Сила меча

Чёрт! Опять! Куда деваться только от такой известности! “Дебилом зовут”! И ведь не скажешь, что нет, не зовёт никто меня Дебилом. Раньше надо было это говорить. И не только говорить, но и подкреплять слова “жестами”. А теперь – поздно, сам виноват, что стал известен малознакомым людям именно как “Дебил”.

— А тебя‑то самого как зовут? – смущённо спросил я.

— Славка, – охотно ответил мальчик. Потом запнулся, но решил продолжить, – а эти… эти… называют…

Видно, тоже кличка была у него не из приятных, вполне возможно, что ещё похуже “Дебила”, с “этих” всё станется.

— Славка, как тебя “эти” называют, меня не интересует, – пришёл я к нему на помощь, – имени, по–моему, вполне достаточно. А ты что, тоже “ходил” на Айкидо?

— Да… два раза. Давно уже, ещё в сентябре. Ты меня не запомнил, нас много тогда пришло записываться. Ваш тренер в наш класс приходил, рассказывал про Айкидо. У нас полкласса пришло на следующий день.

— А перестал ходить почему? Не понравилось? – ревниво спросил я.

— Ну…, – Славка замялся, – вообще‑то понравилось… Вот только… Там у вас пацан один есть большой, Максим зовут… В общем, он…

Так. Всё ясно! Ну и гад же этот мой тёзка! Мало того, что из‑за него хороший мальчишка запомнил меня как “Дебила”, так ведь он к тому же запомнил как Максима именно этого гада! Который, видно, тайком сделал со Славкой что‑то мерзкое, такое, что тот даже заниматься у Олега не захотел!

— Славка, – тихо сказал я, – ты приходи к нам опять. Того придурка Максима у нас нет уже давно. Вернее, Максим есть, но это другой Максим, это я. А “Дебилом” меня зовут только враги, для друзей я – Максим.

Пацан удивлённо взглянул на меня, потом засмущался, виновато опустил голову. Потом робко взглянул опять.

— Можно, я тоже буду тебя Максимом звать?

— Можно, Славка, друзьям – можно. А ты приходи, теперь тебя у нас никто больше не обидит. А наш Олег Иванович – самый лучший тренер на свете. Будешь заниматься у него Айкидо – тоже научишься за кошек заступаться и всяких “хирургов” не бояться. Не сразу, конечно, но научишься. Ты где живёшь‑то?

Разговаривая, мы шли по дороге к моему дому, и я не сразу спохватился, что, может быть, Славке надо совсем в другую сторону.

Оказалось, что Славка живёт совсем недалеко от меня.

Прощаясь, он пообещал, что придёт опять в клуб. По глазам его было видно, что ему действительно очень хочется научиться не бояться шпану, стать сильным, чтобы защищать слабых. Хороший парень.

Тревога мамы

Дома я поскорее проскользнул в ванную, чтобы отмыть с рук засохшую кровь, выпущенную из меня перенервничавшей кошкой. Да и умыться, лицо у меня до сих пор горело после Олеговых пощёчин.

Когда в обнимку с прилипшей ко мне Светулькой зашёл в комнату, мама, проверявшая тетради, сразу оторвалась от работы и внимательно, с затаённой тревогой посмотрела на мои подозрительно румяные щёки. Она всегда очень тревожилась за меня, хотя старалась не подавать виду. Но сейчас я был в хорошем настроении, беззаботен и весел, и мама вроде бы успокоилась.

— Привет, мам! Ты у нас самая красивая и это… Обаятельная. Вот. Куда только мужики смотрят!

— В нашей семье есть мужчина. Это ты. Тебе ещё кто‑то нужен?

— Мне – нет. А вот…

— Ну и прекрасно. Скажи мне лучше, дорогое моё чадо, почему ты ничего не ело сегодня?

— Я не успело… Ой, то есть я у Сашки пообедало!

— И не стыдно врать матери?

— Стыдно… То есть, почему это ты решила, что я вру?!

— Потому что врать ты совершенно не умеешь. Не знаю уж, к счастью или к беде…

— Конечно, к счастью!

— Дай‑то Бог… Ладно, топай мыть лапы. И за стол.

Мама направляется на кухню. Разогревать еду для непутёвого, не умеющего даже толком соврать чада.

— Я же только что мыл! Они чистые!

— Покажи!

Торопливо прячу исцарапанные руки за спину.

— Я же тебе говорила, не умеешь ты врать…

— Мама, они правда чистые! Честно!

— Ну ладно, ладно… Всё равно, перед едой надо ещё раз помыть. Даже если чистые.

Спорить бесполезно, мама в таких вопросах неумолима. Светулька с сочувствием, но и с некоторой ехидцей смотрит на меня.

— А лапы какие мыть, передние или задние?

— Какие есть, те и мой. И побыстрее! Рявк!

С кухни раздаётся звон посуды, гудение закипающего чайника.

Подхватываю на руки трущуюся об меня кошку, снова иду в ванную. Светулька весело топает следом.

— Тебя, Лапа, тоже помыть мама сказала. Ты как, не возражаешь?

Светулька заливается счастливым смехом, а Лапушка… Лапушка не возражает. Вовсе не потому, что не поняла, о чём речь. Могу поклясться, что наша Лаперуза Светлановна понимает больше слов, чем некоторые люди. Просто понимает она не только слова, но и шутки. И более доверчивого существа трудно даже представить. Лапатушка знает, что я её ни за что не обижу, она блаженно вытягивается у меня на руках, прикрывает глаза и принимается самозабвенно урчать.

Сажаю кошку себе на плечо, открываю кран. Пуша, недовольно повозившись, почти сразу опять начинает урчать, трётся головой об ухо, осторожно ступая колючими лапками, перебирается на другое плечо, крутится на нём, выбирает положение поудобнее, от избытка чувств тихонько скребёт коготками. Я сдержанно подвываю. Сзади подходит Светулька, обнимает меня, тоже трётся пушистой головой о голую спину. Подходит мама, улыбаясь, глядит на нас. Потом тоже прижимается ко мне, кладёт голову мне на плечо.

Мама показалась вдруг маленькой, слабой и беззащитной. Совсем девчонкой, лишь чуть постарше Светульки. Я и не заметил, когда успел перерасти её.

Я замираю, боясь шевельнуться, спугнуть хрупкое ощущение счастья.

Мне немного неудобно, щекотно и… хорошо. Тепло и уютно. И горло сдавливает от любви и нежности.

Я – дома. Среди доверчивых и любящих меня существ. Три любимые мои девчонки, и я – единственный у них мужчина. Я действительно должен быть мужчиной, сильным и надёжным, их защитником и опорой. И я буду, обязательно буду! И моим дорогим девушкам всегда будет спокойно и хорошо рядом со мной.

Светулька с нетерпением ждала, когда я поем, и, дождавшись, повисла на мне и потащила “рисовать сказки”. Такая игра у нас с ней была, я рисовал её любимую куклу Наташу в разных сказочных ситуациях: на праздничном балу в виде Золушки, в Стране Фей, в Подводном Царстве, в Изумрудном Замке, верхом на Сером Волке. И даже – с самурайским мечом в руках на поле битвы. И рассказывал при этом всякую, на мой взгляд, чушь, которая только приходила в голову.

Светульке же безумно нравились такие игры. Она хвасталась перед подругами своим старшим братом, который уже совсем большой и сильный, почти взрослый, занимается Айкидо, умеет драться мечом, палкой и просто так, “без ничего”. И при этом играет с ней в куклы, рассказывает “и рисует” сказки, показывала мои рисунки и пересказывала придуманные мной истории. Девчонки отчаянно завидовали и из‑за этого иногда обижали её, дразнили, доводили до слёз. Но Светулька никогда не жаловалась, у неё был лёгкий и отходчивый характер, поплакав, она через минуту могла уже опять весело играть со своими обидчицами.

Я приготовил гуашь и стал рисовать куклу Наташу в роскошном наряде принцессы. Наташа сидела на причудливой формы носилках из золота с разноцветными драгоценными камнями. И носилки летели в синем небе, их несли лебеди с маленькими коронами на головах. Рисовал и рассказывал, куда собралась лететь Наташа, как ей удалось найти для этого сказочных лебедей, которые на самом деле не лебеди, а заколдованные Бабой–Ягой прекрасные принцы, как Наташа собирается их расколдовать и прочую ерунду. Светулька слушала, раскрыв рот. Лаперуза тоже внимательно наблюдала, как я рисую, но воспринимала рассказ, по–моему, довольно скептически. Лапка – уже взрослая девушка, не очень‑то верящая в сказки. Но послушать – это, конечно, можно, интересно ведь!..

Когда рисунок был закончен, Светулька обняла меня, доверчиво прильнув маленьким тельцем, чмокнула в щёку, забрала рисунок и ускакала на улицу рассказывать подругам новую серию бесконечных приключений Наташи. Лапка немедленно встала в прихожей на задние лапы, принялась греметь ключами в замке и громко мяукать, требовательно оглядываясь на меня. Дескать, сейчас же открой дверь и впусти Светульку домой!