Магнификат

— Хорошо, что хотя бы аппетит у тебя не пропал. Я ответил ей с набитым ртом:

— Стараюсь не обращать внимания. Надо же такое придумать — колбасный фарш из банки, да еще залит ананасным соусом.

— Ты же знаешь, что это традиционное гавайское блюдо. Как ты себя чувствуешь? Смотрю, уже огрызаться начал. Значит, все в порядке.

Я был вынужден с ней согласиться. Больше того, от всего сердца поблагодарил ее за то, что она поставила меня на ноги. Весь долгий следующий день после гибели Дени я был готов последовать за ним. Вообще, если проследить, как я действовал после сцены в ангаре, то неизбежно можно прийти к выводу, что я двужильный. Это совсем не так, и объяснить, какая сила погнала меня; вела, направляла, не давала рухиуть, я не могу. Только, поверьте, не эта небезызвестная сила воли, с помощью которой человек способен разрушать горы, орошать пустыни и воздвигать города. Я брел по наитию, спотыкался, падал — ребята из спасательной службы подобрали меня метрах в ста от сарая. Спросили, куда и зачем я пошел. Я ничего не мог им ответить. Они же и доставили меня на стоянку. Там по моей настойчивой просьбе один из них довез меня до Хановера, где я передал пепел прибежавшей на посадочную стоянку Люсиль. Попросил позаботиться о моем коте… Люсиль заплакала — призналась, что сразу же почувствовала, что ее мужу пришел конец. Словно ударило… Все члены семьи, которые в тот момент находились на Земле, тоже ощутили этот удар. Они все собрались возле рокрафта — прилетели поддержать мать. Никто из них и не спросил о том, как же все случилось. Я тоже помалкивал. Достаточно того, что им теперь точно известно, что отец почил с миром.

Только одному человеку я имел право поведать всю эту историю. Джеку… Только он должен знать правду о Дени/Фурии. Остальные? Ваше дело — сторона. По крайней мере, для большинства из вас.

Добравшись до Гавайев, я отпустил парня из спасательной службы и свалился без памяти прямо на руки Маламе. Она сутки не отходила от меня. Такая заботливая, а кормит черт знает чем! Консервированная колбаса под сладким соусом… Что я, туземец?..

После ужина я отправился в Лаваи-Каи на ее стареньком «судзуки». Как сообщила Малама, Джек уже второй месяц безвылазно сидел в своей резиденции — что-то делал там необыкновенно научное.

Ехать было всего несколько километров, и за это время я немного остыл. Пустяками показались и консервированная колбаса, и разговор с Синдией — что там она задумала? — и очередная авантюра Марка. Как ни крути, а главное было сделано: Фурии и Гидры больше нет. Гидры — точно, а вот насчет Фурии я несколько сомневался. Как она сказала? Придет срок и она возродится? Ну-ну, посмотрим.

Извещенный о моем приезде, Джек отключил охрану и систему сигнализации вокруг своего поместья. Я затормозил возле пальм. Джек сам вышел встретить меня и помог вылезти из кабины грузовичка. Мы обнялись — так и пошли в обнимку к черному ходу. Он тоже услышал последний вскрик Дени, но, как и другие, не ведал, что же случилось там, на горе Вашингтон.

— Как ты себя чувствуешь? — неожиданно спросил он. — Может, сходим на берег? Там ты мне все и расскажешь?

Я согласился. Мы свернули на прохладную тропинку, где дул ветер с моря, и двинулись вокруг лагуны. Наконец мы нашли замечательное местечко… Когда-то здесь возвышался большой особняк, который назывался «Королева Эмма», теперь вокруг расстилался живописный, радующий глаз пейзаж. Слава Богу, что стемнело, и местная красота не так отвлекала от разговора. Мы сели бок о бок на песок. Волнение на море было слабым — вода чуть шевелилась у ног. Здесь я Джеку все и рассказал, умолчал только о предостережении Фурии насчет ее скорого возвращения в виде многоликой Гидры, составленной из Ментальных людей.

Когда я закончил, Джек спросил:

— Значит, это Дени настоял, чтобы ты передал мне карбункул?

Я вытащил из кармана брелок, снял ключи и отдал карбункул ему. Едва заметная малиновая искорка вспыхнула в глубине камня.

— Вот, возьми. Почему он хотел, чтобы карбункул был у тебя, он не объяснил.

Джек долго рассматривал камень в серебряной оправе — я думаю, он сканировал его дальновидящим взглядом. Я сам так делал много раз. Что-то там внутри определенно было. Потом Джек взглянул на меня.

— Ну, что ты об этом думаешь? — спросил он и показал мне камень.

— Это какой-то прибор, способный мгновенно связать своего владельца с лилмиком. Либо подавать сигнал тревоги… Я так понимаю, что моя миссия на этом закончена, теперь пришла твоя очередь. Можешь проверить…

— Я проверю, — кивнул Джек. Он поднялся, стряхнул песок с джинсов. — Обязательно проверю. Он будет у меня в целости и сохранности.. Я верну его тебе, как только смогу. Давай-ка вернемся в дом. Мне надо связаться с Дэви Макгрегором — он на Орбе. Ему следует первому узнать о Фурии и Гидре. За его жену теперь отомстили. Не беспокойся, никто о нашем разговоре не узнает. Мы с ним умеем хранить секреты. Кроме того, в этом деле и Содружество заинтересовано. В частности, в вопросе идентификации личностей Фурии и Гидры.

— Потом ты поделишься новостью с Марком?

— Нет, — решительно ответил Джек. — Я собираюсь на Ока-нагон и лично поговорю с ним. Я еще не решил, стоит ли сообщать Марку, что Дени являлся Фурией. Он способен ис пользовать это в пропагандистской войне против семьи.

— Если хочешь, я тоже ничего не скажу ему об этом, — заявил я. — И к черту верность оппозиционным убеждениям, они здесь ни при чем. Семья на первом месте. Чем меньше людей знают о том, кем был Дени, тем лучше. Можешь рассказать Марку, что эта тварь приходила по мою душу, однако мне хватило сил разнести ее в клочья. Он поверит… После того случая с Парни он обязательно поверит. Знаешь что? Будет лучше всего, если я полечу с тобой. У меня на Оканагоне есть очень важное дело. Что-то исключительное. Мне следует поговорить с Синдией.

Джек сначала поразмышлял над моей просьбой.

— Я собирался лететь с максимально возможным Дф… Разве что засунуть тебя в камеру забвения?..

Я засмеялся:

— Забвение! Это забавно звучит, особенно после схватки в ангаре. Там для меня самое место. Я согласен.

Планеты, заселенные выходцами со всех концов Земли, куда меньше внимания уделяли туризму, чем «национальные» планеты. Там, собственно, и смотреть было нечего. Большинство из них были густо заселены. Жители, казалось, были озабочены только одним — как можно скорее стереть все экзотические черты и превратить новые миры в подобие Старого Света. Их в шутку так и называли — космополитанцы. В этом смысле характерны были их города: гость, разгуливая по их улицам и площадям, не мог избавиться от ощущения, что перед ним старый Кливленд, Манчестер, Осака или Волгоград. Все эти города мало походили на те фантастические поселения, которые так любят показывать в тридифильмах.

На мой взгляд, единственным исключением из этого правила была планета Оканагон, на которой я побывал несколько лет назад. Это было потрясающее зрелище!..

За исключением плато, где располагалась главная база Двенадцатого флота, весь остальной гигантский, вытянутый в экваториальном направлении континент был покрыт горными хребтами со снежными пиками. Пейзажи в тех краях были завораживающие… И вот что удивительно — казалось, переселенцы куда больше заботились о диких девственных краях, чем об уже освоенных землях. Правда, почвы на Оканагоне исключительно богатые: стоило перестать обрабатывать участок, и уже на следующий год джунгли поглощали всякие следы культурной деятельности. Вплоть до огромных построек… Их стены моментально обвивали бесчисленные лианы и другие вьющиеся растения. Но это, в общем, было характерно для всех планет подобного типа. Изумляло другое. Постоянные землетрясения без конца раскалывали кору, на ней были заметны исполинские, в несколько километров глубиной провалы — они тоже практически мгновенно зарастали. Только в горах, где обильно изливалась лава, имелись обширные, не покрытые растительностью участки. Они могли продержаться три, от силы четыре года. Прибавьте сюда широкие реки, которым было не привыкать менять русла.