Раскол (ЛП)

– Где может быть лучше, чем здесь? – Фарамонд подошел к окну, слегка пробегаясь пальцами по решетке. Она была уже покрыта маленьким слоем инея. – Зимы в Адаманте ужасны, – сказал он. – Бесплодные земли становятся холодными, как лед, и песок… ветры дуют песок так сильно, что кажется сейчас сорвут твою плоть с костей. Люди в крепости тратят месяцы, подготавливаясь, но всё же каждый год немного умирало. Охотники попадали в шторм, посещая торговцев, которые не знают ничего лучше глупого ребенка…

Коул не знал почему эльф рассказывал ему это, но все равно он слушал. Это было всё так странно. Раньше, когда он каждый раз искал потерянных и безнадежных душ, это жгучая потребность приводила его к ним. Он нуждался в них так же, как они нуждались в нём. Не было времени для разговоров, потому что ему надо было это признание в их глазах, в этот момент, когда они делали его реальным.

Что он чувствовал теперь? Даже с распущенной тьмой, ползущая вверх внутрь него, как стая голодных насекомых, не было этой жгучей потребности. Он провел большим пальцем по лезвию кинжала. Острый. Дать Фарамонду этот путь было бы слишком просто. Если ему не нужно этого, то может, милосерднее будет убить его?

– Первый снегопад, – продолжил Фарамонд, – всегда праздник. Я думал, это так странно. Зима опасна, нечего тут праздновать. Но бесплодноземельщики все равно надевают свои венки и проводят великий праздник с танцами. Меня всегда приглашают и просят потанцевать, даже если они знают, что я не буду. Я просто смотрел на них, озадаченный всем этим, – он остановился и взглянул на Коула. Он плакал. – Не будет сегодня никакого праздника в Адаманте.

– Ты хочешь сказать, что ты не хочешь спастись?

– Я не хочу спасаться. Я хочу, чтобы ты меня убил.

Последний конклав, который Рис посещал, был спектаклем.

Коллегия Магов в Камберленде когда-то была дворцом, принадлежавшем одной Неварранской герцогине, который она подарила Церкви, по слухам, из-за того что её дочь, оказалось, обладала магическими способностями. Герцогиня хотела, чтобы её дочь и дальше жила в той роскоши, в которой привыкла, а не в темной башне за сотни миль оттуда.

Рис верил этому. Если Белая Башня впечатляла грандиозностью темницы, то Коллегия впечатляла изобилием роскоши, выставленной напоказ: мраморные колонны, ярко раскрашенные фрески, вазы, и позолоченные лозы, расползавшиеся вверх по стенам. Фойе было особенно интересным – там были выставлены бюсты всех Верховных Чародеев за последние шестьсот лет. Всё сверкало. Было не похоже, что магам могут позволить собраться в таком месте, но именно так и было.

Красная комната, названная так из-за своего куполообразного красно-коричневого потолка, легко помещала в себя 200 пришедших человек: Первых Чародеев, глав каждого из братств, Старших Чародеев, и даже заинтригованных учеников. Они спорили, вставали в позы, делились на мелкие группы и толкали речи. Некоторые пришли сюда просто посмотреть, старшие из них не без забавы следили за возбужденными новичками. Рис побродил по залу среди спорящих голосов, слегка растерянный по поводу плана мероприятий, он пока не осознал, что такового не было. Любую попытку привнести порядок отметали в пользу разговоров, и, по словам тех, кто был здесь, это было обычным явлением. И все же никто не протестовал. Это событие позволяло магам почувствовать, что они часть чего-то большего, чем просто башня, в которой они жили, и что они могли выступать как единая сила.

Это собрание, если его можно было так назвать, было абсолютно иным.

Большой Зал Белой Башни зрительно уменьшал пришедших сюда людей – пятнадцать Первых Чародеев, ещё четверо не успели добраться вовремя, и Верховный Чародей. Кроме них были только он, Адриан и Винн. Из-за злобности взглядов стоящих на стене храмовников, казалось, что их в два раза больше. Это пугало, и все явно чувствовали себя неуютно.

Рис стоял в сторонке, не совсем чувствуя себя уютно в их внутреннем круге... в отличие от Адриан, которая не покидала Верховного Чародея с момента прибытия. Никто не разговаривал. Все ждали, пока приведут Фаармонда, и уже одно это было причиной царящего напряжения: Винн уже объяснила, что происходило, и никто из Первых Чародеев не был этому рад. Рис не был уверен, какой будет реакция, когда эльф войдет в комнату, снова Усмиренный. Точно не хорошей.

Верховный Чародей Фиона была эльфийкой, с начинающими седеть у висков черными волосами, почти такими же короткими, как и у Адриан. То, как они смотрелись рядом с двумя более высокими магами, можно было бы назвать смешным, если бы они обе не обладали такой внутренней силой, которая заставляла их казаться просто огромными. Фиона то и дело бросала гневные взгляды в сторону храмовников, и это чувство, видимо, разделяли и другие.

Пока он стоял и наблюдал за всем этим, к нему подошла Евангелина. Её доспехи были недавно вычищены, но он заметил, что она не надела свой красный плащ. Без него она казалась... менее грозной.

Не то чтобы она считал её саму по себе грозной, но он всегда представлял её как человека, наделенного полномочиями. Если она и пыталась ослабить это впечатление, то она была единственным из присутствующих храмовников, который пытался это сделать.

– Ты не стоишь рядом с другими, – отметила она.

Он улыбнулся ей.

– Это потому, что я особенный.

– Ты серьезно?

– О да, разве ты не знала? Я маг, который может быть убийцей. Дамы решили, что моё опасное очарование слишком сильное, чтобы его выдержать и не упасть в обморок, поэтому они попросили меня подождать здесь.

Она засмеялась, а затем посмотрела на него осуждающим взглядом за то, что он сказал это, хотя он заметил, что она все ещё не могла скрыть своё удовольствие.

– Я уверена, что они на самом деле не думают так.

Он пожал плечами. - Может быть. В любом случае, я уже не Первый Чародей.

– Как и Адриан, но это, кажется, не останавливает её.

– Адриан сейчас вертится вокруг Верховной Чародейки. Это делает её больше похожей на аксессуар, думаю, на красивый ремень или на лишнюю пару обуви.

Она ухмыльнулась и последовала его взгляду до места, где стояла Адриан. Адриан заметила внимание, и когда они встретились взглядами с Евангелиной, её ухмылка сразу пропала.

– Кажется они не сильно торопятся закончить этот конклав, – отметила она.

– Они ждут Фарамонда.

– Ах.

– Ты не знаешь, когда он прибудет? Как долго обычно длится Обряд Усмирения?

Евангелина пялилась на ряд смотрящих храмовников, и её глаза сверкнули гневом.

– Он уже должен быть закончен. Я спрашивала, но всё, что мне говорили, что Фарамонд «уже идет», – она криво улыбнулась, когда Рис поднял брови. – Я сейчас не в лучших отношениях с Орденом.

– Я причинил тебе кучу неприятностей, правда? Я прошу прощения.

Его извинения застали её врасплох.

– На тебе нет вины, Рис, – сказала она. – Я сказала, что попытаюсь помочь… Коулу. Я тебе говорила, что это был мой долг храмовника, и я говорила правду. Это не твоя вина, если Орден не желает прогнуться.

Она помнила Коула. Был момент, когда она запнулась, но он видел, что она изо всех сил пытается удержаться за его имя. Ему казалось, что это усилие было трогательным, хотя он не мог точно сказать, почему. На долгое время они в комфорте стояли в своей тишине и просматривали группы магов, которые толпились в центре.

– Я должен тебе кое-что сказать, – сказал он, в конце концов. – Я восхищаюсь тобой, Евангелина. Я всегда думал, что храмовники одинаковые, но тебе удалось доказать мне что я был не прав. Если бы только было больше таких, как ты…

Она покраснела, хотя и скрыла это очень хорошо.

– Орден – это место, где идеалы откладываются ради необходимости. Здесь просто нет места для сострадания или милосердия, и для тех, кто думает, что должно быть… – она помолчала, а затем пожала плечами. – Они находят себя на улице, в качестве примера для других.

– Точно так же как и все мы?