Не оборачивайся

— Что-то не так? — спросил Питер.

— Я думаю, нам нужно проверить лодку, — сказала Ноа.

— Да? — с сомнением спросил Питер. — Ты уверена? Скоро здесь будет полиция.

— Это займет всего минуту.

Ноа не смогла бы объяснить, почему ее вдруг так заинтересовала лодка. Питер не зря нервничал — каждая минута промедления увеличивала опасность, которой они подвергались. А стоящая у пирса лодка могла означать, что в одном из строений, которые они не проверили, кто-то есть.

Тем не менее ей очень сильно хотелось осмотреть лодку.

— Ладно, — согласился Питер, хотя явно считал это лишним. — Но потом мы сразу отсюда сматываемся.

— Согласна, — сказала Ноа.

Через пять минут они добрались до ближайшего к пирсу ангара. Начался дождь, капли были редкими, но тяжелыми, предвещавшими настоящий ливень. Ноа натянула шапочку до самых ушей, а Питер поднял воротник черной флисовой куртки.

Лодка покачивались на волнах. Налетевший ветер поднимал брызги, которые обрушивались на борт, иногда попадая на палубу. Лодка была привязана к пирсу веревками за крепительные утки на носу и корме.

Один из приемных отцов Ноа был рыбаком и ловил крабов. Он и его жена брали приемных детей ради правительственных чеков, которые помогали им пережить сезонное затишье. «Хороших детей», как они их называли, оставляли еще и на время ловли. К несчастью, Ноа в их число не попала.

Эта лодка напомнила ей о старом суденышке того рыбака, двадцатифутовом катере с низким планширом и небольшим навесом, защищающим кресло капитана. На палубе стояло множество контейнеров, хотя сезон ловли крабов закончился несколько месяцев назад.

— Как ты думаешь… — прошептал Питер.

Неожиданно дверь ангара, находившегося в десяти футах, распахнулась, заставив его замолчать, и они с Ноа отскочили в тень ближайшего ангара. Ноа затаила дыхание и приготовилась к бегству.

Послышался шорох шагов по гравию, потом человек остановился. Ноа повернула голову и увидела широко раскрытые глаза Питера, в которых застыло зеркальное отражение ее ужаса.

— Господи, это последняя партия груза?

— Осталась еще одна, — ответил мужской голос.

— Проклятье, моя спина больше не выдержит, — проворчал первый мужчина.

Ноа решила, что он постарше, его выдавало свистящее дыхание заядлого курильщика.

— Приближается ливень; может, стоит его переждать?

— Пропади оно все пропадом, я не стану их снова таскать, — пожаловался курильщик. — Уж лучше рискнуть.

— Думаешь? — В голосе его напарника послышалось сомнение.

Ноа была с ним согласна. Дождь заметно усилился, и такую маленькую лодку будет нещадно бросать на волнах.

— Нам осталось отойти подальше от берега и выбросить десять контейнеров, кажется, так? Займет не больше часа.

— Ну, если ты уверен… Только мне совсем не хочется напороться на береговую охрану.

— Да уж, — проворчал курильщик. — Подождем немного? У меня есть упаковка из шести банок с пивом.

— Коул сказал, что он скоро вернется, — ответил его напарник, который явно нервничал.

— Черт возьми, в мои планы не входит, чтобы лодка перевернулась. Во всяком случае, раньше, чем ей положено. — Курильщик рассмеялся, но его смех почти сразу сменился кашлем. — Пойдем, а то промокнем до нитки.

— Ты хочешь оставить их здесь?

— Думаешь, они куда-нибудь уйдут?

Дверь захлопнулась. Изнутри донесся звук удаляющихся шагов, потом раздался скрежет ножек стула по полу.

Ноа и Питер сидели на корточках, и она почувствовала, что у нее отчаянно заболели колени. Ноа медленно встала, и Питер последовал ее примеру, потом наклонился к ней, и его губы почти коснулись уха девушки.

— Нам пора уходить! — прошептал он.

Ноа подняла палец, показывая, что нужно подождать. Затем, не давая себе шанса передумать, нырнула за угол ангара.

В нескольких футах перед входной дверью стоял контейнер-холодильник, в каких рыбаки хранят наживку. Нижняя его часть была выкрашена в красный цвет, на белом верхе остались красные полосы.

Из ангара послышался стук упавшей на пол пивной банки, потом еще одной. Ноа продолжала прислушиваться к звукам за стеной, пытаясь уловить, что там говорят или какие-то признаки того, что кто-то собирается выйти наружу.

У нее дрожали пальцы, когда она открывала задвижку контейнера.

Ноа откинула крышку и увидела, что внутри лежит какой-то предмет, завернутый в полиэтилен. Тогда она двумя пальцами сдвинула в сторону верхний слой и коснулась рукой чего-то твердого и холодного. Она сделала глубокий вдох и прищурилась, пытаясь что-нибудь разглядеть в темноте и жалея, что не взяла у Питера фонарик.

Наконец она собралась с духом и вытащила холодный предмет наружу.

Ноа была готова увидеть рыбьи потроха или наживку для ловли рыбы, но когда она повернула предмет к свету, то поняла, что держит человеческую ногу. Маленькую, женскую стопу с ногтями, выкрашенными в черный цвет. Ноготь на большом пальце слегка загибался кверху.

Ноа ничего не смогла с собой поделать — она уронила ногу, и та со стуком упала на землю.

— А это еще что такое? — послышался голос внутри ангара.

Ноа нашарила ногу в темноте, с трудом преодолела поднявшуюся к горлу тошноту и, засунув свою находку обратно в контейнер, быстро закрыла крышку. Шаги приближались к двери. Ноа вернула на место задвижку и бросилась за угол, где ее ждал Питер.

Дверь снова распахнулась. Тишина. Щеки Ноа стали влажными от слез и дождя, который был таким сильным, что она почти ничего не видела. Ей хотелось вытереть лицо, но она не решалась прикоснуться к нему правой рукой, все еще ощущая холодную плоть на своей ладони. Она с трудом подавила дрожь.

— Ну, что там? — спросил изнутри курильщик.

— Похоже, ветер. — Однако уверенности у мужчины не было. — Может, стоит проверить?

— Тогда вперед, — отозвался курильщик. — Я постерегу твое теплое место.

После долгой паузы дверь захлопнулась.

— Скорее всего, никого там нет, — услышала Ноа приглушенный голос изнутри.

— Это точно. Мы с тобой уже давно в аду. — Курильщик хрипло рассмеялся. — Кто сюда сунется в такую ночь?

Ноа вздрогнула, когда Питер сжал ее руку, ту самую. Она высвободилась, не обращая внимания на его недоуменный взгляд, жестом показала, чтобы он следовал за ней, и побежала к соседнему строению.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они добрались до ограды. Ноа прислушивалась, ожидая услышать преследователей, которые, казалось, ждут их за каждым следующим углом. Она постаралась как можно быстрее перебраться через колючую проволоку, зацепилась штаниной, но дернула ногу и вырвалась. Раздался треск рвущейся ткани, и Ноа почувствовала острую боль в икре. Не обращая на нее внимания, она спрыгнула на землю и покачнулась. Но уже в следующее мгновение, обхватив себя двумя руками, помчалась в сторону леса.

Добежав до первого дерева, она прислонилась к стволу, пытаясь отдышаться. Промокшая одежда липла к телу, и Ноа дрожала все сильнее.

Питер присел на корточки рядом с ней.

— Что с тобой? Проклятье, что там случилось?

Ноа покачала головой. Она не могла заставить себя произнести ни слова, хотя поняла, что подозрения у нее возникли в тот самый момент, когда она увидела контейнеры. Столы опустели вовсе не из-за того, что дети сбежали. Просто все они были мертвы. Все до единого.

— Холодильные камеры для крабов, — наконец пробормотала она.

— Да? — Питер подождал продолжения. — И что в них? Они же были в лодке?

— Я думала, ты вырос в Бостоне.

— Так и есть. — Он нахмурился. — И что с того?

— И ты ничего не знаешь про крабов?

— Только то, что они очень вкусные. А при чем тут крабы?

— Они питаются донными организмами, — сказала Ноа.

Тошнота вновь подкатила к горлу. Ей ужасно хотелось дать себе волю, избавиться от всего, что находилось в ее желудке. Но это только ослабило бы ее, а сейчас ей были необходимы силы. Она вновь сумела справиться с тошнотой.