Во имя рейтинга

Когда Афродита, окутанная черным облаком, покинула поле боя, бешеный Гектор, которому уже и сам черт был не брат, набросился на спартанца как смертоносный вихрь. И уже через несколько секунд после начала схватки Менелай выронил щит, остался без шлема и пятился под неудержимым натиском троянца.

Я давно не верил Гомеру, который утверждал, что Менелай отвоюет Елену и благополучно вернется в Спарту. И поэтому ничуть не удивился, когда увидел, как меч Гектора вонзается в шею младшего Атрида и фонтан крови окатывает троянского лавагета с головы до ног.

Вот и все, ребята, подумал я. К чему теперь биться за возвращение Елены, если ее муж мертв?

Сама красавица была на полпути к позиции Париса, когда в вершину Скейской башни ударила молния.

Воины, конечно, были несколько удивлены появлением женщины на поле боя, но, во-первых, она была женой одного из их командиров и, возможно, их будущей правительницей, поэтому они и не думали преграждать ей дорогу, а во-вторых, много времени на удивление у них просто не было.

Ей удалось удержаться на ногах, хотя несколько мелких обломков поцарапали ей щеку, а один крупный чуть не размозжил голову.

— Мой муж! — закричала она, — Где мой муж?!

Париса слегка контузило, он с трудом стоял на ногах и явно перестал являться ценной боевой единицей, даже если когда-то таковой и являлся. Двое воинов, поддерживая его под руки, помогли наследнику спуститься со стены и уложили в тенечке, оставив в обществе прекрасной жены. Правая рука Елены гладила мужа по пыльной шевелюре, а левая сжимала кинжал.

Расстреляв все стрелы, басилей Итаки спрыгнул с колесницы, схватился за меч и устремился в самое сердце битвы.

Меч Ахиллеса поднялся для удара, но в последний миг Патрокл схватил неуязвимого за руку.

Лицо Аполлона было уже бесстрастно. Если ему и суждено пасть от руки смертного (смертного ли?), его испуга никто не должен видеть.

— Что же ты делаешь?! — проорал в ухо Пелида Патрокл. — Это же бог! Аполлон!

— Прочь! — Пелид брызгал слюной и пытался освободить руку с мечом из железной хватки друга.

— Нельзя!

Аякс наблюдал эту сцену с недоуменным видом быка, впервые вышедшего на арену и не понимающего, чего от него хочет этот тип с красной тряпкой.

Прорицатель Калхант, каким-то чудом не оставшийся сегодня в лагере, пробился сквозь строй золотых щитов на наблюдательный пункт ванакта ванактов с криком:

— Боги на нашей стороне! Зевс с нами!

Атрид хмурился. Конечно, он, как и все, видел удар молнии, разрушивший на треть Скейскую башню, но с его места было хорошо видно и отступающую после удара Гектора Афродиту, и собственного младшего брата, принимающего бой.

— Громовержец с нами! — возопил Калхант, и в этот же миг тело Менелая упало на землю.

— Зевс с нами, — повторил Атрид. — Но я пока не вижу большой выгоды от его участия.

Троянцы не успевали за Гектором, и он прекрасно видел, что в одиночку ему не добраться до Агамемнона. Могло показаться, что Гектор охвачен боевым безумием, но на самом деле это было не так. В центре троянцы еще держались, в то время как ахейцы сминали их фланги, и Гектор справедливо рассудил, что там от него пользы будет больше. Передав командование своему младшему брату Троилу (благодаря любвеобильному отцу младших братьев у Приамида было немерено), Гектор отправился на фланг, туда, где бушевал неуязвимый герой Ахайи.

— Нельзя убивать богов, — сказал Патрокл.

Аполлон улыбнулся. Несмотря на знание, что богов убивать можно, подаренное олимпийцам Диомедом, он не предпринимал никаких попыток убраться с места событий. Может быть, ему просто некуда было идти?

Он восстал против отца, пошел наперекор его воле — и получил по заслугам?

— Нельзя убивать богов? — спросил Ахилл.

— Да.

Наверное, Патрокл подумал, что Ахилл уже пришел в себя, и ослабил хватку. Или рывок Пелида оказался для него неожиданностью. Как бы там ни было, Ахиллу удалось высвободить руку, и он рубанул своего друга наотмашь.

В грудь.

Удар был страшен. Меч беспрепятственно рассек доспехи Патрокла и разрубил его практически надвое.

Следующий удар был предназначен Фебу.

— Елена, — прошептал Парис. — Любовь моя! Я умираю. И, стоя на пороге царства Аида, я хочу сказать тебе…

— Будь мужчиной, — посоветовала ему бывшая спартанская царица. — Ты не умираешь… Пока. Ты всего лишь ранен. Осколком тебе поцарапало голову.

— Я хочу провести с тобой последние минуты…

— В то время как настоящие мужчины гибнут в бою?

— Елена, почему ты так жестока со мной? Неужели твоя любовь ко мне иссякла?

— Ты достоин лишь жалости, а не любви.

— Спартанская шлюха! — взорвался Парис. — Когда стану правителем, я прикажу сделать тебя рабыней, и ты будешь готовить мне ванну, мыть мне ноги и ублажать меня по ночам! А потом я отдам тебя своим воинам в усладу!

Довольно непоследовательное заявление для человека, минутой ранее заявившего, что он стоит на пороге царства Аида.

— Прости и ты, — сказала Елена, и ее кинжал перерезал Парису горло.

Золотая стрела вонзилась в землю у ног Пелида. Артемида пыталась прийти на помощь брату.

Ахилл расхохотался. Он знал о клятве олимпийцев не причинять ему вреда.

Настоящий герой собирался убить безоружного противника, который не мог с ним биться, даже если бы захотел.

Не знаю, что Аполлон не поделил со своим отцом, но тот собирался свести с ним счеты руками сына Пелея и был не слишком далек от достижения поставленной цели.

Убив Аполлона, Ахилл станет богом войны, и тогда всем точно конец. И Трое, и Агамемнону, и всей Элладе. Потому что с таким богом ахейцы не смогут вылезти из бесконечной войны, грандиозного похода миссионеров в чужие земли.

Ахилл пока еще был смертным. Почти неуязвимым, но смертным. Его еще можно было убить.

Только рядом с ним не было никого, кто мог бы это сделать.

Признаюсь честно, я так до сих пор и не осознал, с какого момента я перестал быть в этой битве сторонним наблюдателем и сорвался со своего зрительского места. Просто в какой-то момент я сообразил, что мчусь сквозь битву, уворачиваясь от ударов мечей и копий, одним глазом наблюдая за происходящим под стенами Илиона.

Я не успел.

Не мог успеть. Слишком я был далеко, и слишком стремительно развивались события.

Я не успел.

Зато успел Гектор.

Когда меч Пелида опустился, он не дошел до головы Феба, потому что встретился с клинком троянского лавагета.

В этот момент я споткнулся о чей-то труп и полетел на землю. Следующие несколько минут я провел, стараясь не быть затоптанным в свалке, а когда поднялся на ноги и выбрался на относительно безопасное место, поединок главных героев древнегреческого эпоса был в самом разгаре.

Гектор подошел к вопросу уничтожения Ахиллеса с академической серьезностью. Сын Пелея уже лишился своего неповторимого щита, теперь Гектор занимался тем, что рубил шлем на голове Ахиллеса. Удар, и шлем падает на землю.

Аполлон отходит в сторону и с усталым видом опирается на стену Трои в двух шагах от лестницы, на которой застыли ахейские воины. Никто не лезет наверх, град стрел и дротиков не летит вниз, нападающие и осажденные замерли как статуи, наблюдая за поединком героев.

Надо же что-то рассказывать потомкам.

Удары железного меча Гектора проминали доспехи, сделанные богом. На три удара Гектора Ахилл отвечал одним. Ему не хватало скорости, не хватало реакции, не хватало умения и опыта.

Зато он был неуязвим. Имей Гектор дело с кем-нибудь другим, тот был бы уже трижды мертв. Я несколько раз видел, как клинок ударяет Ахиллеса в шею, в незащищенное доспехами предплечье, как железо ласкает кисть руки, сжимающей меч. Но на сыне Пелея не было ни царапинки.