Страница 96 из 162
Юрас открыл глаза, не видевшие вот уже много столетий. Инженеры предупреждали, что выход из стазиса может быть неприятным, но это была неправда: он оказался гораздо ужаснее. Кожу, глаза, пси-рецепторы разрывало от боли. Прикрывая глаза от мягкого света, он, спотыкаясь, вышел из палаты пробуждения на капитанский мостик «Моратуна».
Его корабль был запрограммирован начать процесс пробуждения в случае обнаружения высокоразвитых форм жизни. Об этом моменте Юрас мечтал с тех пор, как задумал постройку своей станции. Контакт с инопланетной цивилизацией мог стать началом нового золотого века для протоссов, возродить интерес к искусству и культуре, и Юрас хотел своими глазами увидеть рассвет новой эры.
Осторожно передвигаясь, он подошел к главной панели управления и изучил отчеты. Корабль продолжал движение, все щиты функционировали на полную мощность, оружие было приведено в боевую готовность. Юрас проектировал материнские корабли как мирные исследовательские суда, но космос всегда был опасным местом, и потому все корабли были оборудованы тяжелым вооружением и надежной броней. На их борту находились самые мощные орудия, когда-либо разработанные протоссами. Юрас был против установки орудий, но тамплиеры настаивали на этой мере. Они даже переоборудовали некоторые суда во флагманы, способные управлять флотилиями, но Юрасу удалось отстоять свой любимый прототип, «Моратун», в качестве исследовательского корабля.
Он был уверен, что оружие ему никогда не понадобится; трудно представить себе развитую цивилизацию, которая выйдет в открытый космос с иной целью, кроме как утолить жажду познания, обрести понимание и гармонию.
И сами протоссы не должны повторять ошибок прошлого. Юрас мысленно повторил эту установку: не повторять ошибок прошлого.
Он прикоснулся к панели управления. Еще мгновение — и он увидит первый миг контакта с новой расой. Но в тот момент, когда картинка появилась на экране, его лицо нахмурилось: это было оповещение стандартного формата, посланное всем материнским кораблям, находящимся в стазисе.
Страх тяжелыми оковами стиснул грудь. Инстинктивно Юрас коснулся Кхалы и ощутил безмолвную поддержку — его собратья были где-то рядом.
Он закрыл глаза и объединил свое сознание с кораблем, мчавшимся сквозь тьму космоса. Хотя жизнь исследователя приучила Юраса к одиночеству, он почувствовал облегчение от мысли о возвращении к теплым, мирным берегам своей родины. Протосс принял позу медитации: возможный исход путешествия беспокоил его, но тревога была лишь легкой бурей на безмятежной поверхности души. Он принадлежал к расе Перворожденных; его народ был объединен Кхалой и Конклавом. Не было такой проблемы, которую они не могли бы разрешить.
В мыслях Юрас блуждал где-то далеко, по бескрайним просторам воспоминаний. Он чувствовал псионные всплески, перед глазами мелькали вспышки света. Разгорался рассвет, и с его наступлением на поле битвы собирались калати — две великие армии, нацеленные уничтожить друг друга. Отгородившись щитами, протосские исследователи наблюдали за молодыми воинами.
Юрас услышал собственный голос, произнесший судьбоносные слова: «Мы должны остановить их, Вершитель. Они всего лишь дети; так давайте припугнем их нашим оружием, чтобы они не вышли из повиновения. Мы не можем оставаться в стороне и смотреть, как они уничтожают друг друга».
Юрас содрогнулся всем телом. Он не хотел вспоминать то, что случилось дальше.
Шагая по разрушенному городу, он видел покосившиеся стены, осколки камней — и безжизненные тела калати, лежащие повсюду. Торчащие из плоти изломанные кости, сочащиеся кровью останки… мужчины и женщины, дети и старики. Все они были мертвы. Вершитель и впрямь использовал могущественное оружие для устрашения, но калати не вняли предупреждению. Вся их злоба обратилась против протосских исследователей, и жажда крови звучала в каждом боевом крике, когда Кровавые Разрушители атаковали защитные укрепления. Загнанные в угол, уступавшие по численности протоссы были вынуждены прибегнуть к самому мощному орудию, и оно уничтожило нападавших. Это была последняя искра, взорвавшая пороховую бочку: теперь калати атаковали протоссов при любой возможности. Разразилась война, на передовую были отправлены колоссы, и в итоге многие сотни тысяч калати были убиты.
Именно тогда Юрас отправился бродить в одиночестве по разрушенной столице калати, отпечатывая в памяти образы бесчисленных жизней, оборвавшихся так рано. Он никогда не забудет, как протоссы использовали ужасающее оружие против других разумных существ.
Оружие, созданное им самим.
Навязчивый сигнал вырвал его из глубин воспоминаний — системы «Моратуна» оповещали о необходимости корректировки курса и обнаружении аванпоста протоссов. Айур все еще находился на расстоянии, которое гораздо проще преодолеть в компании соотечественников. Юрас легко справлялся с управлением при коротких пространственных переходах, но для более сложной навигации ему могли потребоваться помощники.
Мартул взмыла в воздух, уклоняясь от летящих в нее шипов гидралиска. Она перекувыркнулась, распрямляя пси-рецепторы, и выбросила вперед оба клинка, целясь прямо в брюхо врага. Лезвия сверкнули голубой молнией и вонзились в податливую плоть, обдав все вокруг фонтаном фиолетовой слизи. Воительница приземлилась на одно колено, пригнулась, спасаясь от шипов, свистевших у нее над головой, и перекатилась вперед, к следующему противнику. Вокруг шла ожесточенная битва: зилоты пытались сдержать атаку зергов.
Но у них почти не было шансов победить.
Мартул и все ее товарищи ощутили внезапную перемену в Кхале: странное, беспокойное ощущение. Обещанное подкрепление с Айура также запаздывало, и это безмерно волновало Мартул. На заболоченной поверхности Самику не было ни пяди, ради которой стоило бы сражаться, и предводительница зилотов с радостью ожидала эвакуации. Но, судя по тому, как разворачивались события, это вряд ли могло произойти в ближайшее время.
Слева от нее мелькали клинки Зулаты, почти погребенного под ордой зерглингов. В какой-то момент они набросились на него всей массой, и он исчез из виду. Мартул поднялась на ноги и взмахнула клинками; два зерглинга, пытавшихся было прыгнуть на нее, напоролись на лезвия и упали по обе стороны. Она заметила предательское мерцание щитов — защита работала на пределе, и ее вряд ли могло хватить надолго.
Мартул ощутила вибрацию почвы: в нескольких метрах от нее на поверхность вырвались три гидралиска, разбрызгивая фонтаны грязи. Она подняла клинки, одновременно отступая назад — зерги расценили это движение как признак страха и ринулись вперед, бешено клацая жвалами. В пылу ярости они не заметили двух зилотов, заходивших с фланга: в мгновение ока два гидралиска, извиваясь в смертельных конвульсиях, оказались на земле. Последнего противника она взяла на себя. Легко оттолкнувшись от его серповидной конечности, она пронеслась мимо оскаленной пасти и перекувыркнулась в воздухе. В тот момент, когда ее тело оказалось в точке над головой гидралиска, Мартул выбросила вниз пси-клинки и рассекла его череп на две части. Тело зерга еще не успело обрушиться на землю, как она грациозно приземлилась за его спиной — и тут же упала рядом: вдоль ее ноги тянулась глубокая рваная рана, затронувшая мускулы. Пошатываясь, она заставила себя подняться, и как раз вовремя — перетекая через линию горизонта, вдали показался еще один рой зерглингов.
В воздухе повеяло прохладой; тени сгустились. Небо над головой заполнил гигантский диск, увенчанный тремя огромными металлическими крыльями. Среди золота и лазури легко различалось знакомое мерцание плазменных щитов. Мартул знала все типы судов протосского флота, но никогда не видела ничего подобного. Ощетинившись стволами орудий, корабль плавно двинулся вперед, медленно вращаясь среди наступившей тишины.