Страница 19 из 57
— Думаю, ты ошибаешься. Ты, как истинно русский, полагаешь, что имеешь право вмешиваться в жизнь другого, пусть и очень дорогого тебе, человека.
Тони только вздохнул в ответ.
Милла закрыла глаза и постепенно погрузилась в легкую дремоту. Неожиданно ее сердце радостно забилось. Она все это время так мечтала очутиться в самолете, чтобы лететь к Игорю, что на миг забыла, куда направляется. Но рассудок напомнил ей.
«Почему я послушалась Тони? Очевидно потому, что сама не до конца верю Игорю».
Ей стало тоскливо. Милла заказала коньяк, надеясь, что тоска отступит. Но не помогло.
Алан встретил Миллу, светясь от радости. Он крепко сжал ее руку.
— Я так ждал, — сказал он, целуя Миллу в щеку.
Из аэропорта он привез ее в свои шикарные апартаменты. Предложил переодеться, чтобы ехать в ресторан.
Милла чувствовала себя неловко. Она улыбалась Алану. Старалась казаться беспечной и всячески уклонялась от проявлений излишней нежности с его стороны.
— Отвыкла от тебя немного, — сказала, точно извиняясь.
Нью-Йорк сверкал рекламой и огнями за окнами машины. А Милла не находила места от беспокойства. Она осознавала, что обманывает сразу трех человек: Игоря, Алана и себя.
«Нет, не смогу, — поняла окончательно, сидя за столиком в ресторане напротив Рэдлера. — Скажу правду. Захочет, останусь на его выставку, не захочет — уеду».
Но тут Алан спросил, как поживает Тони. И она, будто услышала голос своего друга: «И, может быть, серьезный продюсер обратит на тебя внимание».
— Отлично. Он просил передать тебе привет, — ответила она, лучась улыбкой.
«О проклятое желание выразить себя! Разве для этого мне мало острова? Да, мало. Но отчего так? Оттого, что стремление преуспеть вспыхивает всякий раз с новой силой, едва появляется самая эфемерная возможность? Оттого, что я уже не могу безоглядно доверять никому, даже любимому мной человеку? Вдруг он обманет, а я останусь ни с чем?»
— Завтра мы поедем в мою галерею. Надеюсь, что тебе понравится. Я долго выбирал освещение, чтобы выгодно подать твои фотографии. Мы отрепетируем твой выход, придав ему эффект внезапности. Кстати, я заказал тебе несколько платьев. Надо будет их примерить. На выставку приглашены очень влиятельные люди. Уверен, что ты сможешь произвести на них впечатление. Я переговорю кое с кем, может быть, удастся устроить твои концерты.
— Спасибо. Ты так внимателен ко мне.
Алан взял ее руку и поднес к своим губам. Милла выдавила улыбку.
Вернувшись домой, Милла прошла в свою комнатy. Она не знала, как ей следует поступить.
«Вдруг Игорь обманет меня? — мучилась она. — Но пока я обманываю его. Может, сказать Алану, что я… О Господи! Не могу же я на всю жизнь остаться певицей на острове. Вернуться в Москву? Что я там буду делать? Кто мне поможет?.. Здесь обо мне заботятся. Правда, Рэдлер мне не нравится! Теперь я поняла это окончательно. Но он обещает мне помочь. Я же должна позаботиться о себе. Игорь пока не развелся и неизвестно… — она махнула рукой, отгоняя неприятную мысль. — А надо на что-то жить».
Она вышла к Алану. Он сгорал от нетерпения. Это было заметно по его глазам. Он притянул ее к себе. Милла не выразила ни желания, ни неприязни. Она только постаралась оттянуть «минуты любви». Высвободилась из объятий, взяла со стола бокал. Алан, поедая ее глазами, ждал, когда она покончит с вином. Едва она отняла бокал от губ, как он тотчас снова обнял ее и, уже не отпуская, потянул в спальню, освещенную каким-то космическим светом, с воздухом, напоенным ароматом магнолии. С тех пор Милла возненавидела этот цветок.
Мужчина задыхался от избытка желания. Она же закрывала глаза, но не от наслаждения, а лишь затем, чтобы не видеть Рэдлера, силясь при этом представить вместо него Игоря. На миг это удавалось, она приникала к нему страстным поцелуем, но тут мозг выходил из-под обаяния обмана и безжалостно констатировал: Это не Игорь! И она сникала. Губы из жадных становились холодными. Сердце тоскливо сжималось. Она ругала, на чем свет стоит, себя, Тони, свою безжалостную, глупую судьбу. Хотелось освободиться, словно от оков, от ненавистных объятий и помчаться к Игорю. Но женская расчетливость, еще до конца не побежденная чувством к Стромилину, страх быть им обманутой, заставили ее изобразить удовольствие, хотя она думала только о том, чтобы как можно скорее кончилась эта пытка любовью.
Она избежала утренних ласк, встав раньше Алана и одевшись к выходу. Он выразил свое удивление и сожаление. За завтраком Милле настолько было противно видеть напротив себя холеное, гладко выбритое лицо Рэдлера, что она совершенно потеряла аппетит. Смогла выпить лишь чашку кофе.
В машине ей стало лучше. Она отвлеклась, глядя в окно. Рэдлер привез ее в Дом моды известного кутюрье Поля Вернье. Мэтра еще не было, и их встретил его арт-директор.
— Полагаю, мы можем приступить к примерке, — любезно улыбаясь, сказал он.
Увидев предназначенные для нее наряды, Милла отметила, что Алану удалось тонко прочувствовать ее манеру исполнения. «Надо отдать ему должное, у него глубокое восприятие музыки».
Милла скрылась в примерочной. Девушка помогла ей надеть платье цвета бирюзы.
— Как красиво! Как вам идет!.. — воскликнула она, придя в восторг.
Платье и впрямь шло Милле. Оно словно ожило, подрагивая блестками на прозрачной сетке, завораживая переливающимся атласом.
— Ты, словно волна, нахлынувшая на Нью-Йорк, — восхищенно произнес Алан, когда Милла, отражаясь в зеркалах, появилась перед ним. — Именно этого я и хотел. А как тебе? — спросил он, пытаясь уловить, искренним ли будет ответ.
Милла лишь кивнула, глядя на свое отражение.
— А!.. Вот она, жемчужина с острова! — раздался чей-то голос с сильным акцентом.
Поль Вернье легкими быстрыми шагами подошел к ней. Его светлые волосы были слегка завиты. Синие глаза смотрели пристально, оценивающе.
— Великолепно! Лучше, чем я предполагал, — проговорил он и лишь потом поздоровался с Миллой и Аланом. — Только вот здесь мы чуть приподнимем сетку и чуть уменьшим количество пайеток. Я их сделал столько на тот случай, если бы у вас оказалась не такая выразительная внешность. Знаете, фотография не способна передать ваш шарм в полном его объеме. Но суть я уловил верно и чрезвычайно доволен.
— Как полагаешь? — полуобернувшись, спросил он Алана по-французски, но тут же спохватился и обратился к Милле: — Простите, вы говорите по-французски?
Он спросил так неожиданно, что Милла сразу не отреагировала. Поглощенная примеркой, она невнятно пробормотала:
— Что? Нет…
— Ты, как всегда, оказался на высоте, — ответил Рэдлер на родном языке кутюрье.
Милла, с опозданием поняв, что спросил ее Вернье, тихо произнесла:
— Немного…
И тут ее поразил вопрос Рэдлера, обращенный к Полю.
— Откуда она может знать французский?!
Поль с удивлением взглянул на своего приятеля.
— Такое ощущение, что ты словно рад этому.
— У нее слишком много достоинств. Пусть будут недостатки хотя бы в образовании.
— А у тебя слишком болезненное восприятие чужих достоинств, — быстро заметил Поль и обратился к Милле на английском:
— Простите мне мою привычку говорить с Аланом по-французски. Несмотря на то, что вот уже почти десять лет я большую часть жизни провожу в Нью-Йорке, я так и не смог избавиться от жуткого акцента и ценю каждую возможность поговорить на родном языке. Алан владеет им в совершенстве. Если бы я так мог говорить по-английски, — вздохнул он.
Милла хотела ответить ему на французском, но последняя фраза Рэдлера насторожила ее.
— Я вас прошу не отказываться от своей привычки. Мне приятно слышать французскую речь.
Алан с Полем стали говорить, переходя с одного языка на другой.
Милла зашла в примерочную, чтобы надеть другое платье.
— Она просто восхитительна! — произнес Поль. — Выставка обещает стать гвоздем уходящего и нового сезонов. Ты приготовил своим друзьям настоящий сюрприз.