Любовь под соснами

— А я не знал, что у Зины такая красивая подруга, — он подошел ближе и положил руку ей на плечо.

— Прекрати! — возмутилась Кристина, — но он сильнее прижал ее к себе и впился губами в рот. Она ударила его коленом в пах, одновременно давая пощечину. Он схватил ее за волосы и повалил на пол. Кристина двинула ему ногой, но он сжал ее в руках, не давая возможности двинуться.

В дверях появилась Зина.

— Боже мой! Что вы делаете?! Максим, отпусти ее! Кристина!

Красные, тяжело дыша, они поднялись с пола, стараясь не смотреть на Зину.

— Я лучше пойду, — Кристина рванулась к двери, но он схватил ее за руку.

— Да ладно, оставайся. Мне все равно пора. — он бросил взгляд на Корзину. — Ну и подруги у тебя.

Отодвинув Зину плечом, он вышел в прихожую. Зина побежала за ним.

Кристина уставилась в окно на зеленые листья. Три года приходит и просто разговаривает? Вот ведь гаденыш. Зачем дает надежду? Что он, вообще, здесь делает? Кристину пронзило чувство острой жалости к подруге и злость на себя. Почему она не сдержалась? Каково черта устроила потасовку?

А потом она чуть ли не впервые в жизни увидела, как плачет Корзина. Куда-то мгновенно делась вся ее временная пригожесть. Нос и веки жутко распухли, и она, словно в бреду повторяла одну и ту же фразу: «Я хочу быть такой же, как ты». Успокоилась она лишь после крепкого чая с мятой, который Кристина принесла ей в постель.

— Ну вот, — тихо произнесла Корзина. — Жизнь все расставила по местам. Зря я надеялась на то, что он стеснительный. Когда он увидел тебя, всю стеснительность, как рукой сняло. Я ему не нравлюсь, как женщина.

— Перестань, он просто козел. Такой же, как и все. Выбрось его из головы и прекрати себя мучить. И вообще, попроси отца, чтобы он его выгнал из оркестра. Знаешь, с глаз долой — из сердца вон.

— С ума сошла?! — возмутилась Зина, отставляя чашку. — Да как же так можно?! Он прекрасный музыкант.

— Другого найдете.

— Ворона, да у него только ребенок родился и двое маленьких. Он по миру пойдет. Они и так втроем в однокомнатной квартире живут. Да и к тому же, — Корзина грустно улыбнулась, и на ее лице появился оттенок той красоты, которая присуща лишь святым. — Ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю его. Он лишь сделал мне больно. Но это пройдет, когда мы встретимся.

— И ты снова пустишь его домой?

— Я люблю его, Ворона. Тебе не понять.

Кристина вздохнула и поднялась.

— Пойду я спать.

Она вышла из комнаты и отправилась в гостиную, где, как правило, спала на диване. Уж лучше бы она не приезжала. Только все испортила. Да и самой еще хуже стало. Неожиданно зазвонил телефон, и она схватила трубку.

— Привет, Крис. Я не знаю, зачем звоню. Мне почему-то показалось, что там, где ты, тебе плохо.

— Мне действительно плохо, — Кристина почувствовала, что сейчас заплачет. — Но хуже всего то, что я не могу сесть за руль, потому что выпила. А я так хочу домой.

— Хочешь, я приеду за тобой?

— Но я далеко. В Москве. У подруги.

— Да я тоже еще в Москве, Крис. Диктуй адрес.

Витька засмеялся, услышав название улицы.

— Смешно, но я здесь рядом. Почти в соседнем доме.

— Тогда скорее забери меня.

— Ты меня хочешь?

Губы помимо ее воли растянулись в улыбке.

— Не то слово. Я умираю без тебя.

Глава 19

Ночью Кристине не спалось, и устав вертеться с боку на бок, она забрала ноутбук в постель, подсунула подушку под живот и начала работать. Правка последней главы вернула прошлое, о котором она старалась забыть. После совместно проведенной ночи Кристина с Андреем удивительно быстро подружились. Конечно, у нее была своя цель, но ей не в чем упрекнуть себя, она действительно хорошо к нему относилась. Он был хорошим человеком, добрым, ласковым, жаль только, не повезло ему с этой путаницей в полах. Если бы ему раньше в молодости встретилась сексуальная девушка, все бы сложилось иначе. Кристина усмехнулась. Сексуально больная вроде нее. Кристина нагнулась к ноутбуку, снова переживая первую ночь в Двенадцати соснах.

Утром я проснулась, полностью одетая, в чужой гостиной с высокими потолками, камином и огромным телевизором вполстены. От смешения напитков — мы закончили коньяком — голова жутко болела, хотелось пить. Чувство гадливости во рту выгнало в ванную. Из зеркала на меня смотрело помятое лицо с размазанной под глазами тушью. Тушь, за неимением косметического молочка, пришлось смывать мылом, а зубы почистить пальцем. Холодная вода привела в тонус кожу. Было бы неплохо принять контрастный душ, но для этого надо бы попросить чистое полотенце. И заодно утюг. Серое льняное платье в полоску, еще вчера выглядевшее стильно и строго, сегодня напоминало половую тряпку. И как ее угораздило так напиться?! Наверно, все произошло из-за шальной идеи, что она может заполучить этот сосновый рай.

Кристина вышла из ванной с мокрыми руками и мокрым лицом. Пусть, как мама говорит, кожа впитает воду. Прошлепала босиком в кухню-столовую. Здесь, несмотря на вчерашнюю пьянку, царил образцовый порядок: ни грязной посуды, ни остатков еды, а на гладкой коричневой плитке на полу ни соринки или развода. Вероятно, после того, как она заснула, Андрей все убрал.

Она потянулась. Ну что ж, с таким мужчиной будет приятно жить. Девушка хихикнула. Даже если он и не совсем мужчина. Зато впервые после вечеринки ее оставили спать одну. Какое счастье. Она открыла наугад сначала один шкафчик, потом другой, но кофе так и не обнаружила. Не может быть, чтобы в доме не было кофе. Пока она размышляла, будет ли прилично залезть в холодильник, на кухне появился Андрей.

— С добрым утром! Как спалось? — Андрей выглядел еще хуже нее: синяки под глазами на пол-лица.

— Спалось прекрасно. Надеюсь, вчера это не выглядело неприлично, когда я вырубилась посредине разговора.

Он улыбнулся.

— Это выглядело совершенно по-домашнему. Я вдруг понял, как хорошо, когда ты не один в доме. Спасибо, что побыла со мной.

— Пожалуйста, — Кристина смутилась. Снова посмотрела на полки. — Я вот пытаюсь найти банку с кофе.

— Банки с кофе нет, зато есть прекрасная кофемашина. Тебе капучино или экспрессо?

— И то, и другое. И повторить. — Кристина сжала пальцами виски. — Хочется засунуть голову под холодную воду. Может, я обнаглею еще больше и попрошу полотенце?

— Конечно, сейчас принесу, — он вернулся с полотенцем и чистым махровым халатом. — Вот, пожалуйста. Никто даже не пользовался. Покупал для Эдика, но он теперь редко здесь ночует.

Мне вдруг захотелось приласкать его. Не как мужчину, а как брата. Я даже подняла руку, чтобы погладить по голове, но передумала.

— Если я могу чем-то помочь, скажи.

Он сжался на стуле, отвел взгляд.

— Зачем тебе это? Больные никому не нужны.

— Это неправда. Больных любят больше чем здоровых, потому что у них нет сил и приходится вкладывать свои. А когда что-то вкладываешь, начинаешь привязываться. И я не понимаю твоего Эдика, но если ты хочешь, я могу к тебе приезжать. Мне здесь нравится.

— Правда? — в его измученных глазах промелькнуло нечто похожее на надежду, которое быстро сменилось недоверием, но он молчал.

В душе я продолжала обдумывать ситуацию. Сейчас разговор подошел к самому интересному моменту. Надо быть очень осторожной. Никаких намеков. Не спугнуть. Он не должен почувствовать, что мне что-то от него надо. Пока я всего лишь хочу помочь. Предложение он должен сделать сам. Или все-таки надо подтолкнуть? Кристина переключила воду и некоторое время постояла под холодными обжигающими струйками. Растираясь полотенцем, почувствовала, что противный похмельный синдром покидает тело и освобождает мозг. Я закуталась в махровый халат и вышла в столовую. Божественно пахло свежесваренным кофе. А на столе громоздились разнообразные коробки с хлопьями и мюсли. Черт, жизнь не так уж и плоха.

— Не знаю, что ты ешь на завтрак. — Андрей показал рукой на стол. — Выставил, все, что есть.