Одинокая блондинка не желает знакомиться, или Мечты, мечты, где ваша сладость!

  Фикакус тут же замер, встал на задние лапки, растопырил передние и старательно прикинулся деревом.

  - Он не животное, - хмыкнула я. - Он - растение!

  - Не положено! - отбрил дядя.

  - Кем? - тут же поинтересовалась я, готовясь брать на измор вредного злыдня. - И куда?

  - Неважно!

  - Важно! - заверила его я. - Если мне покажут официальный приказ, зарегистрированный в реестре, с порядковым номером и соответствующим образом оформленный, где будет указано, что в гарем не допускаются к проживанию растения, то я, как законопослушная гражданка, обязательно послушаюсь и оставлю свое деревце...- (Фикакус вальяжно подмигнул и состроил умную мину.) - ...Снаружи, чтобы он всю местную флору окультивировал...

  Фикакус изобразил невербально 'I like to move it...' . И согласился на все. Оптом.

  Кое-кого сильно покорежило. Меня крайне невежливо обрызгали слюной и желчно перебили:

  - Спаси боги от такой помощи! Следуй за мной, гхм... дева!

  - Так с фикакусом или без? - уточнила я, начиная широко улыбаться и сверкая назубной пластиной.

  Мой собеседник вздрогнул.

  - С кем хочешь! - расстроенно махнул рукой дядя, позвенев десятком браслетов и погремев тремя дюжинами цепей ничуть не хуже узника замка Иф.

  - О! Так я могу вернуться за троллем и эльфами? - умилилась гаремная полонянка в моем лице.

  - Ням-ням, - почему-то сказал евнух, сводя глаза к носу и меняя цвет лица.

  - Проголодались? - проявила я заботу, одной рукой подтягивая лиф, другой - одергивая юбку. Сумку пристроила под мышкой. Причем, от скромности я повернулась к дяденьке спиной.

  - Ум-ням, - ответили мне. Дальше нечленораздельное мычание, переходящее в хрип, практически предсмертный.

  - Какая прелесть! - заметила я, изящно разгибаясь и небрежно похлопывая свободной рукой по обшлагу ботфортов.- Я уже здесь сталкивалась с недостатком лексического запаса у разных рас. Сейчас же прихожу к выводу, что это общепринятое явление.

  - Хр-р-р... За мной! - дядя не стал вступать со мной в заведомо проигрышный бой и рванул с места с ракетным ускорением, размахивая рукой, подобно матросу на картине 'Штурм Зимнего'.

  - Вы меня потеряли, - тонко намекнула я, покачиваясь на каблуках, словно подбитый торпедоносец, грозясь черпануть каким-нибудь из бортов.

  - Мы опаздываем! - пыхтел мосластый евнух, явно сожалея о проваленном начале дискуссии. Правильно! Надо знать, с кем связываться, это ему не клуш гаремных клевать. Я на прежнем рабочем месте, в банке, от конкурентов столько гадостей наслушалась... У меня на ядовитые реплики иммунитет, как у слона! Нет, как у бронтозавра!

  А дядечка неутомимо гнал вперед, и в каждом движении читалась лютая злоба. Или дедушка? Хм, все-таки дядечка. С его анатомией ему не дождаться внуков.

  О, оглянулся! 'Посмотрит - рублем подарит!' - эт про него, однозначно. Может, и червонцем одарит. Посмертно. Нет, лучше отдайте мне мои пятьдесят восемь килограмм золота и отпустите с Мыром... Ой! С миром! Это уже диагноз.

  По-моему, я завела себе нового врага. Мда-а-а, недальновидно. Как сказала одна девчушка, маленькая дочка моей знакомой, - 'недальновиднуто'. Хорошее слово. Емкое.

  - А что, у нас уже смотрины? - удивилась я. - Вот так сразу? А напоить, накормить, спать уло... нет, это уже лишнее.

  - Нахлебница! - ядовито бросил мне через плечо дяденька. Уел, уел, крокозавр речистый. Вот только не поняла: ему хозяйского добра жалко? Или это просто из принципа, по вредности характера? Гаремный эксплуататор! Жмот! Жадюга!

  - Должна же я хоть здесь узнать, почему халява - это сладкое слово, - пожала я плечами и захотела поправить волосы. Чуть не укололась ирокезом. Тяжело вздохнула. И сколько мне теперь это мыть? И, главное, где? А теперь на 'бис' - чем?!

  - Все, все скоро узнаешь! - зловеще пообещал провожатый и припустил еще быстрее. Пришлось рысить за ним. В меру сил и каблуков, конечно. Безусловно, в своем мире я на шпильках бегала гораздо быстрее, чем босиком, но не по коврам же! Какой му... очень мудрый человек сюда настелил ковровое покрытие с ворсом по щиколотку? Чтоб ему этот ковер вручную каждый день чистить! Зубной щеткой! Вместо завтрака и обеда!

  Пока я мило высказывала пожелания трудолюбию местного дизайнера, мы свернули за угол галереи, прошли коридором - и оказались в странном месте. Очень похоже на гостиный двор: когда много маленьких магазинчиков находятся под одной крышей.

  Около первого строения начиналась очередь из замотанных по самые брови, радостно чирикающих друг с другом девушек в разноцветных шелках. Меня пристроили в конец хвоста (очередь испуганно отшатнулась) и мило пожелали, язвительно улыбаясь:

  - Удачи, дева! Сейчас и напоят, и накормят, и... спать положат. А повезет - и не одну!..

  - Хм, - сдвинула я брови. Это действие далось мне с заметным трудом: штукатурка на моем лице затрещала и пригрозила осыпаться. - Я вообще-то воспитана в других традициях. У нас принято пропускать старших вперед. Так что я вам уступаю своего гипотетического партнера. 'Имейте много удовольствия!' (Это я уже перевела безобидную фразу с английского языка, которая в переводе звучала о-очень двусмысленно).

  - У-у-у! - попрощался евнух и, метая по сторонам искры своего гнева и стреляя огнем досады, умелся с моими бумагами. Я же осталась скучать в очереди, привлекая пристальное внимание многочисленных претенденток на ливер и конечности князя диэров.

  - Всем привет! - сверкнула я брекетами. - Как поживаете?

  - Да еще не с кем, - ухмыльнулась стоящая передо мной орчанка. - В смысле - поживать...

  - А хочется? - вырвалось у меня. И что бы мне не прикусить свой болтливый орган? У меня уже теория выстроилась: неприятности навлекает мой язык, а расхлебывает мягкое место. И не спрашивайте меня - как!

  - Еще как! - закатила глаза девушка, прищелкивая языком. Наш человек!

  Кстати, очень симпатичная. С Мумой и Лумой вообще ничего общего. Тоненькая, как тростинка, орчанка тем не менее обладала весьма выдающимися достоинствами. Узкие раскосые глаза неожиданно зеленого цвета смотрели с легкой насмешкой. Слегка опушенная верхняя губа - приметная черта южных женщин, немного портила лицо, хотя точно такой же пушок на углах челюстей и на висках ничуть не уродовали общее впечатление. Толстая, в руку, иссиня-черная коса, украшалась ярко-рыжими прядями, то ли вплетенными, то ли выкрашенными, и завершалась бисерным охвостьем. Массивные серьги по типу цыганских каскадами звенящих монист спускались до самых плечей, подчеркивая высокую гордую шею. Она одевалась, как индианка, - в хорошо выделанную светло-коричневую замшу с бахромой. Тонкая батистовая кофта, сверху замшевая жилетка и юбка.

  Пожалуй, мы вдвоем с ней выглядели типичными фриками на фоне восточных ворохов легких шелков и туфелек с загнутыми носами.

  Девушки в шелках оглядели нас обеих в очередной раз и сдавленно захихикали, тихо перемывая нам косточки. Да я загнусь с тоски в этом курятнике! Теперь я понимаю диэров с их жаждой экзотики! Да рядом с этим бабьем взвоешь поневоле!

  - А ты - нет? - переспросила туземка, улыбаясь искренне и открыто.

  - А я не знаю, - призналась я. - С одной стороны - любопытно, а с другой страшно.

  - Ничего страшного, - утешила меня девушка. - Они как своими глазищами посмотрят, так и страх и стыд потеряешь. Сама побежишь юбки задирать.

  - Какой ужас! - ответила я.

  Слава Богу, такое позорище мне не грозит! Я к ним иммунная. Могут своими фарами освещать и по сторонам блымать сколько душе угодно. Но пока этот маленький секрет останется со мной. Мало ли...

  - Ужас - это то, что на тебе надето! - хмыкнула орчанка и протянула узкую ладошку. - Не обижайся. Я - Эсме, из племени кочевых орков. Всегда говорю, что думаю. Поэтому мои родные меня сюда и сплавили. Типа, пусть полюбуется князь на наших женщин и больше никого требовать к себе не будет.