Страница 84 из 95
Находясь друг от друга всего в шести шагах, Софи обворожительно улыбнулась, а принц отпрянул назад. Ни сказав ни слова, в то время как Несчастливцы уже кричали: «ЗЛО! ЗЛО! ЗЛО!», а Счастливцы вторили им: «ДОБРО! ДОБРО! ДОБРО!» Где-то вдалеке прогремел гром и крики стали громче, злее, заглушая разворачивающуюся на улице грозу. Мышцы Тедроса напряглись, скулы стали очерченней, а улыбка Софи сделалась шире. Агату затрясло сильнее от страха, пока она наблюдала как улыбка Софи становилась более издевательской, пока наконец принц не покраснел от ярости, его палец не засветился золотом, и только она собрался было напасть на Софи...
Он упал на колени.
Весь зал погрузился в тишину.
Несчастливцы вырвали победу. Агата побелела.
Жалостливо вздохнув, Софи подплыла, преклонившему колени, принцу. Она нежно вязла его голову за соломенные волосы и заглянула в его испуганные глаза.
— Тедди, я наконец-то сделала свою домашнюю работу. Хочешь взглянуть?
Тедрос уверенно произнес: — Сейчас моя очередь.
Он выхватил свой тренировочный меч и на этот раз отпрянула Софи. Но вместо того, чтобы ударить им её, Тедрос встал на одно колено, повернувшись к проходу, направив клинок в сторону толпы...
— Агата Из-за Леса
Он положил меч.
— Окажешь мне честь быть моей принцессой на Балу?
Софи застыла, а Несчастливцы перестали скандировать.
В мертвой тишине, Агата пыталась вновь обрести свое дыхание. А потом она увидела лицо Софи, перекошенное от боли. Глядя на ввалившиеся перепуганные глаза своей подруги, Агата вновь скатилась во тьму и сомнения....
Пока мальчик не вернул её обратно.
Мальчик, стоящий на одном колене, смотрел на неё, точно так же как смотрел на неё сквозь кикимору, гроб и тыкву.
Мальчик, который выбрал её задолго до того, как они оба это поняли.
И теперь этот мальчик просил её выбрать его.
Агата взглянула на своего принца.
— Да.
— Нет! — закричала Беатрикс и подскочила на ноги.
Чаддик упал перед ней на колени.
— Беатрикс, будь моей принцессой на Балу?
Один за другим, Счастливцы опускались на колено.
— Рина, будь моей принцессой на Балу? — попросил Николас.
— Жизелль, будь моей принцессой на Балу? — попросил Таркин.
— Ава, будь моей принцессой на Балу?
Остальные мальчики поддержали благородный порыв, протянув свои руки, делая предложение. Каждая девочка услышала свое имя, каждая девочка радостно ойкнула, пока не осталась единственная не приглашенная. Слезы ослепляли Кико, и она вытерла их, понимая, что это провал... а потом увидела как Тристан стоит на одном колене перед ней.
— Будешь моей принцессой на Балу?
— Да! — выкрикнула Кико.
— Да! — сказала Рина.
— Да! — сказала Жизелль.
По Театру прокатилась волна вздохов экстаза — «Да!» «Да!» «Да!» — пока море любви не накрыло даже Беатрикс, которая нацепила свою самую обворожительную улыбку и, взяв Чаддика за руку, сказала — «Да!»
Лица, наблюдавших Несчастливцев за всем этим начали меняться. У одного за другим злость сменилась печалью, а глаза заволокла боль. Хорт, Раван, Анадиль и даже Эстер... Как будто им очень хотелось почувствовать себя такими же счастливыми. Будто им тоже хотелось почувствовать себя желанными. Исчезла их воля к победе, их сердца разбились, и злодеи безмолвно забились подальше. Змеи истратили весь свой яд.
Но одна змея никак не унималась.
Софи, стоявшая на сцене, не сводила глаз с Агаты и Тедроса, обнимающего её. Зрачки Софи превратились в раскаленные угли. Её пробрал озноб и прошиб холодный пот. Она сжимала кулаки настолько сильно, что черные ногти, впившиеся в ладони, до крови разодрали кожу. Ненависть, словно лава извергалась из самых глубин её души, пробуждая песнь в её сердце. Глядя на счастливую пару, Софи подняла руку и пропела во всю силу своего голоса. Сталактиты над её головой почернели и превратились в острые, как бритва клювы, которые закаркали и ожили.
И все разом вороны сорвались с потолка и бросились на все, что попадалось им на глаза.
Дети попрятались в укрытиях, прикрывая уши, когда Софи закричала, на октаву выше. К Софи полетели феи, но вороны проглотили всех, кроме одной, которой едва-едва удалось сбежать через трещину в стенах. Вороны отыскали всех волков, прикрывающих лапами уши, и с беспощадной скоростью перерезали им глотки. Белый волк схватил молодого бурого волка, отбивался от воронов отступая назад, из его носа и ушей сочилась кровь, но воронья стая утащила обоих волков за сцену и закончила свой бой там. Когда же птицы собрались сделать то же самое с учениками...
Софи перестала петь и вороны рассыпалась в воздухе.
Задыхаясь от боли, все медленно повернулись к злодейке на сцене. Только Софи не смотрела на них.
Счастливцы и Несчастливцы проследили за её взглядом к Короне Арены, покачивающуюся в воздухе, наконец очнувшаяся от суда. Она спустилась ниже, проплыла между Добром и Злом, туда-сюда-обратно, пока легкая, как перышко резко не закрутилась, принимая решение... и мягко не опустилась на голову Софи.
Её губы искривились в улыбке.
— Не забудем о призе.
Агата увидела, как полосы белого цвета стерли сцену позади Софи, полосы, что ей уже доводилось видеть...
— БЕГИ! — закричала она.
Белые полосы стерли стены и выплеснулись в проход, когда кричащие ученики запоздало бросились к дверям...
Театр Сказок исчез под натиском белого, изгоняя обе школы на лестницы Добра и Зла. Счастливцы высыпали на лестницы розовой башни, а Несчастливцы — голубой. Когда молнии и ветер разрушили вдребезги витражи, Эстер и остальные злодеи влетели вверх по лестнице Чести и Доблести. Но только стоило Эстер остановиться, как она поскользнулась и упала. Свисая, держась одной рукой за перила, она заметила Дот, проползающую мимо неё...
— Дот! Дот, помоги!
— Извини, — шмыгнула Дот, ползя вперед. — Я помогаю только своим соседкам по комнате.
— Дот, ну, пожалуйста!
— Я живу в туалете! А вы, девочки, хулиганки и плохие друзья, и вы заставляете меня краснеть за то, что я злодей...
— ДОТ!
Дот успела схватить руку Эстер как раз, когда та соскользнула с перил.
Счастливцы оказались менее удачливыми. Пока они лихорадочно взбирались вверх по лестницам Чистоты и Милосердия, Софи пела сиреной и две стеклянные лестницы разрушились, отправляя красивых девушек и юношей на встречу с мраморным полом. Софи взяла еще на ноту повыше. Пол фойе под ними вздрогнул и пошел трещинами, как тонкий лед, и раскололся в сотне мест. Ошалелые Счастливцы попадали друг на друга, сползая в направлении зияющих дыр. Они пытались удержаться за разломы мрамора и остовы лестниц, но неровные склоны пола были слишком крутыми, и дети с душераздирающими криками, сползли к краям. Когда они повисли с отвесных разломов, их руки уцепились за рогатые куски мрамора. Счастливцы держались за них изо всех сил, болтая ногами над ужасающей чернотой под ними.
— Агата! — выкрикнул Тедрос, перепрыгивая через мокрые ущелья и пропасти, чтобы вытащить своих сотоварищей, все больше и больше боясь за девушку.
— Агата, где ты?
А потом на другом конце комнаты, он увидел через разбитое окно, как в разбитой стене за камень цепляются две бледные руки.
— Агата! Я иду!
Он бросился бежать по каменным кратерам, взбираясь по разломанным лестницам, все выше и выше к мраморному утесу. Перепрыгнув, он приземлился на зубчатую вершину камня и оцарапавшись о стекло схватил её руку с противоположной стороны....
У него перед лицом выросла Софи.
Тедрос в ужасе попятился назад к краю мрамора, где Счастливцы взывали о помощи.
— Мне вот интересно, значит, если принцы спасают принцесс... — сказала Софи. Корона Арены сверкала на мокрых волосах. — Кто спасает принцев?