Страница 45 из 120
Тонкие губы Чемера вновь еле заметно скривились, и Велегост внезапно почувствовал острую неприязнь к этому холодному, равнодушному парню. Четыре десятых! Наверно, он мастер играть в Смерть Царя, где на доске стоят деревянные фигурки.
— Это то, что ты хочешь предложить?
— Я? — удивился Чемер. — Мне казалось, что ты и сам так решил, Кей. Я лишь хотел сказать тебе, что с горы спуститься можно. Думаю, я все успею подготовить.
Вспомнились странные деревянные дощечки. Спуститься? Этот улеб что, решил выстроить лестницу?
Спрашивать он не стал. Кажется, сыну Кошика можно верить — и в том, что спуск с Верлы возможен, и в четыре десятых, которым суждено погибнуть. Значит, опять придется выбирать! Кого оставить, кого послать на смерть…
— Можно придумать что-то другое, — неуверенно проговорил Кей.
— Переговоры? — удивился Чемер. — Но зачем? Этот мятеж — подарок богов! Все твои враги собрались вместе, их не придется выискивать долгие годы по одному. Всегда следует проявить вначале твердость, и лишь потом — мягкость.
— Так учит твоя полития?
— Да!
Невозмутимость исчезла, Чемер заговорил быстро, горячо:
— Правителю всегда приходится проливать кровь, Кей! Но лучше сделать это сразу, уничтожить врагов, а потом править спокойно. Чем более кровавым будет начало, тем спокойнее — конец! Первая кровь забудется быстро, зато потом, когда все успокоится, казнить врагов следует с осторожностью и только тогда, когда это не вызовет большого недовольства…
— А если вызовет? — усмехнулся Кей. Рассуждения улеба показались ему пустыми. И это он называет искусством!
— Тогда следует наряду с виновным казнить и невинного, но того, кто не люб народу и знати. Лучше всего обвинить их в одном и том же…
Велегост поморщился. Похоже, дядюшка Ивор так и поступает. Нет, ему не нужна подобная мудрость. А если спросить о другом?
— Ты хочешь давать советы, Чемер? Тогда представь, что у меня есть оружие. Тайное — и страшное, какого еще не знал мир. Могу ли я применить его сейчас?
Об этом он думал с самого утра, даже хотел поговорить с Лоэном. Но — не решился…
— Оружие? — Глаза улеба сузились. — Надеюсь, ты шутишь, Кей? Применять его сейчас, против этих дикарей? Тогда оно перестанет быть тайной. Побереги его на потом…
Странно, Чемер совсем не удивился. Удивился Велегост. Что имеет в виду этот улеб? Что станется «потом»? Нападение неведомого врага — или что-то совсем иное?
— Итак, четыре десятых, Чемер?
— Четыре десятых, Кей. Отправь их долиной, а остальное доверь мне. Твои кметы будут в Духле следующей же ночью.
Улеб вновь улыбнулся, и Велегосту стало не по себе. Этот парень считает людей на десятые доли. Но ведь так поступает и он сам, разве что слова, которые приходится говорить перед битвой, звучат иначе. Чемер, по крайней мере, не лжет.
Вокруг снова стояли горы — молчаливые, спокойные, но на этот раз на покрытых травой опушках нельзя было увидеть даже овец. Войско шло третий день, а долина была все так же пуста. Села, попадавшиеся на пути, стояли безлюдные, а на месте некоторых темнели лишь кучи свежего пепла. Харпы уходили в горы, унося и сжигая все, что могло послужить врагу.
Велегост привстал в седле, оглянулся. Войско растянулось на сотни шагов — конница, пехота, громоздкие возы обоза. Из Лосиного Бугра вышла почти тысяча кметов. Правда, больше половины не имели доспехов, да и вооружены были не лучше беркутовских ополченцев. Зато эти «легени» хорошо знали родные горы и пользы от них могло быть куда больше, чем даже от славных гурсаров кнежа Саваса.
Сам кнеж ехал чуть сзади. На этот раз бочка оделась в сверкающую сталь. На Савасе были толстая броня с острыми крыльями за спиной и глухой шлем, закрывавший лицо вместе с усами. Столь же грозно выглядели и его гурсары — стальные птицы на закованных в железо конях. По сравнению с ними сполотские кольчуги смотрелись бледно, но Кей знал, что в бою его сотня не уступит лехитам. Итак, две сотни латников, сотня скверно вооруженных дедичей на неуклюжих клячах и шесть с лишним сотен молодых парней с копьями и луками. Немало, совсем немало, если не помнить, что старый Беркут собрал не менее трех тысяч.
Врагов могло быть и больше, но случилось то, на что Кей и рассчитывал. Рада, собранная громадами заката и полдня, прислала послов, предлагая мир. Новый глава Рады, со странным именем Кураш, обещал платить дань — но не Беркуту, а непосредственно Кею. Выгода была очевидна — в последние годы Духла оставляла себе почти четверть того, что собирала со всех громад.
Велегост вновь оглянулся. Сестра ехала чуть сзади, рядом с Лоэном. Кей так и не смог уговорить Танэлу остаться в крепости. На Кейне были знакомая кольчуга и все тот же шлем, скрывавший пышные волосы. Лоэн же надел свои сверкающие латы, вновь став похожим на «железного» человека. Велегост вздохнул — когда начнется бой, удержать горячего риттера будет трудно. Лоэном рисковать нельзя — и не только потому, что парень из далекой земли нравится его сестре…
Послышался топот. Кмет из передовой заставы возвращался, подгоняя плетью взмыленного коня. Велегост насторожился. Хоржак выехал вперед, махнул рукой, подзывая посланца, затем резко развернул коня.
— Впереди, Кей! Хе! Не меньше пяти сотен!..
На лице сотника играла мрачная усмешка. Рана на голове, обернутая грязной повязкой, все еще кровоточила, и Хоржак был не прочь поквитаться. Кей кивнул, разрешая, и глаза сотника радостно сверкнули. Резкая команда — всадники начали разворачивать строй. Велегост решил не вмешиваться. Пять сотен мятежников — невеликая сила против его латников. Что же задумал Беркут? В широкой долине пехоте делать нечего…
Сполотская сотня уже развернулась в лаву. Замысел Хоржака становился ясен. Враги, конечно, будут ждать атаки…
Велегост кивнул Лоэну, порывавшемуся проехать в первый ряд, велев оставаться на месте, и повернулся к сестре. Танэла вопросительно взглянула на брата, но Кей покачал головой. Бояться нечего. Это еще не настоящий бой. Настоящий — впереди.
Сзади послышалась громкая команда по-лехитски. Кнеж Савас, не дожидаясь приказа, разворачивал своих гурсаров. Велегост вновь поглядел вперед, в сторону врага. Харпы перегородили долину, но их было слишком мало, два-три человека в ряд, без шлемов, без доспехов.
— Поистине, дивлюсь я сим простолюдинам! — Лоэн подъехал ближе, подняв тяжелое решетчатое забрало. — Не иначе Господь лишил их разума!
Велегост не ответил. Да, полтысячи козопасов в серых куртках — легкая добыча для двух сотен латников. Неужели Беркут не понимает? Нет, тут что-то не так…
Передовая сотня выстроилась. Хоржак повернул коня, лицо кривилось ухмылкой:
— Хе! За дураков принимают, Кей. Впереди, в траве!..
Велегост всмотрелся, но ничего не заметил. Трава по двум сторонам дороги стояла высокая, нетронутая, и нужны были рысьи глаза сотника, чтобы разглядеть там хоть что-нибудь.
Хоржак вновь усмехнулся и подъехал к сотне.
— Вперед! Шагом!
Лава двинулась, мерно, неторопливо. Усатый Савас вопросительно взглянул на Кея, но тот помотал головой. Рано! Гурсарам еще найдется дело.
Теперь оставалось одно — ждать. Велегост выехал в первый ряд и надвинул на голову шлем. День был жаркий, и Кей невольно поморщился. Только бы Хоржак не вздумал раньше времени гнать коней!
Но сотник не спешил. Латники медленно приближались к застывшему в ожидании строю. Чего ждут харпы? Безоружную толпу ничего не стоит растоптать, даже не вынимая мечей из ножен. Что там увидел Хоржак? Трава стояла недвижно, высокая, начинающая желтеть, но вот сбоку что-то еле заметно колыхнулось — раз, другой…
Сотня Хоржака перешла на рысь. До врага оставалось не больше трехсот шагов. Сейчас! Если эти медведи и в самом деле что-то задумали…
Трава колыхнулась, и перед строем вырос новый ряд в серых куртках. Лучники! Велегост усмехнулся — угадал! Впрочем, это не хитрость, против сполотского доспеха стрелы хороши только вблизи…