Страница 12 из 41
Иногда оба ненадолго сбрасывали свои доспехи. Тогда им было удивительно хорошо вдвоём, легко и просто, счастливо. Они прятались от посторонних глаз. Но, странное дело, выбираясь куда-нибудь одни, близко друг к другу не подходили, довольствовались всего лишь комфортным обществом. Ни одной попытки обняться. Вероятно, боялись полностью раскрыться и натолкнуться на эгоистично-жестокий приём, на подавляющую неординарность поведения, боялись боли, которую причиняли сами себе и без того сверхдостаточно. Мучительное и блаженное общение. В такие прекрасные периоды Стас любил делать ей подарки. Самые неожиданные.
Первый подарок случился на первом курсе, в конце необыкновенно тёплого сентября. Маша выскочила в холл, посмотреть номер аудитории на третью "пару", и обнаружила возле расписания Закревского. Как будто он её специально вызвал.
- Что ты тут делаешь? - растерянно спросила она вместо приветствия. Внутри постепенно разгорался огонёк радости.
- Тебя жду, - ослепил он её улыбкой.
- А почему ты не в институте?
- Шлангирую, - беспечно пояснил он. - День сегодня исключительный. Жаль на учёбу тратить.
- А меня зачем ждёшь? - Маша вовремя вспомнила его любимую игру "притяну-оттолкну", насторожилась.
- Хочу взять тебя с собой, поделиться хорошим днём.
- Куда взять? Ты что? Я не собираюсь прогуливать. Мне учиться надо.
- Успеешь учиться. Расслабься, Маня, и получи удовольствие. Без тебя всё равно отсюда не уйду. Так что собирайся, едем, такси ждёт.
- Такси? Какое такси? - возмущалась она, пока Стас забирал из раздевалки её плащ, напяливал его на девушку. - Куда едем? Отстань, а?
Сопротивлялась, отдавая дань приличиям, зная о бесполезности трепыханий. Стас всегда добивался, чего хотел. Не мытьём, так катаньем. Не хватало, чтоб через плечо перекинул и понёс вроде шашлычного барашка. С него станется.
Такси действительно стояло во дворе, счётчик тикал. На заднем сидении, куда Стас запихнул Машу, лежал букет хризантем. Сам Закревский расположился рядом с водителем, повернул голову к девушке и скомандовал:
- Возьми цветы в руки, Маня, вцепись покрепче и не отпускай до самого дома, дома поставишь в вазу, поскольку цветы тебе.
Маша послушно переложила цветы себе на колени.
- Куда мы едем, Стас?
- В ресторан, обедать. Время подходит, - коротко информировал он и менторским тоном добавил, - Питаться надо правильно, главное, вовремя.
Маша, поражённая, захлопнула рот. В ресторане ей бывать не доводилось. В кафе-то ещё ни разу не заглядывала. Обычно столовками разными пробавлялась.
Потом, со временем, она привыкла. Стас любил рестораны. Чаще всего они ходили в заведения на улице Горького. Маше нравился "Марс" с его строгостью и сдержанностью, Закревский предпочитал "Охотничий", но туда направлялся исключительно в мужском обществе, без женщин. Спецом на жульены. Всю компанию, как правило, водил в кафе. Если днём, то в "Космос", в "Белый медведь", по вечерам в "Север", в "Молодёжное", в "Синюю птицу" или в "Палангу". Однажды устроили набег на "Пекин", о чём долго не могли забыть, давились смехом. Но тогда он повёз её в "Огни Москвы", потребовал столик на воздухе, и Маша, пока им сервировали на открытой галерее, с замиранием сердца смотрела с последнего этажа гостиницы "Москва" на крыши города, на кажущиеся из-за высоты маленькими улицы, по которым бежали игрушечные машины и троллейбусы, а люди вовсе представлялись муравьиным потоком.
Крахмальная скатерть, блестящие приборы, ваза, принесённая официантом для её цветов, рубиновое вино в бокалах - всё казалось Маше нереальным, всё туманило голову. Она терялась от смущения и расширенными глазами взирала на Стаса. Он, небрежно орудуя ножом и вилкой, говорил без умолку. Она слушала, пытаясь затуманенными мозгами отслеживать те идеи, которые он развивал. Отмалчивалась, пока речь не зашла о них двоих.
- Мы с тобой, Маня, люди особенные, неординарные, непохожие на других. Таких во все времена мало, - Стас отпил вина, промокнул губы салфеткой.
- Грубо льстишь, Стас. Меня-то хоть не забалтывай. Или тебе Татьяны недостаточно?
- Отнюдь. Никакой лести. Одна констатация существующего факта, - он пропустил замечание о Татьяне мимо ушей намеренно. Чувства Ярошевич периодически его утомляли.
- Ну, себя, любимого, ты никогда не обидишь, а я по какому случаю к лику святых причислена? - Маша ненароком уронила на пол вилку и старалась отвлечь внимание Стаса от своего промаха. Ей было невероятно стыдно. Она носком туфельки доставала вилку из-под стола, вилка упрямилась, хулиганила. Подскочил официант, нагнулся, выдернул вилку, зацепившуюся в процессе борьбы с туфелькой за каблук. Быстро переменил Маше прибор. Стас снисходительно и ласково усмехался. Отлично видел вилочную эпопею, она его позабавила.
- Мы с тобой действительно похожи. Ты не заметила?
- Оба самовлюблённые эгоисты?
- Фу, как грубо, Маня. И не притворяйся, что не понимаешь меня. Отлично понимаешь.
- Не уверена. Но если ты считаешь, что мы похожи с тобой и не похожи на остальных, - Маша вдруг решила обратиться к нему с просьбой, с которой давно хотела подъехать, но не знала, как, - можно, я буду называть тебя Славиком? Так ведь тебя никто не называет, верно?
Стас растерялся. Он явно клонил в несколько иную сторону и не ожидал от Маши резкого поворота курса. Придя в себя, проворчал:
- Нашла Славика. Какой я тебе Славик? Это для малыша хорошо, не для двухметровой дубины. Развели с Танькой уси-пуси: Шурик, Лёлек, Болек. Теперь ещё и Славик. Уволь, дорогая.
- А просто Славой можно? Имя знаковое, говорящее. Разрешаешь?
Стас несколько мгновений обдумывал. Заем вальяжно откинулся на стул и барственным тоном изрёк:
- Разрешаю. Пользуйся хорошим днём и моим расположением. Но только тебе разрешаю, так всех и предупреди, особливо Татьяну.
С той минуты он стал для неё Славкой, и больше никогда она не называла его Стасом, даже мысленно.
Из ресторана они на такси поехали кататься по Москве. Шофёр нарезал кругов пять в историческом центре и обернулся к Славке:
- Дальше куда ехать?
Закревский, на сей раз устроившийся на заднем сидении рядом с Машей, державший её за руку и увлечённый разговором одновременно ни о чём и обо всём на свете, отстранённо спросил:
- А где мы?
- На набережной, - недовольно ответил шофёр. Пассажиры-юнцы, по всему, совершенно влюблённые, не нравились ему отчего-то.
- Ну и езжайте вдоль набережной, - не глядя на сердитого дядю, сказал Славка.
- В какую сторону?
- В какую вам больше нравится.
Сердитый дядя отвёз их к чёрту на куличики, туда, где закончилась одетая в камень набережная. И отказался везти назад, в центр.
- Расплачивайтесь и выходите, не повезу, - зарычал он в ответ на просьбу Маши. Она чуть не плакала. Славка подмигнул ей одобряюще, расплатился по счётчику, из вредности словно забыв про чаевые, вышел сами и извлёк из машины её. Такси моментально рвануло с места.
- Вот гад! - выдохнула Маша вслед. Она стояла на сырой глинистой земле, вокруг валялись ломаные доски, битые кирпичи, ржавая арматура. И только кромка невысокого берега радовала зелёной травкой. Между девушкой и тем местом, где начинался асфальтовый тротуар, раскинулась гигантская лужа, заполненная жидкой грязью - не перескочить.
- Не переживай, Мань, что-нибудь придумаем. Я ему, правда, все деньги отдал, до копейки, - хохотнул Славка. Маша порылась в карманах плаща, побренчала монетками.
- У меня копеек двадцать пять найдётся. На метро и автобус хватит. Только до метро ещё добраться надо. Вот куда теперь идти?
- Доберёмся, - обнадёживающе пообещал Славка. - Пойдём в ту сторону, откуда приехали.