Страница 41 из 100
В письмо была вложена фотография, и Катя жадно впилась в нее глазами. Прямо на нее с грустной задумчивостью смотрел Рихард. От ноздрей к углам рта залегли резкие складки. Лоб избороздили морщины. «Как он изменился!» — с болью в сердце подумала она.
Письмо и напугало Катю, и очень обрадовало. Рихард жив! За шутливыми фразами чувствовалась усталость много испытавшего человека. Он стремился к ней, как к надежному якорю… Он уверен в том, что она ждет его. Впрочем, уверен ли? Нет обычной подписи «Твой Ика». Улыбнулась его осторожности: мало ли что могло случиться за эти пять лет! Она подошла к зеркалу. Из его глубины глядело на нее чужое, странное лицо. Глаза были уже не те. В них застыл холодок жизненного опыта. Появились мелкие, пока еще едва заметные морщины. Да, пять лет — это, оказывается, очень много… Она вдруг почувствовала гнетущий груз этих лет надежд, разочарований.
Международная обстановка усложнялась. Япония вела войну в Китае. Весной тридцать восьмого года Австрия была включена в состав германского рейха. Чемберлен, Галифакс, Бенеш, Даладье выдали Чехословакию Гитлеру. После мюнхенской сделки Чемберлен заявил, что «отныне мир обеспечен на целое поколение», и принялся цитировать Шекспира: «Из крапивы опасностей мы извлечем цветы спасения». «Известия» сразу же откликнулись на выступление английского премьера, напомнив, что за процитированной Чемберленом фразой сказано:
«Затея, за которую ты взялся, опасна. Друзья, которых ты перечислил, ненадежны, самый момент выбран неудачно. И весь твой заговор слишком легкомыслен, чтобы перевесить столь серьезные затруднения».
Возле газетных киосков теперь всегда толпились люди, жаждая узнать последние события.
А события в Европе разворачивались как в кинофильме. Италия захватила Албанию. Король Ахмед Зогу I, женившийся на дочери богатого венгерского аристократа, бежал из своей страны.
Англия и Франция отказались от подписания пакта о взаимной помощи и военной конвенции с Советским Союзом против германской агрессии.
Рихард снова замолчал. Шли недели, месяцы, а писем все не было. Она волновалась: жив ли? Отчаявшись получить хоть какие-нибудь известия, опять обратилась в его учреждение. Ей ответили: ваш муж жив, здоров, но условия для пересылки корреспонденции усложнились. Когда положение поправится, сообщим.
«Ну конечно же усложнились! — возвращаясь домой, думала Катя. — Хасан, Халхин-Гол. В Китае идет война». Как далеко они друг от друга! Словно на разных планетах. Аэлита и Лосев. «Ика! Где ты? Где ты? Твоя Аэлита сигналит тебе с планеты Москва. Отзовись, отзовись!»
По ночам перечитывала его письма, каждый раз по-новому осмысливая каждую фразу. «Хочу вернуться домой, к тебе…» — писал он ей. Она верила в его возвращение. Но теперь, когда мир ощутимо вползает во вторую мировую войну, ее надежда постепенно гаснет. Ей сделалось страшно от мысли, что никогда, никогда не увидит больше своего Ику. Вспомнила, как однажды, в последний его приезд в Москву, сказала ему: «Завидую тебе, Ика. Дальние страны, города, приключения… А у меня все одно и то же: цех, рабочие, собрания, ударная вахта…» Он рассмеялся: «Охотно с тобой поменялся бы. Запомни: ничего лучше Тверского бульвара в мире нет. Мечтаю пожить без приключений».
Она не любила оставаться одна: одолевали печальные мысли, горечь долгого ожидания растравляла душу. Сколько можно! В конце концов, это жестоко. Она тоже человек, из плоти и крови… Старалась больше быть на людях, жить их заботами, заботами завода. Она стала начальником одного из отделений, и следовательно, командиром еще большего коллектива. Прибавилось ответственности, работы стало невпроворот. Мусе писала:
«Я за все лето ни разу не была за городом, лета, по правде сказать, совсем не видела. Были только раз в выходной на субботнике по заготовке дров на Химкинском речном вокзале, так и то целый день дрова с баржи грузили, некогда было природой наслаждаться. Перед отъездом домой набрали вместо цветов охапки травы (полыни, я люблю ее запах, острый и пряный) да далматской ромашки, а так как был весь завод и обратно возвращались троллейбусом, и нас было так много с полынью, что кондукторы ругались. А мы были пьяные от воздуха и усталости, все красные от солнца и ветра».
В другом письме как бы извинялась перед сестрой:
«Письма твои получаю аккуратно, отвечать только — времени не могу выбрать».
Западные державы окончательно отказались от военного сотрудничества с СССР. Англия и Франция не соглашались на проход советских войск через территории Польши и Румынии.
И вдруг сенсационное сообщение: подписан договор о ненападении между Германией и Советским Союзом! С газетного снимка весело и открыто улыбались Риббентроп, Сталин, Молотов. Договор был заключен на 10 лет. Еще десять лет надежного мира!
На заводе по этому случаю возник стихийный митинг. Все радовались и поздравляли друг друга. Катя воспрянула духом: может быть, и Рихард вернется наконец из своей бессрочной командировки?
Вечером в клубе кружок самодеятельности, которым руководила Катя, устроил праздник песни, пели революционные песни, современные популярные: «Катюшу», «Мы кузнецы», «Нас утро встречает прохладой», «Тачанку» и другие. Выступали солисты с русскими народными песнями. Получился прекрасный праздник. Исполнители и слушатели жили одной радостью, всех объединяла песня. Все были одной громадной семьей, каждый был родным и близким человеком.
— А вы молодец, показали себя хорошим организатором, — горячо похвалил Катю секретарь партячейки завода. — Почаще устраивайте подобные вечера. И потом: когда же вы напишете заявление о приеме вас в партию?
— Скоро, скоро… Вот организую еще несколько таких вечеров… — отшучивалась Катя. Она и сама не знала, почему медлит. Пугала ответственность этого шага.
Война для Кати началась с финских событий. Оба ее брата, Анатолий и Валентин, ушли на фронт. Зима сорокового выдалась на редкость суровой. По утрам город окутывала густая морозная дымка, а вечерами пугали зловеще-багровые, во все небо, закаты. Катя не верила в серьезность финских событий. Успехи Красной Армии вдохновляли, вселяли оптимизм. Западная Украина и Западная Белоруссия встречали Красную Армию как освободительницу.
Но военный конфликт с Финляндией, навязанный советской стороне реакционным правительством Маннергейма, затягивался. В сердце Кати поселился страх за жизнь братьев.
В Европе бушевала война. После захвата Гитлером Польши Англия и Франция объявили войну Германии. Пока империалисты дрались за мировое господство, Советский Союз стремился обезопасить свои границы.
От Рихарда не поступало никаких известий, хотя еще в сентябре прошлого года было заключено соглашение между СССР и Японией о ликвидации конфликта в районе реки Халхин-Гол. На ее запросы ссылались на сложность международных отношений. «Когда-нибудь да кончится же все это!» — думала она в отчаянии.
Неожиданно получила от Рихарда посылку. Вручил швейцар внизу, когда она возвращалась с работы домой. «А письмо?» — требовательно спросила Катя. «Письма не передали, — напуганный ее строгим тоном, ответил швейцар. — Может быть, там, в посылке», — уже увереннее добавил он. «Да, да, наверное, в посылке…» — обрадовалась Катя. Лифт задерживался где-то на самом верху, и она почти бегом пустилась по лестнице на четвертый этаж.
Он прислал ей меховое пальто и очень теплый шерстяной костюм. Проверила все карманы — ни письма, ни записки. Может быть, не было возможности написать? Спешил, или его торопили… Кто знает, при каких обстоятельствах передавалась эта посылка… Главное, он помнит о ней! Заботится. Зима, и он подумал о теплых вещах для нее. «А что, если вслед за посылкой явится сам Рихард?» Эта мысль заставила сильнее забиться ее сердце. Она даже беспокойно осмотрелась вокруг: достаточно ли чисто в квартире? Не застанет ли ее врасплох Рихард? Пора, пора сменить занавески на окнах, да и пыль завелась по углам. Все недосуг…