Страница 25 из 42
— Это нехорошо, — Хэлен покачала головой. — Не могу поверить в то, что вы говорите. Не сейчас.
— Если б и верили, это ничего не изменило бы, — на страшном лице Корсо появилась ухмылка. — Остальной мир потерял веру в своего идола, а мир сильнее всего ненавидит идолов, у которых оказываются глиняные ноги! А Огненный Шут, начнем с этого, и не хотел становиться идолом.
— Тогда зачем вы начали этот проект на первом уровне? Почему он произносил речи перед тысячными аудиториями? Почему позволял им поклоняться себе на своих «аудиенциях»? — высокий голос Хэлен звучал почти кликушески.
Пока Алан смотрел и слушал, его наполнило чувство совершеннейшей отрешенности. Его больше не волновали ни «за», ни «против». Он только хотел знать, по каким причинам Огненный Шут предлагал ему это путешествие.
— Сначала Огненный Шут жил там тайно. Мы трудились над нашими машинами. Нам понадобилась помощь ученых и технического персонала, поэтому мы за ней обратились и получили ее. А ученые рассказали друзьям об Огненном Шуте. Они начали спрашивать его о разном. Он им объяснял. Все, что он сделал, в конечном счете — это дал выход их чувствам.
Хэлен умолкла. Алан принял решение.
— Я согласен на путешествие, — сказал он, — если Хэлен тоже сможет отправиться с нами.
— Отлично! — в раскатистом голосе Огненного Шута внезапно появилась радость. — Я с удовольствием вас возьму. Я счастлив! Да, счастлив!
И Алан, и Хэлен ждали, что Огненный Шут добавит что-то к своему заявлению, но остались разочарованы. Он подошел и прислонился к переборке, большое лицо склонилось к груди, он погрузился в свои мысли.
«Думал ли он о путешествии? — интересовало Алана. — Или просто забыл о них теперь, когда они согласились?»
Почему-то он чувствовал, что скорее верно последнее.
В Огненном Шуте причудливо смешались идиот и мудрец. Алан решил, что он, возможно, безумен, но к чему могло привести его безумие — к гибели Земли? — понять было нелегко. Надо подождать. Возможно, он чему-то научится в путешествии, куда он там их возьмет. На Марс, может быть, или на Ганимед.
Глава 10
Хэлен по понятным причинам все больше беспокоилась. Прошло пять часов. Огненный Шут все стоял в той же позе, привалившись к переборке. Корсо и Корнелия Фишер время от времени заговаривали с Аланом, но Хэлен отказывалась присоединиться. Алан сочувствовал ей. Она так надеялась добыть у Огненного Шута информацию и, догадывался он, отчаянно хотела, чтобы этот человек опроверг заявления, делавшиеся теперь на Земле в его адрес. Но, к их разочарованию, они не приблизились к тому, чтобы заполучить некое объяснение; их замешательство усилилось, если не сказать больше.
Следя за любым другим человеком, Алан заподозрил бы, что тот спит с открытыми глазами. Но в позе Огненного Шута не было и намека на дремоту. Он, видимо, упорно размышлял над какой-то занимавшей его задачей. Возможно, природа этой задачи была такова, что обычный человек не увидел бы ни ее логики, ни сути.
Казалось, Огненный Шут живет в своем собственном времени, и его ум оставался непостижим.
Наконец гротескный великан пошевелился.
— Сейчас, — пророкотал он, — «Пи-мезон» будет готов. Удачно, что мы нашли прибежище у этих монахов, поскольку они, возможно, единственные люди, которые могут подойти близко к пониманию природы нашего корабля, и, без сомнения, теперь уже сделали свою работу. Пойдемте. — Он махнул рукой по направлению к двери.
Алан глянул на Хэлен, а потом на остальных двоих. Корсо и Корнелия Фишер остались там же, где сидели. Хэлен медленно поднялась. Когда они подошли к двери, Огненный Шут уже топал по коридору.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — прошептала она. — Я боюсь, Алан. Что, если он на самом деле собирается нас убить?
— Может, и так, — он постарался, чтобы в его словах прозвучало самообладание. — Но ведь он может сделать это здесь так же легко, как в глубоком космосе, правда?
— Есть несколько способов смерти.
Она взяла его за руку, и он заметил, что Хэлен дрожит. До этого он не представлял себе, что кто-то может так бояться смерти. И тут же почувствовал сострадание к ее страхам.
Они следовали за яркой фигурой Огненного Шута, пока не добрались до причалов.
Там их встретил Курт.
— Только что закончили, — сказал он Огненному Шуту, вращая колесо открывавшегося вручную люка. — Ваши уравнения совершенно верны — это мы ошибались. Поле работает со стопроцентной точностью. Пятеро из нас совсем с ним измучились. То, что Биас может достать необходимые детали — большая удача.
В благодарность Огненный Шут кивнул, и они втроем, пройдя по короткому шлюзовому тоннелю, оказались на неожиданно просторной палубе. Алан, видевший «Пи-мезон» из космоса, удивился, как она может быть такой большой, поскольку значительную часть космических кораблей занимали двигатели и топливо.
Нажав кнопку, Огненный Шут закрыл люк корабля.
Часть внутренней стены ушла вверх, обнаружив короткую лестницу. Они взобрались по ступенькам и вошли в большую рубку. Прикрытые громадные окна занимали больше половины площади стен. Часть приборов с виду показалась знакомой, часть — нет. А еще имелось множество едва ли функциональных предметов: роскошные красные диваны и кресла, светильники из золота и меди, тяжелые желтые и темно-синие бархатные занавеси, висевшие на окнах. Все это выглядело причудливо и слегка старомодно, чем-то напомнив Алану кабинет его деда.
— Я затемню комнату, — объявил Огненный Шут. — Я так лучше управляюсь с кораблем. Садитесь, где пожелаете.
Огненный Шут не сел, когда Алан и Хэлен уселись вместе на один из удобных диванов. Он стоял у пульта управления, его огромное тело загораживало Алану половину приборов. Он потянулся к какому-то переключателю и щелкнул им. Огни медленно погасли, и они остались в холодной тьме.
Хэлен схватила ладонь Алана, а он похлопал ее по колену, думая о другом. С пола поднималось низкое завывание.
Алан чувствовал напряжение в движениях Огненного Шута, звуки которых доносились из темноты. Он попытался разобраться в них, но неудачно. Вдруг экран стал ослепительно белым, водоворотом закружились цвета, и они увидели изображение космоса.
Но, в отличие от черноты вселенной, в кружившихся на экране сферах, которые, вспыхивая, проносились мимо, как стайки разноцветных бильярдных шаров, невозможно было узнать никакие из когда-либо виданных Аланом небесных тел. Никак не астероиды, не планеты — слишком ровного цвета и внешнего вида в целом; они сияли, но не блеском отраженного солнечного света.
Тронутый красотой, изумленный невиданным зрелищем, Алан не мог вымолвить вопросов, затопивших его разум.
В неверном свете экрана непрестанно двигался силуэт Огненного Шута. Завывание прекратилось. Сферы на экране начали прыгать и двигаться медленнее. Изображение дернулось, и одна из сфер, дымчато-голубая, стала расти, пока весь экран не засветился голубым. Потом она словно взорвалась, они пронеслись к осколкам, потом сквозь них, и увидели… звезду.
— Солнце, — пояснил Огненный Шут.
Они все приближались и приближались к светилу.
— Сгорим! — в страхе крикнул Алан.
— Нет… «Пи-мезон» — особый корабль. Я исключил всякую возможность того, что мы сгорим. Смотрите — какое пламя!
Пламя… Алан подумал, что это слово едва ли описывает это вихрящееся, корчащееся чудо выстреливающих струй огня. Рубка не нагрелась, но Алану стало жарко от одного вида.
Огненный Шут ревел своим загадочным смехом, показывая рукой на экран.
— Вот, — закричал он, и слишком громок был в замкнутом пространстве кабины его голос. — Вот, пообвыкните немного. Смотрите!
Им ничего не оставалось, кроме как смотреть. Обоих зрелище заворожило. И все же Алан чувствовал резь в глазах и не сомневался, что яркий свет ослепит его.
Огненный Шут шагнул к другому пульту и повернул какую-то рукоятку.
Занавеси начали медленно подниматься, и свет палящим потоком влился в кабину, заставляя все невиданно сиять.