Страница 9 из 27
Но в этом воцаренье
тишайшей тишины
звучало «Венсеремос»
с облупленной стены.
И, выйдя из подвала
на яркий-яркий свет,
мулатка вышивала
гагаринский портрет.
И, направляя руку,
величественно-строг,
учил писать старушку
мальчишка-педагог.
Средь переулков пестрых
я незаметен был.
Из чашечки с наперсток
я черный кофе пил.
И вдруг — волос колечки,
коленки в синяках.
Девчонка на крылечке
с ребенком на руках.
Ее меньшой братишка,
до удивленья мал,
забывшийся, притихший,
с конфетою дремал.
Девчонка улыбалась
всем существом своим,
девчонка нагибалась,
как будто мать, над ним.
Тихонько целовала
братишку своего,
«Интернационалом»
баюкая его.
Быть может, я ошибся?!
Совсем другой мотив?!
Я подойти решился,
покой их не смутив.
Да, это он, конечно,
лишь был чуть-чуть другим
задумчивым и нежным —
тот мужественный гимн.
О Куба моя, Куба!
На улицах твоих
девчонкам не до кукол,
мальчишкам не до игр.
Ты делаешь что хочешь,
что хочешь ты поешь.
Ты строишь и грохочешь
и на -врагов плюешь!
У них силенок мало!
Ведь на земле твоей
«Интернационалом»
баюкают детей!
1961
Революция и пачанга :
Революция —
дело суровое,
но не мрачное,
черт побери!
Все параднее и сановное,
Революция, побори!
Понимаешь ты,
новая Куба,
понимаешь нелицемерно,
что напыщенность
или скука —
тоже контрреволюционеры!
И не чопорная англичанка,
а само веселье и живость —
молодая кубинка —
пачанга
с Революцией подружилась.
Ах, пачанга!
Все кануло в Лету.
Боги
вздрагивают
в небесах.
На руках твоих
пляшут браслеты.
Пляшут звезды
в твоих волосах!
Ах, какие устроили похороны
для старушки «Юнайтед фрут»!
Было столько притворного оханья
в ожиданье прощальных минут.
Пачанга — популярный на Кубе массовый танец.
Все как надо —
венки возлагали
на обвитый лентами гроб.
Хором почести воздавали
под ладоней праздничный гром.
О, как было все это печально —
не найти веселей ничего!
И несли этот гроб
под пачангу
прямо к морю,
и в море его!
И, шагая в строю,
пачанга
дышит шало и горячо.
Революция-однополчанка
с автоматом через плечо.
Песни нового времени пишутся.
Это время само говорит —
не трагический,
а тропический
Революции
нужен
ритм!
И грохочет,
как наша тачанка
грохотала когда-то в степях,
разотчаянная пачанга
нам на радость,
врагам на страх.
И с ответственностью высокою
излагаю мненье свое:
Революция —
дело веселое.
Надо весело делать ее!
1961
Перуанские коммунисты
Этот зал — две тыщи мест —
был похож в тот день на съезд
тех, кто так вошел в твой быт,
перуанский Моабит,
тех, кто был почти убит,
сапогами в землю вбит
и казалось, что забыт.
Этот зал — две тыщи мест —
из крутых тюремных тест —
вдруг поднялся и запел.
Я не знал таких капелл,
где любой певец успел
лет не менее пяти
за решеткой провести.
Этот зал — две тыщи мест —
раскусил бы ложный жест,
и я чувствовал костьми:
на меня глядят из тьмы
десять тысяч лет тюрьмы.
Этот зал — две тыщи мест —
революцию, как крест,
волочил без лишних слов...
Сколько светлых есть голов,
столько в мире есть голгоф!
Этот зал — две тыщи мест —
знал: палаческая месть —
это выстрел, нож, тюрьма,
сумасшедшие дома, —
полный сервис задарма.
Этот зал — две тыщи мест...
Оскорбляли их невест,
оскверняли нагло жен,
бросив на пол нагишом,
чтоб, кровавы и тяжки,
развязались языки.
Десять тысяч лет «Терпи!».
Десять тысяч лет тюрьмы —
путь холодный, путь нагой
до галактики другой.
Потерялись, нет как нет
чьих-то десять тысяч лет,
и за эти все лета
нет виновных — пустота.
Потерялись палачи.
Мир, об этом не молчи,
потому что в палачах
опыт мести не зачах.
Этот зал — две тыщи мест —
мою совесть мучит, ест,
и навек я ваш поэт,
эти десять тысяч лет!
Пусть же, скрытые в тени,
десять тысяч лет тюрьмы
взглядом скажут обо мне:
«Он бы выстоял в тюрьме...»
Лима, 1971
Шахматы Мексики
Безвольное солнце.
Безвольная пыль на дороге сомлела.
Безвольного марева звон
и безвольного буйвола стон.
Безвольно качаясь, куда-то плывут за сомбреро
сомбреро —
и первый пеон,
и второй пеон,
и третий пеон.
Пеон — по-испански «крестьянин».
Второе значение — пешка,
а жертвовать пешкой безгласной —
всех шахматных партий закон.
И, грустные шахматы Мексики,
это над вами насмешка,
и первый пеон,
и второй пеон,