Страница 5 из 8
— Восемь копеек? Давай восемь копеек.
— Девять копеек? Давай девять копеек.
А если гривенник — так давай и гривенник. Она и от гривенника не откажется.
Вот она жила-жила, эта свинка, толстела-толстела, наконец ей надоело, она говорит:
— Открывайте меня! Я — полная!
Дети копилку открыли, посмотрели, а там — целая куча денег. И серебро. И медяки. И копейки. И пятаки. Двадцать гривенников. Тридцать двугривенных. Сорок пятиалтынных. Один старый серебряный рубль. И одна оловянная пуговица.
Стали дети думать, что бы им на эти деньги купить. Думали, думали — ничего придумать не могут.
Один говорит:
— Пушку!
Другой говорит:
— Петрушку!
Третий говорит:
— Лошадку!
Четвёртый говорит:
— Шоколадку!
Пятый говорит:
— Удочку!
Шестой говорит:
— Дудочку!
Седьмой говорит:
— Пожарную каску.
Восьмой говорит:
— Противогазовую маску!
Девятый говорит:
— Салазки!
Десятый говорит:
— Лучше кисточку и краски!..
А свинка стояла-стояла, молчала-молчала, а потом вдруг и говорит:
— Послушайте меня, умную хрюшку. Не покупайте вы ни пушку и ни Петрушку. А возьмите вы лучше корзинку, погуляйте по колхозному рынку — и купите ещё одну свинку. А то мне, вы знаете, одной стоять скучно-скучно.
Дети подумали, да так и сделали.
Пошли они на колхозный рынок, поискали хороших свинок и купили — самую расхорошую.
А чтобы свинкам было совсем весело, купили ещё двенадцать маленьких поросят.
Вот они теперь все и стоят — в один ряд.
Хвостики у них у всех крючком, носики пятачком.
Стоят себе и похрюкивают.
Задача с яблоками
Трус
Дело было в Крыму. Один приезжий мальчик пошёл на море ловить удочкой рыбу. А там был очень высокий, крутой, скользкий берег. Мальчик начал спускаться, потом посмотрел вниз, увидел под собой огромные острые камни и испугался. Остановился и с места не может сдвинуться. Ни назад, ни вниз. Вцепился в какой-то колючий кустик, сидит на корточках и дышать боится.
А внизу, в море, в это время колхозник-рыбак ловил рыбу. И с ним в лодке была девочка, его дочка. Она всё видела и поняла, что мальчик трусит. Она стала смеяться и показывать на него пальцем.
Мальчику было стыдно, но он ничего не мог с собой сделать. Он только стал притворяться, будто сидит просто так и будто ему очень жарко. Он даже снял кепку и стал ею махать около своего носа.
Вдруг подул ветер, вырвал у мальчика из рук удочку и бросил её вниз.
Мальчику было жаль удочки, он попробовал ползти вниз, но опять у него ничего не вышло. А девочка всё это видела. Она сказала отцу, тот посмотрел наверх и что-то сказал ей.
Вдруг девочка спрыгнула в воду и зашагала к берегу. Взяла удочку и пошла обратно к лодке.
Мальчик так рассердился, что забыл всё на свете и кубарем покатился вниз.
— Эй! Отдавай! Это моя удочка! — закричал он и схватил девочку за руку.
— На, возьми, пожалуйста, — сказала девочка. — Мне твоя удочка не нужна. Я нарочно её взяла, чтобы ты слез вниз.
Мальчик удивился и говорит:
— А ты почём знала, что я слезу?
— А это мне папа сказал. Он говорит: если трус, то, наверно, и жадина.
Как поросёнок говорить научился
Один раз я видел, как одна совсем маленькая девочка учила поросёнка говорить. Поросёнок ей попался очень умный и послушный, но почему-то говорить по-человечески он ни за что не хотел. И девочка как ни старалась — ничего у неё не выходило.
Она ему, я помню, говорит:
— Поросёночек, скажи: «мама»!
А он ей в ответ:
— Хрю-хрю.
Она ему:
— Поросёночек, скажи: «папа»!
А он ей:
— Хрю-хрю.
Она:
— Скажи «дерево»!
А он:
— Хрю-хрю.
— Скажи: «цветочек»!
А он:
— Хрю-хрю.
— Скажи: «здравствуйте»!
А он:
— Хрю-хрю.
— Скажи: «до свидания»!
А он:
— Хрю-хрю.
Я смотрел-смотрел, слушал-слушал, мне стало жалко и поросёнка и девочку. Я говорю:
— Знаешь что, голубушка, ты бы ему всё-таки что-нибудь попроще велела сказать. А то ведь он ещё маленький, ему трудно такие слова произносить.
Она говорит:
— А что же попроще? Какое слово?
— Ну, попроси его, например, сказать: «хрю-хрю».
Девочка немножко подумала и говорит:
— Поросёночек, скажи, пожалуйста: «хрю-хрю»!
Поросёнок на неё посмотрел и говорит:
— Хрю-хрю!
Девочка удивилась, обрадовалась, в ладоши захлопала.
— Ну вот, — говорит, — наконец-то! Научился!
Буква «ты»
Учил я когда-то одну маленькую девочку читать и писать. Девочку звали Иринушка, было ей четыре года пять месяцев, и была она большая умница. За каких-нибудь десять дней мы одолели с ней всю русскую азбуку, могли уже свободно читать и «папа», и «мама», и «Саша», и «Маша», и оставалась у нас невыученной одна только самая последняя буква — «я».
И тут вот, на этой последней буковке, мы вдруг с Иринушкой и споткнулись.
Я, как всегда, показал ей букву, дал как следует её рассмотреть и сказал:
— А это вот, Иринушка, буква «я».
Иринушка с удивлением на меня посмотрела и говорит:
— Ты?
— Почему «ты»? Что за «ты»? Я же сказал тебе: это буква «я».
— Буква ты?
— Да не «ты», а «я».
Она ещё больше удивилась и говорит:
— Я и говорю: ты.
— Да не я, а буква «я».
— Не ты, а буква ты?
— Ох, Иринушка, Иринушка! Наверное, мы, голубушка, с тобой немного переучились. Неужели ты в самом деле не понимаешь, что это не я, а что это буква так называется: «я»?
— Нет, — говорит, — почему не понимаю? Я понимаю.