Магнификат

— Я ищу бутоньерку, — заявил Поль. — А где же виновник торжества?

Роджи неожиданно громко захохотал, затем сказал:

— Поджидает своего любимого папочку, чтобы тот сказал ему несколько добрых напутственных слов. Перед таким важным мероприятием, как свадьба, это необходимо. Ти-Жан, tire ton cul de la![48]

Дверь в спальню отворилась. У всех присутствующих вытянулись лица — в гостиную вплыл живой, пульсирующий человеческий мозг. На него был нахлобучен щегольской цилиндр.

— Бог мой! — охнул Первый Магнат.

Тут все разом едва не покатились со смеху, только Марк сохранил серьезное выражение лица. Дядя Роджи вручил Полю бокал шампанского и, чокнувшись, осушил свой бокал до дна.

— Они все время смеются надо мной, — заявил цилиндр. Хотя точно сказать, что это говорил именно цилиндр, было нельзя. Вполне возможно, что так выразился сбежавший из тела рассудок. — Дядя Роджи, — продолжал модулированный голос, — уверяет, что лучший костюм для бракосочетания трудно выдумать. Каково!

— Неправда! — возмутился старик. — Я предложил провести в таком виде медовый месяц, а на свадьбу тебе позволительно вырядиться так, как ты того пожелаешь. Хошь в ци линдре, хошь без оного…

Это уточнение вызвало новый взрыв хохота, теперь все начали провозглашать непристойные тосты в честь жениха и невесты. Особенно усердствовал старик.

— Дядя Роджи, а ты, случайно, не перебрал? Ты же пьян, как таракан в бочке.

— Вовсе нет, — замахал руками Роджэтьен. — Ты не прав, мой милый педик. Я пьян, как скунс, а это большая разница.

Первый Магнат недовольно поморщился.

— С ним надо что-то делать. Нельзя ему в таком виде доверять держать обручальные кольца.

— Это же свадьба, папа. — Люк пожал плечами. — Дядюшка Роджи немного поторопился.

— Нет, — возразил его «супруг» Кеннет Макдональд. — Его необходимо срочно подлечить. Моя сестра Доротея с ума сойдет, если этот увалень растеряет кольца. Что, если мы возьмемся за него вдвоем, любимый?

— Никакого насилия, тем более ментального! — Роджэтьен погрозил им пальцем. — Никому не позволено касаться моих самых заветных мыслей.

Он увернулся от расставленных объятий этой странной супружеской парочки и бросился к двери. Уже на пороге он внезапно замер, четко повернулся кругом и строевым шагом направился в ванную.

— Действительно, не надо лезть к нему в мозги, — сказал Марк. — Чашка крепкого кофе и капелька принудительной терапии. Пусть его вырвет, зато потом он станет как огурчик.

— Только смотрите, чтобы он не испачкал фрак блевотиной, — предупредил Джек.

Кен и Люк загоготали — видно было, что они тоже на взводе, — и последовали за Роджэтьеном.

Неожиданно висящий в воздухе мозг снял цилиндр и сказал:

— Папа, я бы хотел, чтобы ты помог мне подготовиться…

— С удовольствием.

Он последовал за младшим сыном в спальню и плотно прикрыл за собой дверь.

— Я хочу кое в чем признаться, — заявил Джек.

— О-о! — ответил вконец сбитый с толку отец. Он считал, что сын пригласил его проконсультироваться насчет наряда, который был разложен на широкой древней кровати.

— Это я накачал дядю Роджи. Пришлось вырубить его — он мне покоя не давал. Все требовал, чтобы мы уединились, и он расскажет, как это делается. Причем начал приставать ко мне сразу, как приехал.

— Что делается? — не понял Поль.

— Ну… Одним словом, он решил проинструктировать меня в сексуальном плане, — помявшись, признался Джек.

— О-о! — невольно вырвалось у Первого Магната.

— Папа, мы всегда были с тобой очень близки. Я бы не хотел осуждать дядю Роджи, но я действительно нуждаюсь в кое-какой информации. Но не в том смысле, какой он имел в виду… Мне нужны несколько иные сведения…

— Не понимаю! — решительно признался Поль.

— Сейчас поймешь, — ответил Джек.

Неожиданно дверь старинного, вишневого дерева гардероба открылась, и оттуда вывалилось что-то липкое, грязно-розовое, тягучее, похожее на амебу. Глаза у Первого Магната полезли на лоб. Его едва не вырвало, когда этот осклизлый ком спокойно покатился к Джеку по роскошному восточному ковру. Следов эта мразь не оставляла. Подкатившись под мозг, который в этот момент скинул цилиндр, ком замер, а затем медленно устремился вверх. Он двигался прямо к мозгу.

Поль уже успел справиться с тошнотой, теперь его сверлила другая мысль — неужели это он породил подобное чудовище? Отвертеться не удавалось — да, это его работа. Первый Магнат вздохнул.

— Неужели тебе не известно, папа, — удивился голос, — что я всегда вожу с собой запас искусственной плазмы? Создать из нее тело куда быстрее, чем творить его из молекул, которые находятся в воздухе. Дело в том, — продолжал Джек, — что мне никогда не приходилось создавать его в полном объеме. Ну, заняться этим с самого начала. Прежде я просто закрывал дыры в костюме и поддерживал его мысленно изнутри. Думаю, теперь мне надо постараться воссоздать полноценную плоть.

Откуда Поль мог знать об этом?! По правде говоря, ему никогда не доводилось жить вместе с этим странным мутантом под одной крышей. Встречаться каждый день, делить домашние заботы… Впрочем, и с другими детьми тоже. Когда Джону Ремиларду исполнилось пять лет, вдовствующий Первый Магнат передал его и всех остальных детей под крылышко своих родителей, а сам погрузился в государственные заботы. Его детей вырастили Дени и Люсиль. Поль тем временем мотался между Конкордом, Консилиум Орбом и планетами, куда отправлялись переселенцы, а в свободное время посещал экзо тические миры, где без конца вел переговоры. Нормальной семейной жизни у него не было. Позже, когда Землю в качестве полноправного члена приняли в Содружество и горячка схлынула, он неожиданно почувствовал, что родительская любовь как-то незаметно улетучилась. Трудно было назвать родными здоровенного Марка, гомика Люка или этого странного Джека.

Конечно, Поль уверял себя, что любит их[49], однако утерянного не вернешь. Между отцом и детьми сложились скорее дружеские, немного формальные отношения, чем семейные.

Старший, Марк, был наиболее далек от отца. Человек, по своим способностям сравнимый с гением, он представлял собой полноценного эгоиста, своевольного, себе на уме, откровенно пренебрегающего обязанностями Магната ради своей исследовательской программы создания церебральных установок, увеличивавших возможности человеческого мозга. Вторая дочь, Мари, превратилась в тихую осмотрительную женщину. Работала она в Дартмутском колледже, преподавала историю. Необузданные выходки братьев смущали ее. Мари как-то незаметно переселилась на родовую ферму Ремилардов, где когда-то жили Дени и Люсиль. Потом родители перебрались в новый дом… Кроме того, Мари сочиняла готические романы, и они имели успех. Выпускала она их под псевдонимом… Что можно было сказать о Люке? Разве то, что он — экстравагантный тихоня. В детстве мало кто верил, что мальчик выживет. То одна хворь, то другая. И на тебе — вырос здоровяк! Ага, а потом этот здоровяк вышел замуж за братца этой ненаглядной Доротеи Кена Макдональда. Правда, трудно понять, кто за кого вышел замуж… Теперь они оба работают у Катрин, в исследовательском институте. Как ни странно, считаются неплохими метапсихологами, особенно Люк.

Наконец, последний!

Джек Бестелесный…

Между тем супообразное желе на полу начало растягиваться и свиваться. Эта куча дерьма стала подрастать, пока не поглотила плавающий в воздухе мозг. С этой секунды все начало происходить в убыстряющемся темпе. К своему удивлению, Поль почувствовал, что месиво издает резкий и вовсе не неприятный запах. Он принюхался — точно, так пахнут новорожденные. Джек уже отрастил ноги, руки — на глазах у Первого Магната на кистях рук стали появляться пальцы. Плоть быстро покрывалась кожей… Все было всамделишное, только смущало отсутствие рубцов, родимых пятен, родинок — всего того, без чего немыслимо тело человека, тем более красивого юноши, чем-то напоминающего античного героя. Был он среднего роста, волосы темные, вьющиеся, нос крупный, как и полагается Ремиларду. Джек вскинул руки, смущенно улыбнулся и застыл как статуя.

48

высунь сюда свою задницу

49

кроме ужасной Мадлен, которая обитает неизвестно где и чем занимается, тоже непонятно