Восстание бессмертных

— К-конечно, — заикаясь, ответил Лонсдейл. — Прошу меня простить. — Он провел их в гостиную.

— Привет, Джереми, — с обворожительной улыбкой сказала Лилит и нежно провела ногтем по его руке, проходя мимо.

Лонсдейл откашлялся и попытался улыбнуться в ответ. Вежливый хозяин дома.

— Не хотите чего-нибудь выпить?

— Вопрос в том, что ты можешь предложить, — ответила Анастасия, глядя на его шею.

Стоун указал на кресло, словно они находились в его собственном доме.

— Пожалуйста, присаживайся, Джереми. Как ты, вероятно, догадываешься, это не обычный визит вежливости. Мы пришли сюда по делу.

Лонсдейл нервно присел, переводя взгляд с одного вампира на другого. Они стояли возле него полукругом. Огромный Захария сложил мускулистые руки на груди. Антон хмурился. Лилит рассеянно поглаживала рукоять сабли. Стоун стоял посредине и, прищурившись, смотрел на Лонсдейла, который никак не мог уловить его настроения, и это тревожило политика больше всего.

— О каком деле идет речь, Габриель? — спросил он, стараясь говорить непринужденно.

— Не играй со мной в невинность, Джереми. Ты понимаешь, зачем мы пришли.

Лонсдейл сглотнул.

— Венеция? — Его голос едва не сорвался на визг.

— Совершенно верно, Венеция. Ты получил от меня пакет, содержащий все необходимое и подробные инструкции?

Лонсдейл снова попытался сглотнуть, но в горле у него пересохло. Он пожалел, что разбил стакан с виски.

— Да, — с трудом ответил он.

— И ты сказал своим людям, чтобы они точно выполнили мои инструкции?

— Воспользоваться специальными пулями, чтобы убить женщину, мужчину взять живым, найденный ими предмет привезти мне. Все так, как вы сказали. Я все сформулировал для них предельно точно.

— И где мой крест?

Лонсдейл нахмурился.

— Могу предположить, что он еще не найден. Мне бы сообщили…

— К сожалению, ты очень плохо информирован, Джереми. Как всегда, отстаешь от нас на несколько шагов. Неужели я все должен делать сам?

— О чем вы?

— У тебя есть свои информаторы, а у меня — свои. Представь мое удивление, когда я услышал о небольшом инциденте в Венеции. Речь идет о четырех на редкость неумелых и весьма мертвых бандитах, о большом количестве пролитой крови и одном исчезнувшем кресте, все еще находящемся в руках человека, который и близко к нему не должен подходить. — Стоун вздохнул и с отвращением покачал головой. — Твои постоянные неудачи начинают меня сердить, Джереми.

Лонсдейл покраснел.

— Подождите. Я позаботился о том, чтобы мои люди получили ваши специальные пули, норбенол, или как вы их называете? Что я должен был сделать — сам зарядить за них пистолеты?

— Носферол, — нежным голосом уточнил Стоун. — И я очень советую тебе не терять спокойствие, когда ты общаешься с нами.

Однако Лонсдейл уже не мог остановиться.

— Как я мог предвидеть, что они не используют ваше оружие? Ведь я не мог им объяснить, почему нельзя стрелять простыми пулями? Или мне следовало сказать: «Вы отправляетесь в Венецию, чтобы подстрелить проклятого вампира?» Эти люди обычные громилы, а не Абрахам Ван, мать его, Хельсинг.

— Обычные мертвые громилы, Джереми. А ты, друг мой, — добавил Стоун, тыча пальцем в Лонсдейла, — кретин.

Лонсдейл смолк. В комнате воцарилась тишина, и Стоун принялся расхаживать взад и вперед по комнате.

Лонсдейл разинул рот.

— О нет. Только не Тоби, пожалуйста. Я сделаю все, что нужно.

— До сих пор я был слишком снисходителен к тебе, Джереми. Боюсь, на сей раз мне придется тебя наказать.

Лилит рассмеялась. Захария и Антон обменялись ухмылками. Анастасия смотрела на политика с нескрываемым презрением.

— Отдай его мне, Габриель. Он пожалеет, что родился на свет, уж поверь.

— Нет, у меня на него свои планы, — сказал ей Стоун и, повернувшись к Лонсдейлу, продолжал: — Теперь, когда Соломон владеет крестом из-за твоей идиотской ошибки, мы вынуждены временно покинуть страну, пока наши агенты его не поймают. Однажды ты уже помог нам сюда попасть, сейчас обеспечишь быстрый путь отхода. Я хочу, чтобы самолет с нами поднялся в воздух через час.

— Но…

— Грузовик с нашими личными вещами прибудет на аэродром. Ты позаботишься о том, чтобы их вовремя доставили на борт.

— Это невозможно, — запротестовал Лонсдейл. — Я не могу так быстро собрать экипаж. Нельзя взять и улететь в тот самый момент, когда захочется.

— А ты сделаешь это возможным, Джереми. Или я должен снова напомнить тебе о юном Тоби?

Лонсдейл сломался. Он соскользнул со стула и заплакал, скорбно ломая руки.

Лилит посмотрела на брата.

— И ты считаешь, что это достаточное наказание для него, Габриель? Он одолжит нам летающую машину и все? Неужели ты стал слишком мягким?

— Они называют их самолетами, — напомнил ей Захария, и она зарычала на него.

— Я не закончил, — сказал Стоун, не сводя глаз с рыдающего политика. — Лилит, дай мне саблю, пожалуйста.

Лилит вытащила из ножен и протянула ему длинный сверкающий клинок. Стоун поднял левую ладонь и одним быстрым уверенным движением глубоко ее рассек, при этом у него на лице ничего не отразилось. Из раны по запястью потекла темная кровь. Он бросил саблю Лилит и кивнул Захарии. Огромный вампир шагнул вперед, поднял сопротивляющегося Лонсдейла и поставил перед Стоуном, который прижал кровоточащую руку к губам Джереми и заставил его пить кровь, которая потекла по подбородку политика и перепачкала рубашку. Лонсдейл сделал глоток, потом еще один.

— Хорошо. Захария, отпусти его.

Лонсдейл упал на колени, он задыхался, выплевывая сгустки крови на ковер.

— О господи, что вы со мной сделали? — хрипел он, держась за горло.

Стоун вытер рану шелковым платком.

— Мои поздравления, Джереми. Ты только что сделал первый шаг в совершенно новый мир. Теперь ты стал моим новым слугой, связанным кровью. С этих пор и до самого дня твоей смерти или того времени, когда я отпущу тебя со службы, ты становишься моим личным помощником. Ты будешь жить с нами, путешествовать с нами, отвечать за наши отношения с людьми, действуя, как офицер связи.

— Красивое название для упыря, — пояснила Анастасия.

— Понятное дело, теперь мы будем иметь доступ ко всем твоим банковским счетам и другим ресурсам, твоим домам в Суррее, Лондоне и Тоскане. Думаю, это вполне разумно.

— Но… а как же двадцать миллионов, которые я вам… дал, — пробормотал Лонсдейл.

— Мы работаем над реализацией мечты, — ответил Стоун. — А это очень дорого стоит. Боюсь, нам потребуется любая поддержка, которую мы сможем получить. Ты ведь не против, Джереми?

— Он не в состоянии занять место Сеймура Финча, — прорычал Антон. — Вы только взгляните на него. Разве можно рассчитывать, что этот жалкий кусок дерьма сделает следующий шаг? Он уже не оправдал наших ожиданий.

— Верно, — сказал Стоун, с улыбкой глядя на Лонсдейла. — Однако он политик, а это меня завораживает. Никогда прежде я не встречал человека настолько восхитительно коррумпированного и полностью лишенного морали. У него осталась лишь одна слабость — любовь к сыну-ублюдку, — но скоро и она пройдет. Я верю, что со временем из него получится очень хороший упырь.

Лонсдейл никак не мог оправиться от шока, его волосы торчали во все стороны, лицо блестело от слез и крови.

— М-моя карьера, — визгливо залепетал он. — Я мог бы стать премьер-министром. А со временем президентом Европейского совета. — Он всплеснул руками. — Только подумайте, какую пользу я мог бы вам принести, обладая такой властью.

Они все рассмеялись.

— Ты только что вышел в отставку, урод, — сообщил ему Захарий.

— Тебе понравится жизнь с нами, дорогой Джереми, — промурлыкала Анастасия.

— В прошлый раз ему понравилось у нас в замке, — пробормотал Антон, бросив лукавый взгляд на Лилит.

Захария тихонько захихикал.

— Мы будем кормить тебя тем, что останется после нас, — сказала Лилит. — И со временем ты это полюбишь не меньше, чем Сеймур.