Конан-варвар (ЛП)

Слеза блеснула в правом глазу хранившей молчание Тамары.

— Моя мать возьмет тебя, только не так, как брал твой варвар, а полностью. Ты сосуд, который необходимо заполнить любимыми вещами матери, чтобы те напомнили ей о радостях жизни. Когда отец позовет ее из могилы, твоя душа иссякнет, и сущность Маливы войдет в твое тело, проникая через пальцы ног, вверх по пояснице животу и груди. Она будет бежать по твоей шее пока… пока твои голубые глазки не обретут цвет ночи.

— Мне лучше умереть, — встряхнулась монахиня.

— Конечно, моя дорогая. Ты умрешь…

Дверь палаты открылась, пропуская Халар Зима. Улыбка расцветала на его лице, но к досаде Марики предназначалась вновь не ей.

Воитель потянулся к Тамаре. Не желая того, девушка встала к нему. Он обошел вокруг нее, не скрывая восхищения. Его улыбка, как могла заметить дочь, стала еще шире.

— Ты прекрасна, о, любовь моя!

— Она не Малива, — Марика отвернулась, стиснув в кулаке прядь волос.

— Какая разница. Ее смерть ознаменует возвращение твоей матери… и славы Ахерона. Плоть сойдет с костей земных владык от магии Маливы. Вдвоем мы утопим всех соперников в море крови.

— А я, отец? — спросила колдунья, поднявшись. — Какое мне отведено место? Наверное, меня посчитают слишком слабой и никчемной? Неужели ты забудешь все мои заслуги?

— Как я могу забыть того, кто доставил мне этот сосуд и нашел последний осколок маски, — Халар Зим с прищуром смотрел на Марику. — Любовь к твоей матери не заставляет меня любит тебя меньше. Наши враги захлебнутся собственной кровью. А ты — плод нашего союза поднимешься до небывалых высот, и будешь править, как всемогущая принцесса, — он протянул ей открытую ладонь.

Взявшись за руки, они отошли от Тамары. Халар Зим подвел Марику к большому обсидиановому зеркалу.

— Улыбнись же, мое жестокое дитя. Вскоре мы опять будем семьей.

Его дочь рассеянно кивнула, вглядываясь в отражение и надеясь услышать потусторонний шепот. Призраки упорно молчали. Наконец она выдавила из себя смущенную, почти детскую улыбку.

— Да, дорогой отец. Опять единой семьей.

Глава 31

Замок Хор Калба высился на побережье вызывающей черной глыбой, словно в насмешку над способностью океана разрушать даже самый твердый камень. В часы отлива оголялась отмель с признаками мелкой морской живности. По ней, разгоняя блеклых крабов, шагали Эла Шан и Конан. Путь двоих мужчин пролегал через россыпи осклизлых булыжников и закончился возле сточной трубы, из которой воняло нечистотами и тиной.

В полу миле от стен крепости виднелось горное образование, весьма похожее на череп великана, пытавшегося выбраться из-под земли. Казалось, будто внутри него спрятан источник света. Раскаленный поток магмы стекал по языку исполина к морю и с шипением погружался в соленую воду. Можно было предположить, что гигант, тем самым, освобождает желудок от не переваренной пищи.

Эла Шан присел в тени трубы.

— Решетка новая. По крайней мере, она моложе Хор Калба. Твой Халар Зим отнюдь не дурак.

Киммериец схватился за толстые, черные прутья. Требовались нечеловеческие усилия, чтобы раздвинуть их. Однако иной лазейки не существовало.

— Погоди, — рука Элы Шана опустилась на его запястье. — Дай мне немного времени. Препятствие в виде железных прутков я нахожу для себя особенно оскорбительным.

Перед походом коротышка обменял свой вычурный наряд на одежду, делающую его почти невидимым в сумерках. Сверху он нацепил жилет с массой отделений и карманов. На взгляд Конана у напарника стали вразвес было, пожалуй, больше, чем у него самого, но в карманах находилось и кое-что другое. Из одного маленький вор вынул пузырек, сломал восковую печать, затем осколком раковины нанес вязкую жидкость на основания двух прутьев. Металл тут же задымился.

Зашвырнув пустой флакон и раковину в море, Эла Шан отступил с наветренной стороны от места, где пузырилось зелье.

— Не желаешь понюхать.

Отрицательно мотнув головой, Конан встал рядом с товарищем.

— Долго?

— Не очень. Вон та пена, как у сбесившейся собаки, сделает за нас всю работу, — одноглазый указал пальцем на вздыбившуюся поверхность. — Корни некоторых растений для комфортного роста производят кислоту, которая способна разъедать металл. Один алхимик собирался с ее помощью превращать всякие отбросы в золото, но не рассчитал концентрацию и лишился рук. Теперь он делится тайной состава с теми, кто оказывает ему различные услуги. Я, например, чешу парню спину. Ну, или нахожу людей для этого…

Не вдаваясь в дальнейшие подробности, киммериец ударил ногой по одному пруту выше точки действия кислоты. Тот надломился с противным хрустом. Второй лопнул еще легче. Эла Шан облил нижние края несколькими горстями воды, тогда Конану уже не составило труда разогнуть прутья для прохода вовнутрь.

Рост Элы Шана позволял ему держаться закругленной стенки, дабы не замочить ног в зловонной жиже. Киммериец не имел такой возможности. Даже с опущенной головой, он задевал плечами свод трубы. Хорошо еще, что зеленоватое свечение, испускаемое произраставшим здесь мхом, кое-как освещало дорогу.

Ниже первой линией стен напарники обнаружили узкий поперечный канал, уходящий под наклоном вверх. Скорее всего, эта выложенная кирпичом темная дыра служила для вентиляции. Коротышка протиснулся бы туда довольно легко в отличие от Конана.

— При других обстоятельствах я пользовался арбалетом и крюком, — вздохнул маленький вор. — Но сейчас мне меньше всего хочется уткнуться носом в сапоги какого-нибудь здоровяка гвардейца, привлеченного нашим подъемом. Думаю, чуть глубже у нас появится возможность отыскать более удобный лаз, о котором в Хор Калба все давно забыли.

Дальше по ходу туннель расширился, равно как поток через него. Еще две трубы вливались сюда же и образовывали большую лужу, преграждающую путь. Мутную пленку на поверхности то и дело разрывали зловонные пузыри.

Конан потыкал мечом.

— Тут, вроде, мелко.

— Не стоит спешить, — предостерег его вор.

В руках Элы Шана появилась коробочка с веществом, похожим на соль. Жестом сеятеля он бросил несколько кристаллов в водоем, и когда крупинки погрузились, то начали искриться зловещим, лиловым цветом. Наметилась кривая дорожка, но главное — какие-то темные силуэты под толщей воды метнулись прочь от нее.

— Разновидность колдовства? — поморщился Конан.

— Нет, друг мой. Магию всегда можно распознать, — Эла Шан продолжал рассыпать кристаллы перед собой. — Это затвердевшая смесь определенного вида лишайника и масла красного эвкалипта. Не многим существам дано ее выносить. Пока есть свет, дорожка безопасна.

Варвар последовал за товарищем на противоположную сторону лужи и вскоре остановился.

— Вода стала холоднее, — заметил он.

— И гораздо свежее, — добавил нагнувшийся коротышка. — Вероятно холодный поток вытекает из водоема значительной глубины. Зачем обитателям крепости понадобился такой, я понятия не имею.

— А я догадываюсь, — сказал киммериец, вспомнив чудовищный глаз у борта «Шершня».

— И…?

Сверху послышался далекий бой барабанов.

— Уже началось. Давай, пошевеливаться.

— Конан, что нам предстоит?

Киммериец повернул к вору напряженное лицо:

— Надеюсь на твой запас кристаллов.

С этими словами он погрузился в темноту.

Взгляд Марики выражал одновременно ненависть и восторг. Скованная по рукам и ногам длинными цепями Тамара стояла перед нею в платье Маливы. Гордой осанкой девушка напоминала ведьме ее мать.

— Полагаю, что ты готова.

— Разве ты не будешь меня одурманивать снова? — стрельнула глазами монахиня. — В конце концов, я могла бы попытаться убежать.

— Некоторые меры предосторожности доставила бы мне удовольствие, — на правой руке колдуньи сверкнули стигийские когти, — но я не хочу видеть мать в столь немощном теле. Хитрая девочка ведь рассчитывает, что, таким образом, ритуал может сорваться?