Из последних сил

Ва-банк! Теперь только так!

— Ты не глупый ребенок, чтобы я рассказывал тебе сказки о том, как резко все пойдет в рост после смены власти!

Взгляды бойцов снова на секунду обратились к нему. Они все больше и больше понимали, во что оказались втянуты, и они боялись. Но Шраму было на них наплевать. Ему уже было наплевать на все!

— Ты — взрослый, умный человек. Ты все понимаешь. Чудес не бывает, сказки остаются в детстве, во взрослую жизнь им ходу нет. Будет не лучше, будет по-другому. Я не знаю, что получится! Честно, не знаю! Я не думаю за всех, я не пытаюсь дать счастье всем и изменить все на свете к лучшему. Я стараюсь всего лишь улучшить мир вокруг себя. Хочу, чтобы комфортно и хорошо жилось людям, которые мне доверились. Стасу, вот этим вот шести ребятам, которые на меня работают. Тебе! Ей! — Шрам кивнул в сторону Виолы. — Ты — мой партнер, а значит и она — тоже. Вот, даже Юру я пока не убил, хотя знаю, кто именно сдал меня.

У Некрасова дрогнули колени. Он вдруг отчетливо понял, что не выберется из этой передряги живым.

— Витя, ты еще не понял? — продолжал Шрам, даже не глянув на своего бывшего подручного, теперь уже бывшего. — Я — такой же, как ты. Я просто стараюсь, как умею, обеспечить достойную жизнь тем, кого люблю. Ты ведь не задумывался о том, что у меня есть любимая женщина?

В наушнике хмыкнул Стас, и у Шрама с души свалился камень. Жив еще, значит, все видит и слышит, а значит — прикрывает.

Но почему Витя так напряженно смотрит в сторону горы? Не на него, Шрама, не на свою девушку, которая испуганно жмется к нему, а на гору. Выискивает Стаса? Нет, Стаса так просто не найдешь. Он ведь и Афган прошел без ранений потому, что сливаться с местностью умел лучше хамелеона!

— А она у тебя есть? — спросил Витя, все также не глядя на него.

— Есть.

— Ты никогда не говорил о ней.

— А ты никогда не говорил о сестре. И я понимаю, почему. По той же причине и я стараюсь не афишировать наши отношения. Потому что любую твою привязанность можно использовать против тебя, а у меня достаточно много врагов! Особенно сейчас. Помоги мне! Ты — мне, я — тебе. Вместе мы можем перевернуть эту страну с головы на ноги! Мы можем изменить ее, и начнем мы с себя и своих любимых. Тебе нужно выполнить всего один заказ! Один заказ, Витя, плевое дело для тебя! И все, у тебя есть сумасшедшая сумма, сто миллионов рублей, ты обеспечен до конца жизни! Если захочешь — бери Виолетту и уезжай на Кипр, на Канары, на Багамы — куда угодно! А если захочешь — поживи там пару месяцев, пока все не уляжется, и возвращайся обратно, уже не боясь никого и ничего. Здесь все изменится, Витя! Изменится в лучшую сторону лично для тебя, я это тебе обещаю!

Витя молчал…

Виола тревожно смотрела на него. Надеясь поймать его взгляд и по нему понять, о чем он думает. Склоняется ли к предложению Шрама, или же готовится давать бой? А еще она не знала, какой вариант пугает ее больше…

Шрам умолк. Он сказал все, что хотел и теперь ждал витиного ответа, но он никак не подавал вида, что собирается отвечать.

— Витя… — Виола легонько коснулась его плеча, но он предостерегающе поднял руку, не отводя взгляда от склона горы.

Где-то там, на склоне, по виску Крайнова стекала капля пота. Он напряженно приник к окуляру прицела, не сводя взгляда с витиного лица… Казалось, что он смотрит прямо на него, и под этим взглядом Стасу хотелось срастись с гранитной породой, забраться вглубь горы.

Почему он так смотрит? Почему?

Почему не отвечает Шраму? Чего он ждет? Что собирается делать?

Молчание затянулось. Что-то было не так… Виола не выдержала и обошла Витю, чтобы заглянуть ему в глаза. Он заметил ее движение и тут же взял за плечи, настойчиво оттолкнув обратно, за свое левое плечо, но она все же успела увидеть множество алых прожилок в его глазах. Не две, не три, множество! Витя выглядел как человек, несколько суток безвылазно просидевший за монитором.

— Витя, я жду ответа! — напомнил о себе Шрам. — Не тяни время. Не забывай, едут не только за мной.

— Шрам, я тебе уже все ответил еще в субботу, когда ты мне впервые позвонил. Нет! И мой ответ не изменился.

Витин голос звучал глухо и жутко. Но еще больше пугало то, что он не смотрел на своего собеседника, а говорил в сторону, словно бы обращаясь к небесам.

— Ты прав, — продолжил он, — мы с тобой похожи. Мы не просто похожи, мы одинаковые. Ты, как и я — меланома этого мира. Мы умеем только разрушать, в этом наше предназначение. Вот только я изменился. Я больше не противлюсь судьбе, я готов ее принять, как приняла ее Надя. Я не хочу больше крови, поэтому тебе лучше уйти. Прямо сейчас! Потому что это не значит, что я не готов ее проливать. Уходи, Шрам.

— Черта с два я уйду! Виолетта, иди сюда!

— Нет! — ответил за нее Витя.

— Я считаю до трех. На счет три она подходит ко мне, садится в машину с одним из моих парней и уезжает. А мы — уезжаем с тобой. И ты получаешь ее в целости и сохранности, как только ты выполняешь мой заказ. Ее и сто миллионов. Не хочешь по-хорошему, будет по-моему.

— Нет.

— Стас, если на счет три она не окажется рядом со Славой — убей ее. Если она бросится бежать — взорви дом к чертовой матери!

— Понял тебя, Шрам! — раздался в наушнике тихий шепот. Крайнов говорил тихо и вкрадчиво, словно боясь обнаружить себя громким голосом.

— Раз!

— У меня другое предложение! — громко крикнул Витя. — Предложение ко всем! Стас, если ты выстрелишь — я найду тебя и убью. Уходи! Вставай сейчас из своего укрытия, бросай винтовку и пульт от бомбы и уходи, я тебя не трону. Вы все, уходите! Это ваш последний шанс, следующего не будет. Если кто-то из вас поднимет оружие — он умрет!

— Два! — сказал Шрам. — Стас, для демонстрации серьезности моих намерений, пристрели Юру!

Некрасов ждал этих слов. Он сорвался с места и побежал в сторону Катуни, причем нельзя было сказать, что он потерял голову от страха — Юра бежал правильно, петляя, словно заяц.

Стас не обсуждал приказы, он действовал. Да и, честно говоря, предателя Некрасова он готов был пристрелить и без команды! Винтовка толкнулась в плечо, выплевывая пулю, но Стас промазал, хотя по всем его прикидкам должен был попасть. Оценить, насколько сильно он промазал, он не мог, да и не успел. Ад разверзся слишком быстро.

Шрам прекрасно понимал, каково попасть в движущуюся цель с такого расстояния, поэтому не слишком полагался на Стаса. Он действовал сам. Пистолет из кармана он выхватил стремительно, как ковбой из спагетти-вестерна, и нажал на курок раньше, чем рука закончила движение. Пуля ударила Некрасова в спину с правой стороны, чуть ниже лопатки, и швырнула его на землю. Звук выстрела еще не отзвучал, когда Шрам ощутил, как вздрогнул его пистолет. Дернулся сам-собой, как будто кто-то, пробегая мимо, легонько толкнул его дуло. На то, чтобы понять, что именно случилось, у него ушло несколько секунд… Выходное отверстие ствола было чуть-чуть сплюснуто! Самую малость, но вполне достаточно для того, чтобы при выстреле пистолет разорвало у тебя в руках.

— Два уже было! — крикнул он, отбрасывая бесполезный пистолет в сторону и повернувшись к Вите. И вот тогда он встретился с ним взглядом.

Мелкие сосуды в его глазах полопались, окрасив белки в красный цвет, и Шрам кожей ощущал исходящую от этого взгляда ненависть. Всего на секунду, потому что секунду спустя Витя уже снова обратил свой взор к горе.

— Я мог бы сейчас убить тебя, Шрам, — заговорил он, — но ты уже мертв. Ты проиграл. За тобой едут контрразведчики, и если я убью тебя сейчас — это будет актом не ненависти, а милосердия. Все, тебя нет! Ты труп!

Шрам больше не шел ва-банк. Он уже понимал, что шансов убедить Витю работать с ним уже нет. Ни уговорами, ни лестью, ни угрозами… Этот человек перестал быть адекватным, перестал воспринимать реальность объективно, а значит, взывать к его логике было бессмысленно. Даже шансов уйти отсюда живым оставалось все меньше с каждой секундой. Разве что действительно принять его требования и уйти, просто уйти… Но Шрам не мог этого сделать. Уже не мог. Он не для того столько гонялся за ним, чтобы вот так вот сдаться.