Тутанхамон. Книга теней

Внезапно Эйе резко стукнул своей тростью по каменным плитам пола:

— Мы не должны давать воли своей скорби! Сейчас нет времени горевать. Слишком многое нужно сделать. У людей должно быть впечатление, что этого события не происходило. Никому не позволено говорить о том, что они видели. Слово «смерть» не должно произносить. В переднюю будут по-прежнему приносить новую еду и чистое белье. Кормилица будет по-прежнему посещать его. Однако здесь, тайно, его тело будет очищено и сделано прекрасным, и поскольку его собственная гробница совершенно не готова, его похоронят в моей гробнице в царском некрополе. Она вполне подходит, и ее не придется долго переделывать. Золотые саркофаги уже готовы. Я сам определю и соберу его погребальные сокровища и похоронные принадлежности. Все следует сделать быстро, а главное — тайно. Когда он будет похоронен, — также тайно, — тогда и только тогда мы объявим о его смерти.

Анхесенамон, выведенная из своего горестного состояния этим удивительным предложением, нарушила воцарившееся молчание:

— Это совершенно неприемлемо! Похороны и погребальные обряды должны быть проведены со всем почтением и торжественностью. Почему мы должны делать вид, что он не умер?

Эйе гневно обернулся к ней.

— Как вы можете быть такой наивной? Неужели вы не понимаете, что на кону стоит спокойствие Обеих Земель? Смерть царя — самый уязвимый и чреватый опасностью момент в жизни династии. Наследника нет. Причем только потому, что ваше лоно не смогло породить ничего, кроме мертворожденных, изувеченных младенцев, — добавил он презрительно.

Я посмотрел на Анхесенамон.

— Так захотели боги, — ответила она, уставившись на него с холодной яростью.

— Мы должны взять ситуацию в руки прежде, чем нас всех поглотит хаос. Наши враги будут пытаться нас уничтожить. Я — Отец Бога, творящий Истину; как я решу, так и будет! Мы должны сохранить Маат, порядок, всеми возможными средствами. Уже сейчас подразделениям Меджаи даны распоряжения пресекать публичные и частные сборища и использовать любые средства, чтобы в зародыше подавить всякие признаки общественных беспорядков на улицах. Посты будут расставлены по всему городу, а также вдоль стен дворца.

Все выглядело как подготовка к введению чрезвычайного положения. Какие разногласия могли вызвать подобное беспокойство? Кого он имел в виду, говоря о врагах? Только Хоремхеба. Тот на данный момент был главной угрозой для Эйе — Хоремхеб, командующий армиями Обеих Земель, запросто мог организовать поход для захвата власти. Он молод, он командовал большинством армейских подразделений, он расчетлив и безжалостен. Эйе же был стар. Я поглядел на него, с его больными костями и зубами, с его неистовой страстью к порядку: его земная власть, так долго казавшаяся почти абсолютной, внезапно сделалась уязвимой и слабой. Однако недооценивать его не стоило.

Анхесенамон тоже все это видела.

— Есть и другой путь. Все эти проблемы могут быть решены при наличии сильного преемника, готового взять власть. Я — последняя из моего великого рода, и во имя моего отца и деда я заявляю свое право на Двойную корону! — горделиво возразила она.

Эйе посмотрел на нее с таким презрением, от какого увял бы и камень.

— Вы всего лишь слабенькая девочка. Не тешьте себя фантазиями. Один раз вы уже попытались мне противостоять, и у вас ничего не вышло. Необходимо, чтобы я как можно скорее короновался на царство, поскольку больше нет никого, кто был бы пригоден для управления государством.

Теперь она рассердилась.

— Нельзя провозглашать царя, пока не завершены Дни Очищения! Это кощунство!

— Не оспаривайте мою волю! Будет так, как я сказал. Это необходимо, а необходимость — самая непреодолимая из всех причин! — крикнул он. Трость дрожала в его руке.

— А как же я? — проговорила она напряженно и спокойно, принуждая себя подавить гнев.

— Если вам повезет, я сам женюсь на вас. Но это зависит от того, насколько полезным будет такой союз. Я совершенно не уверен в его ценности.

Анхесенамон насмешливо тряхнула головой.

— С какой это стати ты должен быть в чем-то уверен или не уверен? Царица здесь я.

— Только по названию. У вас нет власти! Ваш муж мертв. Вы совершенно одни. Подумайте как следует перед тем, как скажете что-то еще.

— Я не потерплю, чтобы ты обращался ко мне подобным образом! Я сделаю публичное заявление!

— А я этого не позволю и приму все необходимые меры, чтобы этому воспрепятствовать.

Они с яростью воззрились друг на друга.

— Рахотеп назначен моим личным телохранителем. Помните об этом.

Эйе лишь рассмеялся.

— Рахотеп? Человек, который охранял царя, а потом привез его домой мертвым? Послужной список говорит сам за себя.

— В том, что царь умер, нет его вины. Он предан мне, это самое главное! — возразила она.

— Собака тоже предана. Преданность не делает его ценным. Симут обеспечит вам охрану. Пока что вы можете оплакивать мужа в своих покоях. А я подумаю о вашем будущем. Что же до Рахотепа, на него была возложена определенная ответственность, и тем не менее произошло худшее. Я решу его судьбу, — небрежно бросил он.

Я знал, что услышу такие слова. Я подумал о жене и детях.

— А что насчет льва? — спросил Симут. — Нельзя, чтобы люди видели, что царь возвратился без добычи.

— Убейте ручного и покажите народу, — ответил Эйе, завершая тему. — Никто не заметит разницы.

С этими словами он удалился, настояв, чтобы царица сопровождала его. Мы с Симутом остались стоять возле худого тела царя — юноши, чья жизнь была нам доверена. Он был олицетворением нашего поражения. Что-то закончилось здесь, на этом мешке с кожей и костями. И началось нечто другое: война за власть.

— Сомневаюсь, что даже Эйе сумеет это скрыть, — сказал Симут. — Люди умеют понимать знаки, и отсутствие царя в общественной жизни будет замечено очень скоро. Учитывая, что это произойдет непосредственно после фанфар по поводу царской охоты и ожидания его торжественного возвращения, удержать слухи будет невозможно.

— Поэтому-то Эйе и стремится похоронить Тутанхамона как можно скорее и провозгласить себя царем, — ответил я. — Кроме того, ему нужно держать Хоремхеба на расстоянии как можно дольше.

— Но военачальник бдителен, словно шакал. Я уверен, он почует эту смерть и ухватится за возможность выступить против Эйе, — сказал Симут. — Не самая радужная перспектива.

Мы стояли, глядя на нежное мертвое лицо царя. Помимо прочего, в сказанном заключалось гораздо большее: возможная катастрофа для Обеих Земель, если борьба за власть не разрешится достаточно быстро.

— Меня больше всего беспокоит то, что Анхесенамон настолько уязвима для них обоих, — сказал я.

— Это вызывает серьезную озабоченность, — согласился Симут.

— Будет ужасно, если Хоремхеб прямо сейчас вернется в Фивы.

— И будет ужасно, если он вступит в этот дворец, — отозвался он. — Но как это можно предотвратить, если здесь находится его жена? Возможно, ее следует куда-нибудь отослать…

Услышанное было для меня новостью.

— Мутнеджемет здесь? Она живет во дворце?

Он кивнул.

— Но ее имя не произносилось ни разу за все это время, — удивился я.

Симут наклонил голову ближе ко мне.

— О ней никто не говорит прилюдно. Между собой люди говорят, что она безумна. Она живет в покоях, за пределами которых никогда не появляется. Говорят, все ее общение ограничивается двумя карликами — но по ее ли собственной воле или потому, что так повелел муж, я не знаю.

— Вы хотите сказать, что она здесь в заточении?

— Называйте как хотите, но свободы она не имеет. Она — семейная тайна.

Мои мысли понеслись вперед, словно пес, внезапно почуявший рядом с собой запах преследуемой дичи.

— Сейчас я должен заняться делами, но давайте поговорим потом, где-нибудь в другом месте. Что вы теперь будете делать? — спросил он.

— Ну, очевидно, будущего у меня нет, — отозвался я с легкостью, которой не чувствовал.