Страница 4 из 8
— А ну, — говорю, — Фенька! Иди сюда!
Она прибегает.
— Да? — говорит.
Я говорю:
— Ты не знаешь, куда у меня чернила девались?
— А что?
— Да ничего. Знаешь или не знаешь?
Она говорит:
— Если вы ругаться не будете, тогда скажу.
— Ну?
— Не будете ругаться?
— Ну, не буду.
— Я их выпила.
— Как выпила?!! Ты же мне, — я говорю, — обещала…
Она говорит:
— Я обещала вам не есть ничего. А не пить я не обещала. И вы, — говорит, — опять сами виноваты. Зачем вы мне таких солёных гвоздей купили? От них пить хочется.
Ну вот — поговорите вы с ней! Опять я виноват. Я думаю: что же мне делать? Ругаться? Да нет, руганью тут делу не поможешь. Думаю: надо ей какую-нибудь работу, какое-нибудь занятие найти. Это она от безделья глупостями занимается. А когда я её работать заставлю, ей некогда будет дурака-то валять.
И вот на другой день утром я ей даю метёлку и говорю:
— Вот, Феня, я ухожу на работу, а ты пока делом займись: прибери комнату, пол подмети, пыль вытри. Сумеешь?
Она даже засмеялась.
— Эва, — говорит, — невидаль. Что ж тут не суметь? Конечно, сумею.
Вечером я прихожу, смотрю: в комнате — пыль, грязь, на полу бумажки валяются.
— Эй, Фенька! — кричу.
Она из-под кровати вылезает.
— Да? — говорит. — В чём дело?
— Ты почему это пол не подмела?
— Как это почему?
— Вот именно: почему?
— А чем, — говорит, — его подметать?
— Метёлкой.
Она говорит:
— Нету метёлки.
— Как это нету?
— Очень просто: нету.
— Куда же она девалась?
Молчит. Носом сопит. Значит, дело неладно.
Я говорю:
— Съела?
— Да, — говорит. — Съела.
Я так на стул и упал. Я даже рассердиться позабыл.
Я говорю:
— Чудовище! Да как же это ты умудрилась метёлку слопать?
Она говорит:
— Я, честное слово, даже сама не знаю. Как-то незаметно, по одному прутику…
— Ну, что же, — я говорю, — мне теперь делать? Железную метёлку для тебя, что ли, заказывать?
— Нет, — говорит.
— Что «нет»?
— Нет, — говорит, — я и железную съем.
Тогда я подумал немного и говорю:
— Ладно. Я знаю, что я с тобой сделаю. С завтрашнего дня я буду тебя в чемодан прятать. Ты чемодан-то, надеюсь, не съешь?
— Нет, — говорит, — не съем. Он пыльный. Вымойте его — тогда съем.
— Ну нет, — говорю. — Спасибо. Не надо. Уж лучше пускай он пыльный стоит.
И на другой день я посадил Феньку в маленький кожаный чемодан. Она ничего — не плакала, не пищала. Только попросила, чтобы я просверлил несколько дырочек для воздуха.
Я взял ножницы и сделал три дырки. И с тех пор Фенька так там и живёт, у меня в чемодане.
Конечно, выросла немножко за это время: была с большой палец, теперь — с указательный. Но живётся ей неплохо. Даже уютно. Теперь я и окошечко там сделал, в её домике. Спит она на маленьком диванчике. Обедает за маленьким столиком. И даже маленький-маленький — вот такой — телевизорчик там стоит.
Так что вы её не жалейте, Феньку. А лучше приходите ко мне как-нибудь в гости, и я вас непременно с ней познакомлю.
Карусели
Один раз мы с Машей сидели у меня в комнате и занимались каждый своим делом. Она готовила уроки, а я писал рассказ. И вот написал я две или три странички, устал немножко, потянулся и несколько раз зевнул. И Маша мне сказала:
— Ой, папа! Ты же не так делаешь!..
Я, конечно, удивился:
— То есть что я не так делаю? Зеваю не так?
— Нет, зеваешь ты правильно, а вот потягиваешься не так.
— Как это не так?
— Да. Вот именно, не так.
И она мне показала. Это, наверно, вы все знаете. Это все школьники и дошколята знают. Во время занятий воспитательница объявляет маленькую передышку, ребята встают и хором читают такие стихи:
И при этом все руками показывают, как ветер дует в лицо, как дерево качается и как оно потом растёт всё выше и выше, до самого неба.
Мне это, сказать по правде, понравилось. И с тех пор всякий раз, когда нам с Машей приходилось работать вместе, мы каждые полчаса проделывали с ней это упражнение — качались, вытягивались и дули себе в лицо. Но потом нам надоело играть в одно и то же. И мы придумали немножко похожую, но другую игру. Попробуйте, может быть, кое-кому из вас тоже понравится?
Станьте лицом к своему соседу. Хлопайте один другого крест-накрест ладонь в ладонь. И громко все вместе читайте:
А когда поехали, показывайте, как это было, — работайте вёслами.
А дальше вот так:
Теперь скачите верхом. Гоп! Гоп! Подстёгивайте лошадку, только не сильно, не больно.
Если не устали — поехали дальше:
Крутите баранку. Здорово несётся наша «Волга». Можно даже, пожалуй, бибикнуть:
А карусель наша всё крутится и вертится, всё шибче и шибче. Куда же ещё? Ага! Придумали!
Руки в стороны! Самолёт готов. Полетели!.. Ура-а!.. Самолёт хорошо, а ракета лучше.
А ну:
Руки над головой. Кончики пальцев соедините вместе. Присели! К запуску приготовиться! Ззззиг! Полетели! Только не пробейте потолок, а то и в самом деле в космос улетите.
А если останетесь на земле, тогда можете и на санках покататься, и на самокате, и ещё на чём-нибудь… Это уж вы сами придумайте!
Свинка
Жила-была свинка.
Свинка как свинка: на спинке щетинка, хвост крючком, нос пятачком — всё как полагается.
Только на спинке у свинки была дырочка.
А в эту дырочку дети кидали денежки.
У кого копейка — тот копейку.
У кого две копейки — тот две копейки.
У кого три копейки — тот три копейки.
У кого четыре копейки — тот четыре копейки.
У кого пять копеек — тот пять копеек.
У кого шесть копеек — тот шесть копеек.
У кого семь копеек — тот семь копеек.
У кого восемь копеек — тот восемь копеек.
У кого девять копеек — тот девять копеек.
А у кого целый гривенник — так тот целый гривенник и кидает.
А свинка не зевает, знай себе спинку подставляет и денежку за денежкой глотает:
— Копейка? Давай копейку.
— Две копейки? Давай две копейки.
— Три копейки? Давай три копейки.
— Четыре копейки? Давай четыре копейки.
— Пять копеек? Давай пять копеек.
— Шесть копеек? Давай шесть копеек.
— Семь копеек? Давай семь копеек.