Страница 79 из 96
— У нас все иначе, чем у вас, европейцев. Наша культура, обычаи — дети природного опыта — неизменно таят в себе сокровенный смысл. Мы не приемлем абстрактного. Данные три цвета отображают течение нашей жизни: рождение, созревание и смерть, уход человека в тьму, — говорит ваятель. — Кроме того, в жизни окрашивание — способ самовыражения. Окрасив одну сторону лица белым или красным цветом, мой соплеменник может оставить другую естественной.
Многие мифы и легенды повествуют о правилах размещения двух цветов для обозначения контраста между двумя половинами головы или тела, передавая представление о симметричном делении человека на две половины вдоль вертикальной оси. В результате деления обе части словно бы становятся автономными.
Пройдя через три цветовые стадии, люди завершают цикл своего земного существования. Белыми они рождаются на свет, белыми и возвращаются на небо. Коре, высший институт инициации бамбара, велят своим посвященным носить одежду только белого цвета. Белая ритуальная окраска— знак высшей степени посвящения.
В таком случае человека считают рожденным для жизни на небе. Африканец не хочет умирать, а если мирится со смертью (он не боится ее), то чает вернуться на землю. Зачем только? Будут ли на ней по возвращении те, кто делал прежде нашу жизнь прекрасной? Близкие люди. Повторений же не бывает?
Высветление кожи — давняя проблема в некоторых районах Африки, где светлую кожу считают то сексапильной, то модной, то ключом к успеху. Женщины «отбеливают» ее в ущерб своему здоровью.
— Люди хотят улучшить свои шансы в жизни. В этом есть что-то иррациональное, — сказал мне доктор Пьер-Андре Ака из Кот-д’Ивуара.
Одна женщина, которой было уже за пятьдесят, поведала мне, что хочет выглядеть красивой в день смерти, когда она будет лежать и на нее будут смотреть все, — рассказал врач из Ганы Аддо.
Наш мир необходим человеку, а человек — миру. Там, на небе, ушедшие в мир иной не остаются, поскольку их существование не знает конца. Их судьба принадлежит земле. Вот почему, по поверьям, они вновь и вновь, по крайней мере частично, включаются в жизненный цикл через новые акты рождения. Поэтому белый цвет означает мистическую жизнь, единение с Богом.
В Африке можно жить годами — и ничего не узнать о ней, а иногда достаточно случайно забрести в деревню, чтобы совершить свое, пусть и небольшое, открытие в области человеческого духа, оставляющее след на всей остальной жизни. Вот так и мы однажды заехали наугад в селение ндембу, затерянное среди саванны северо-запада Замбии.
— У вас белая печень. Мы рады вам, — проник в мою анатомию при знакомстве вождь деревни седоватый Амуза Лупунга.
С этого момента я только и ждал повода, чтобы свернуть разговор на «белую печень» и цвет. Выяснилось, что названия у ндембу имеют лишь белый, красный и черный цвета. Все прочие цвета и их оттенки конкретизируются либо производными словами, либо метафорическими выражениями. Например, зеленый — «сок листьев сладкого картофеля». Для простоты промежуточные цвета отождествляются с главными. Синюю ткань именуют черной. Желтые и оранжевые предметы объединяют под рубрикой «красных», хотя при этом желтые предметы сравнивают с востоком.
Символике цвета в Африке учат сызмала, ибо цвет не только рождает эстетическое восприятие, но и оздоравливает человека физически и психически, помогает ориентироваться в жизни. Он, как психологический допинг, придает человеку уверенности в себе. Так, на празднике совершеннолетия девочки народа нгонде, на юге Танзании, в сопровождении старшей подруги идут к роднику. На развилке троп старшая девушка наклоняется и чертит на тропе три линии: красную (менструация), черную (половая нечистота) и белую, мукой маниока, символизирующую половую чистоту.
Согласно своду знаний и правил, которые у ндембу поверяются во время тайной учебы перед обрядом обрезания, секрет цветов связывается с тремя «реками силы»: Белизной, Краснотой и Чернотой (или Темнотой). Они берут истоки в могуществе Верховного существа и, растекаясь, наделяют мир присущими им свойствами. Их влиянию подчинены также мораль и социальная жизнь людей.
Амуза Лупунга показал мне топор.
— Вот вам «Река крови». Топор у нас воплощает образ мужчины и женщины или совокупления. Мужчина — лезвие топора и обушок, женщина — деревянное топорище.
Он улыбнулся и добавил:
— В большинстве случаев деревянная скульптура изображает женское тело.
Река Краснота в переводе на бытовой язык символизирует женщину и ее супруга, смешение их крови — ребенка, новую жизнь. В одних и тех же образах могут выступать и мужское, и женское начала. «Красные вещи принадлежат к двум категориям. Они приносят добро и зло», — поведал английскому этнографу Виктору Тэрнеру один из ндембу.
Но главной, или старшей, рекой ндембу признают реку Белизна. Река с красной водой — средняя, река с черной водой — младшая.
— Катоока (Белизна) связана у нас как с мужским, так и с женским началом, как с мужским семенем, так и с женским молоком, — продолжил вождь.
В зависимости от контекста и ситуации белыми символами могут быть и мужские, и женские предметы.
Черная река закрашивается древесным углем и означает смерть.
Во время инициации кандидатам во взрослые загадывают загадку:
— Что такое белая вода, не знающая ночью покоя?
— Семя, — звучит правильный ответ.
Таким образом, одна из сущностей «белой реки» — мужская производительная сила. Эта река также именуется «Рекой Бога».
Есть и другие ответы. Материнское молоко тоже белое: белая струя.
Когда в семье умирает отец или мать, на теле покойного проводят белую линию от середины грудей до пупка в знак желания, чтобы он подарил свое имя потомкам. Передать кому-либо в наследство свое имя значит у ндембу частичное воплощение в живых определенных черт характера и телесных признаков.
Умереть для ндембу — значит достичь конца определенной стадии развития, предела в цикле созревания. Смерть — помрачение, период бессилия и пассивности между двумя жизненными состояниями. В качестве духа предка умерший активен, он следит за поведением живых, проявляется для них в виде разных бедствий либо частично воплощается в ком-то вплоть до черт характера и физического сходства.
— Если умирает бездетный, мы чертим у него древесным углем линию от пупка вниз, между ног и вокруг срамного места. Она зовет усопшего не посещать более мир живых, то есть «умереть навсегда», как мы говорим, посвятил меня Лупунга в суть этого ритуала.
— О хорошем, добром человеке мы говорим: у него белая печень, а о злом — у него черная печень, — наконец растолковал Лупунга суть своего приветствия при знакомстве. — Первый общителен, веселится вместе с другими, помогает всем и сам рассчитывает на их помощь, а второй способен на убийство, с ним лучше не водиться.
Белый цвет — признак незапятнанности, неоскверненности…
— У меня белая печень, — на моих глазах оправдывался в Лусаке лавочник, которого клиент упрекнул в обвесе. — Моя совесть чиста.
У человека приветливого, чистосердечного, не держащего камня за пазухой, — «белый живот». Живот средоточие большинства жизненно важных органов — некоторым образом в социальном отношении определяет человека в целом, рассуждают ндембу. В нем, по поверьям, пребывает душа. Иметь «белый живот» означает служить взаимопониманию и миру, то есть оправдывать ожидания, которые общество возлагает на каждого.
«Для народов Экваториальной Африки недействительны индо-арийские соответствия: добра, идеала, истины — цвету белому, а зла, «низменного», лжи — цвету черному, так что выражение типа «черная неблагодарность» там будет восприниматься как противоестественное, вроде: «благодарное зло», как оксюморон, а восклицание Отелло: «Черен я!» — может восприниматься не трагически, а одически, как самовосхваление», — считает этнограф Георгий Гачев.
Символику цвета людям внушает природа через деревья с белой или красной смолой, белые или черные плоды, белую каолиновую глину или красную окисленную землю, черный ил, древесный уголь, белые солнце и луну, черную ночь, красноту крови, белизну молока, темный цвет экскрементов. Животные и птицы тоже оцениваются по их цвету. У каждого народа за века сложились национальные образы, национальная модель мира. Национальное — зеркальное отражение места, времени и жизни.