Раскол (ЛП)

– Я…думал, что ты собираешься в деревню, – он заикался.

– Я там была, – сказала она. Когда она дошла до гнилых останков старого забора, она остановилась и с облегчением позволила мешку упасть на землю. – К счастью, я столкнулась с фермером, который возвращался с рынка с полной корзиной продуктов. Он сказал, что у него стоит бизнес. Как бы там ни было, волнения ещё не коснулось этой части Тедаса.

– Это хорошо.

– Для нас – да, – она посмотрела, где сидят Рис и Фарамонд, а затем начала с любопытством рассматривать Коула. – Почему бы тебе не пойти и не поговорить с ними? Я вижу, что тебе одиноко наблюдать за ними через всё поле. Я уверена, что они не против.

Эльф так бурно смеялся над чем-то, что сказал Рис, что он даже начал кататься по земле. Но так эльф смеялся, кажется, над всем. Достаточно было малейшей шутки, и он ревел от радости, и продолжал, пока все не начинали смущунно смотреть друг на друга. Мужчина купался в море чувств, унесенный далеко, и неважно какое течение чувств уносило его.

– Я… не могу, – Коул покачал головой, чувствуя себя смущенным, румянцы поднялись на его щеки. Он думал, что он, наверное, казался каким-то застенчивым и неуклюжим ребенком для Евангелины. Ребенком, который не знал ничего.

Она прислонилась к забору и пристально на него посмотрела, а он сознательно избегал её взгляда.

– Позволь мне задать тебе вопрос, – сказала она, наконец. – Как ты узнал о моей миссии?

– Я слышал, как человек в черном доспехе сказал тебе об этом.

– Лорд-Искатель? Был момент в моей комнате, когда он почувствовал… что-то. Это был ты?

– Да.

– Ты там был до этого?

– Да, – нерешительно ответил он.

– И когда я раздевалась?

Это был не вопрос. Он вспомнил, как смотрел на Евангелину, когда она снимала свою броню, и он отвел глаза, чувствуя, как румянец горит ещё жарче. Все время он смотрел на людей в Башне, и ни разу не думал, что кто-то может узнать… до сих пор.

– Ты часто так делаешь? – спросила она.

Он энергично показал головой.

– Вы увели Риса прочь. Я должен был знать, почему! Все, что я хотел… – глядя в глаза Евангелины, он не мог продолжить. Она пристально изучала его, её брови напряглись, и стало ясно, что она была расстроена. Учитывая, как хорошо она обходилась с ним, он ничего так отчаянно хотел больше, чем всё вернуть.

– Прости меня, – сказал он неуверенно.

Они стояли у забора. Временно между ними повисло неловкое молчание. Евангелина уставилась на мешок и толкала его ногой. Казалось, она пытается что-то решить.

– Что это была за книга? – спросил он, наконец.

Она подняла глаза, пораженная этим вопросом.

– Какая книга?

– В твоей комнате. Ты там взяла книгу… Похоже она тебе очень нравится.

Выражение лица Евангелины изменилось. Оно стало более мягким, почти печальным, как тогда когда он смотрел на нее, когда она держала книгу. – Она… была моего отца, – сказала она, её голос вдруг потускнел. Она отвела взгляд. – Песнь Света. Мы читали стихи вместе. Ты… знаешь что-нибудь о Церкви?

– Нет.

Она кивнула, словно его ответ был ожидаем. Потом она продолжила вместо него со смущенной улыбкой.

– Тебе бы понравился мой словно пытаясь развеять мрачные мысли. Потом она наклонилась и поцеловала Коула в лоб.

– Иди, – сказала она с нежностью. – Поговори с Рисом. Он ни за что не винит тебя.

С этими словами она взяла мешок и пошла к сараю. Он смотрел ей вслед, в замешательстве потирая лоб. То место, куда она его поцеловала, горело огнем – он ощущал это всеми кончиками пальцев.

Это опечалило его. Евангелина собирается забыть о нем. Через неделю или через месяц, он был бы единственным, кто вспомнил об этом разговоре.

Коул подошел туда, где сидели Рис и Фарамонд. Посох Риса был на земле, он светился так, чтобы им хватало света. Открытая книга лежала между ними, это была одна из тех, что эльф привез с собой, и они оба изучали её.

Он задержался в нескольких метрах, мрачно глядя на них и втайне надеясь, что его не заметили.

Но не тут-то было.

– О, привет! – эльф удивленно воскликнул, обнаружив Коула. – Откуда ты пришел?

Рис усмехнулся.

– Это Коул, – пояснил он уже в десятый раз, с тех пор как они покинули крепость. – Я упоминал о нем недавно, помнишь?

Фарамонд наморщил лоб, он явно был смущен.

– Человек, которого люди забывают? Я и не знал, что мы так скоро встретимся. Я думал, что никто не знал, что мы здесь, – затем он оживился, и разразился веселым смехом. – Если это правда я! Он был здесь всё время, и я тот, кто забыл об этом! Ах, как замечательно!

Мужчина продолжал смеяться, пока не вытер слезы с глаз. Коул нахмурился и Рис на него криво посмотрел, словно говоря «будь терпелив». И Коул попытался.

– Что такого замечательного в этом? – спросил он.

Фарамонд ещё посмеивался, но успокаивался, а потом и вовсе перестал. Коул удивился тому, как быстро эльф стал серьезным. Он печально посмотрел вниз на книгу, пробегаясь пальцем по её страницам. – Это не так плохо, – сказал он, – чтобы твои дела забыты. А ещё лучше забыть их самому.

– Никто не помнит, что я делаю.

Он почесал подбородок и посмотрел на Риса.

– Что, если все записать? Если бы было письменное упоминание юноши, это бы встрясло память окружающих?

Рис пожал плечами.

– Я не знаю. Я не смог найти ни одной записи, связанные с Коулом, и смотрел. Насколько я знаю, слова на странице, возможно, исчезнут.

– Замечательно! – эльф уставился на Коула своими странными голубыми глазами, как будто он был своего рода головоломкой, которую надо разгадать. – Скажите, молодой человек, вы способны творить магию?

– Я так не думаю.

– Хм. Магичейское расстройство, что ли?

Рис обменялся взглядом с Коулом.

– Какое… именно расстройство?

– Термин придуманный, магистром Алиниасом в конце Эпохи Башен. Он утверждал, что волшебный талант течет, как река. Правильно направляясь, она находит свой путь к океану магов, таких как ты, обладающие способностью творить заклинания, – он указал на Коула. – Однако, оставленная на произвол судьбы, она может потечь в другом и неожиданном направлении. Но этот талант рано или поздно как-то себя выразит.

Рис нахмурился.

– Вы говорите, что он хедж-маг?

– Унизительный термин, который был создан Церковью. До Кругов, магический талант выражался по-разному, часто руководствуясь древней традицией. Некоторые из этих «хедж-магов», как вы их называете, обладали силой, которую ни одно заклинание Круга не могло воспроизвести. Их непредсказуемость считали угрозой.

– Ты говоришь так, как будто это хорошо.

Эльф развел руками.

– Я только следую старым текстам. Однако я назвал термин «расстройство» не случайно. Эти дикие таланты были более чем непредсказуемы, они были хаотичными. Алиниас упоминает этих людей, что они общаются с духами, которые заманивают их темным путям… Многие из них сошли с ума. Не многие прожили долгую жизнь.

Коул опустил голову. Вот оно. Как он и думал, не было никакого лечения от этого, несмотря на то, что Рис так надеялся. Он повернулся и пошел прочь, и услышал, что Рис сердито прошипел. Эльф вскочил и погнался за Коулом, поймав его за руку.

– Боже мой! – воскликнул он. – Я говорил не задумываясь! Пожалуйста, не слушай меня!

– Но это правда.

– Слова на странице! – его глаза вспыхнули, и он говорил уже с новой эмоцией. – Если есть что-то, что я сделал, так это доказал, – сказал он, – что теории и предположения могут быть неправильными. Никогда не забывайте этого, юноша.

Коул задавался вопросом, имеет ли он ещё больше общего с этим светловолосым эльфом, чем он предполагал. Фарамонд погрузился в это забвение, и даже после того, как он вышел из него, ещё долго не приходил в себя. Эта хрупкая версия его самого готова была сдуться при малейшем ветре. Коул почувствовал тень, которая распространялась на сердце мужчины, будто она была его собственной.