Страница 73 из 76
Сигнал был единственным, что не имело глушителя. Казалось, рев пробрал грузовик насквозь, словно вопль басового тромбона.
— Меня зажало! — завопила Пломбир, пытаясь перекричать гудок. — Я не могу достать руку!..
Пирожок вскочила и дергала руку Пломбир, которая застряла в баранке. Теперь вопили обе, пока их не отбросило назад, когда рука наконец освободилась.
Молчание, когда смолк сигнал, казалось просто оглушительным.
— Давайте-ка сматываться отсюда поскорее, — предложила Пломбир.
Услышав сирену воздушной тревоги, я ничуть не удивился и мигом дорисовал картину. И тут же понял, что давно ждал, когда же это случится. Даже рассердился на себя за то, что с самого начала мог поверить в такую авантюру.
Пирожок и Пломбир тут же в панике откликнулись воплем — сигнал сирены напоминал вой приближающейся мины на излете. Их самоуверенность как ветром сдуло, и началась истерика.
— Но мы от них оторвались! — самонадеянно кричала оглохшая от гудка Пломбир.
Грузовик с ревом пробирался по горному кряжу выбираясь на серпантин. Камни будто пули летели из-под колес.
— Догоняют! — сообщила Пломбир таким тоном, словно ее любимой команде забили гол.
— Не думала, что нас поймают так скоро, — скуксилась Пирожок, поправляя в зеркальце прическу.
— Может, просто остановимся, и я вылезу, — предложил я, сразу вспомнив об оставленной фляге, и похоже, теперь неспособный думать ни о чем другом.
— Черта с два! — Пломбир произнесла эти слова скорее мужским, чем женским голосом. — Я уже не в том возрасте, чтобы назначать такие свидания!
— Дай сюда рацию! — рявкнула Пирожок, чей голос тоже вдруг обрел мужские интонации, и мигом вырвала из бардачка микрофон с энергией, какой я никогда не ожидал встретить в ее хрупком обличье гейши.
Тут меня озарило, что их резкие смены эмоционального состояния напоминают инвертированную метаморфическую трансформацию. Будто две бабочки прячутся обратно в кокон и затем превращаются в гусениц. Изогнувшись, я разглядел в зеркале заднего обзора следующий за нами красный пикап. Из него высунулось помповое ружье и увесистая харя Стейси. Пасть у него была злобно распахнута, как у собаки, воющей на Луну.
— Они прямо перед нами, — сказал я, пытаясь сохранить самообладание.
Я снова посмотрел и заметил еще один пикап, идущий следом. И тут же вспомнил, как Стейси рассказывал, что Ле Люп выплачивает ему по тысяче долларов за каждого беглеца. Причем Стейси хвастался, что солидную часть этих премий он тратит на всякие примочки для своей машины, чтобы у беглецов не оставалось никаких шансов.
— Мы пропали! — заявил я. — Нам никогда отсюда не выбраться.
— Не раскисай, — пожурила меня Пломбир. — Не будь мальчишкой, — и стала выруливать на дорогу над крутым обрывом, уводящим в гору Чит.
Пирожок тем временем вещала в микрофон:
— Нинах Вайя[20] племя один-девять, как слышите, один-девять, прием.
— Говори, приемщик, — донесся бесплотный голос по громкой связи.
— Как ваша двадцатка? — отозвался другой хриплый мужской голос, пробившись сквозь треск эфира.
— Иду в гору, у меня на хвосте конвой из пикапов.
— Вас понял.
— Черт! — закричал я, увидев, что Стейси прижимает нас к обрыву.
— На нас наехали! Какая-то коляска только что протаранила сзади, — доложила Пирожок по рации.
— Вас понял, — снова произнес все тот же бесплотный голос.
— У него ружье, — закричал я.
Стейси поравнялся с нами и сейчас старательно целился в кабину.
— Кажется, наступает охотничий сезон, — бросила Пирожок в микрофон.
— Не беспокойтесь. Он не посмеет открыть стрельбу на автомагистрали, — сказала Пломбир, старательно выруливая по серпантину, уводящему в гору. На ее лице заходили желваки.
— Я потерял там фляжку, — выложил я последний аргумент насколько можно спокойнее. — Может, я лучше вернусь вместе с ними и заберу ее, а вы приедете за мной в другой раз?
Лицо Пирожка, несмотря на обычно мягкие черты, вдруг стало холодным и отстраненным, как железная маска, когда она посмотрела в мою сторону. Затем на нем последовательно сменились жалость, сочувствие и разочарование. Я почувствовал себя вдруг таким потерянным и безнадежным, что невольно рыгнул.
И этому звуку раскатистым эхом ответил громкий выстрел, судя по всему, из М-80.
— Он стреляет по колесам, — будничным тоном сообщила Пломбир, — на мой взгляд, грубая и совершенно неподобающая манера поведения на большой дороге.
Крутанув руль, она ударила в борт пикапа Стейси.
— Эй, у нас здесь проблема. Пикап лупит по нашим покрышкам… Теперь пойдет автомобильное сумо — кто кого первым столкнет в пропасть.
Я заметил, как автомобиль Стейси вздрогнул. В воздухе повис запах паленой резины.
Нас оглушил еще один выстрел, за которым последовал взрыв. Грузовик стало сносить в кремнистое ущелье.
— Лопнул баллон, собака тяпнула по ногам, только что сбросили, — сообщила Пирожок в микрофон.
— Вас понял, как ваша двадцатка?
— Скоро выйдем к Жемчужным Вратам. Придется кое-что подлатать сзади и сбоку.
— Следуйте намеченным курсом. С кузовом разберемся потом.
Пирожок отключила переговорник и встала, непостижимо сохраняя равновесие в болтающемся грузовике с простреленным колесом. Она кокетливо задрала кимоно, открывая пару черных шелковых трусиков, искусно вышитых огнедышащими драконами.
Раздался новый залп.
— Какой невежа, — сказала Пломбир, махнув большим пальцем назад, — выделывается как дерьмо на лопате, — и снова таранила Стейси. — Пирожок, золотце, знаю, что ты любишь объезжать диких мустангов, но сейчас не время для любви, — рассмеялась Пломбир.
Пирожок иронично улыбнулась, запуская руку в трусики между ног.
— Я лучше знаю, когда держать свои чувства в узде, — сказала она, обращаясь ко мне, — и когда их следует пришпорить.
Она вытащила из трусов маленький блестящий пистолетик, мини-глок 45-го калибра, затем достала из кармана кимоно обойму и вдвинула ее в рукоять.
Запахнув кимоно, Пирожок перегнулась за окно и, прежде чем я успел понять, что происходит, высадила всю обойму. Я услышал визг колес относимой в сторону машины.
Пирожок пошарила под пеньюаром, вытащила новую обойму, высадила ее, до последнего патрона, туда же и снова перезарядила пистолет.
— Теперь обе тачки мотает по дороге на ступицах, — объявила Пирожок, приветливо помахав преследователям на прощание.
Я высунулся и увидел, как водитель Стейси пытается выровнять машину со спущенными передними колесами.
— У меня был любовник-самурай, он давно перешел с меча на сорок пятый калибр. Говорил, что мечи устарели. Он даже снабдил малютку прицелом ночного видения, специально доя меня, — бросила через плечо Пирожок. — Боже, как он стреляет! — вздохнула она и выпустила по врагам еще несколько пуль.
— Пирожок, Жемчужные Врата уже близко, — предупредила Пломбир.
Пирожок опустила пистолет, и впервые с нее исчез налет куртуазности гейши. Привстав с пола, я с ужасом увидел, как впереди выгнулся дугой знаменитый Чит.
— Готовы? — спросила Пломбир, притормаживая у серой металлической конструкции, словно бык перед атакой. Мы с Пирожком, кивнув, набрали, сколько могли, воздуха, раздув щеки, точно белки, запасающие на зиму орехи.
Все мы слышали рассказы дальнобойщиков про страшный Чит-Ривер.
Говорили, что здесь обитают призраки пионеров, которые переправлялись через некогда спокойную и бесстрастную реку в фургонах. Воды завистливо смыли товары и вместе с ними унесли первых поселенцев, навечно исчезнувших под бурными с тех пор водами.
— Эти утопленники не станут лежать спокойно и не пропустят просто так, — предупреждал Глэд всех ящериц, которые собирались за рекой Чит. — И с ними еще духи индейцев, возводивших мост.
Все мы знали истории о том, как машины, без всякого повода, вдруг срывались с моста и падали в Чит. И какие бы высокие ограждения ни ставились, и какими бы сцепляющими составами ни обрызгивали протекторы, и какие бы знаки скоростных ограничений ни выставляли — ничто не могло помешать мертвецам Чит пополнять свою компанию.
20
Мистический холм, букв. «Курган Матери», от которого ведет свое происхождение индейское племя чокто.