, что голосок слабый, что, кроме как на бэквокал и подтанцовку, ни на что не годишься?..»
— Испытать судьбу? — задумчиво произнесла Милла. — Это она нас пытает…
— Ах, такая пытка — блаженство, — вырвалось у Аглаи. — Анри!.. Это чудо, что мы с ним встретились.
— Ты бы мне его показала как-нибудь.
— Он так занят. Он все время летает в Европу. Но сегодня я постараюсь вытащить его в «Психо». Там намечается крутая вечеринка.
Милла вовсе не собиралась в «Психо», но неожиданно для себя сказала:
— Я тоже заеду. Увидимся.
— Ну так как? — приподняв брови и чуть сдвинув их, спросила Аглая подрагивающим детским голоском. — Поддержишь Мишеньку? Объяснишь ему, что так надо?
Милла вложила деньги в папку со счетом, принесенную официантом.
— Поддержу!
— Тогда, до вечера. Я буду в сногсшибательном наряде. Анри привез из Милана.
— Хорошо, что предупредила, а то бы меня непременно сшибло.
Аглаю Милла увидела тотчас. Она была в платье из золотой парчи. Платье блестело, позвякивали подвески на браслетах. Девушка подмигнула ей и взглядом указала на мужчину в ослепительно белой рубашке, стоящего спиной к Милле. Лиманова обмерла. «Он сейчас обернется! — в паническом ужасе завопило ее внутреннее «я». — Обернется!..»
В последний миг Милла успела спрятаться за чью-то спину. Немного успокоившись, подумала, что это невозможно. «Просто разыгралось воображение». Тем не менее она отошла подальше, выбрала место, где ее не было бы видно, и, отыскав по яркому блеску платья Аглаю, посмотрела на нее, потом перевела взгляд на ее спутника и чуть не вскрикнула: «Не может быть!» Рядом с Аглаей стоял Ксавье.
«Господи! — Милла пошатнулась и привалились к стене. — Этот монстр в Москве! Что ему надо? — ее лицо бледнело по мере того, как она проясняла для себя, зачем Ксавье приехал в Москву. — Но что?.. Что?.. — заметались мысли в ее голове. — Что можно сделать? Ведь ничего не докажешь. Но и отпустить его я не могу».
Заметив, что Аглая направляется к ней, она, путаясь в своем вечернем платье, безжалостно наступая на его края, поспешила скрыться в дамской комнате. Аглая отыскала ее и там.
— Ты что-то не очень выглядишь, — заметила она.
— Зато ты, — с трудом переводя дыхание от испуга, ответила Милла, — восхитительно. С ног сбивает. — Она подошла к раковине, намочила под холодной водой руки и приложила их к неожиданно запылавшим щекам.