Страница 53 из 112
— Две группы по десять истребителей сходятся под углом сорок пять градусов вправо, уклон спуска пятнадцать, — доложили истребители, идущие в авангарде.
— Тип? — затребовал “Воссун”.
— Пока не ясно.
Шесть часов молчания, затем:
— Две группы идут тем же курсом, похоже, что в каждой из них находится по два тяжелых крейсера и восемь мониторов.
Это было предположение, основанное на том, что чем ярче светится объект на инфракрасном экране, тем больше размеры корабля. Лиминг смотрел на свои экраны, хорошо понимая, что вражеские суда действительно могли быть боевыми кораблями, как считали наблюдатели, но они могли с той же вероятностью оказаться и эскортируемыми транспортами. С начала космических войн тихоходные грузовики часто ошибочно принимали за мониторы.
Медленно, невыносимо медленно двадцать еле заметных точек выползли на его экраны. Теперь локаторы противника вполне могли обнаружить и его корабль, и остальные боевые суда конвоя. Четыре передовых эсминца латиане заметили уже давно; но скорее всего столь небольшие силы не вызвали беспокойства либо были приняты за своих. Интересно понаблюдать за реакцией этих растяп, когда они врежутся в мощную эскадру противника.
Однако Лимингу не удалось полюбоваться этим зрелищем. Динамик пронзительно завизжал: “Опасность сверху!”, и его глаза автоматически метнулись к экранам верхнего обзора. Они были усеяны массой быстро увеличивающихся точек. Лимингу показалось, что на эскорт пикируют шесть или восемь десятков кораблей, но пересчитывать их он не стал. С первого взгляда было ясно, что вражеские орудия нацелены ему прямо в переносицу.
Лиминг вцепился в рычаги управления. В следующее мгновение его стройный и тонкий, как спица, корабль задрал нос к зениту и на полной мощности ринулся вверх. Перегрузка вдавила Лиминга в кресло, и его желудок сделал попытку обернуться вокруг позвоночника. Он представил себе, какой эффект произведет на неприятеля его стремительный рывок, и усмехнулся. Итак, сначала враг обнаружит таинственное исчезновение его корабля из-под своих прицелов, а затем этот корабль промчится сквозь их строй с невиданной скоростью. Если повезет, то они могут подумать, что и остальные корабли союзников могут выполнить такой же маневр. Каждого капитана космического флота неотступно преследует кошмар: ему на хвост садится другой, более скоростной корабль. Дюзы, пылающие огнем, — самое слабое место любого судна: никак не удается установить надежную защиту в двигательном отсеке.
Лиминг упорно двигался вперед. Выбранный курс должен был в конечном итоге привести его прямо в тыл атакующего противника. Он внимательно следил за приборами. Сплоченная группа латианских кораблей уже в течение четырех часов приближалась к эскадре союзников; еще немного — и враги окажутся в зоне обстрела.
Но тут их нервы сдали. Непонятная тактика кораблей, продолжавших спокойно двигаться вперед в то время, как нечто со скоростью кометы мчалось в их тылы, заставила латиан заподозрить ловушку. Подозрительность и непоколебимая вера в коварство противостоящей стороны являлись единственным, в чем Сообщество никогда не испытывало недостатка. Поэтому корабли латиан внезапно повернули вправо и разошлись в разных направлениях, как лепестки распускающегося цветка. Вероятно, их локаторы искали другой, более мощный флот, скрывающийся в невидимой засаде.
Капитан одного из латианских легких крейсеров внезапно понял, что новый курс приведет его в зону досягаемости ракет, которыми, как он предполагал, был оснащен странный сверхскоростной корабль Лиминга. Он попытался спастись, еще раз изменив курс, и попал под прицел орудий “Воссуна”. Линкор дал залп, и его ракеты поразили крейсер противника. Сверкнул взрыв чудовищной силы, и тепловая волна ослепила все инфракрасные экраны.
Новая вспышка озарила звездную пустоту далеко за пределами досягаемости орудий и ракет эскорта.
Через несколько минут высокий пронзительный голос, искаженный статическим электричеством, доложил, что уничтожен одинокий вражеский эсминец. Эта неожиданная потеря, произошедшая за пределами основного поля боя, подтвердила неприятелю, что “Воссун” и сопровождающие его корабли — не что иное, как приманка в мышеловке, за которой может скрываться нечто гораздо более внушительное. Корабли латиан продолжали расходиться широким конусом, пытаясь одновременно обнаружить скрытую угрозу и не попасть в ловушку. — “Точь–в-точь как косяк испуганных рыбок”, — пробормотал Лиминг. Для сверхскоростного истребителя, способного догнать и расстрелять корабли врага один за другим, уничтожение рассеявшегося флота не было бы трудной задачей. Но приходилось мириться с тем, что его безоружный разведчик мог лишь напугать врага, в то время как сам Лиминг посылал в адрес латиан проклятия. На какое-то время он совершенно забыл о своей главной задаче, не говоря уже о строгом приказе ни в коем случае не вмешиваться в космический бой. “Воссун” не замедлил напомнить ему об этом резким выговором:
— Пилот–разведчик, куда вас несет?
— Вверх и обратно, — холодно ответил Лиминг.
— От вас больше вреда, чем пользы, — съязвили на “Воссуне”, оставив его подвиги без оценки, — не суетитесь и летите дальше, пока все идет хорошо.
Лиминг закричал в микрофон:
— Вы думаете, я не знаю, что только мешаю всем? Попробуй плюнь на построении — тут же под трибунал. Помни, парень, командиру ВСЕГДА нужно отдавать честь! Смирно, когда говоришь со мной! Сломанные молнии на брюках — это саботаж! Выше ногу, сонная тетеря, — раз, два, левой, но–о!
Его слушатели продолжали хранить молчание. Лиминг взялся за рычаги; теперь он летел параллельно эскорту, но гораздо выше. На нижнем экране он увидел, как сопровождающие его корабли начали разворачиваться по плавной дуге, готовясь лечь на обратный курс. Это означало, что конвой покидает его, отправляясь домой. Перепуганный враг, до сих пор не рискнувший войти в зону обстрела, наверно, принял этот маневр за очередную хитрость, и продолжал упорно воздерживаться от атаки.
Корабль Лиминга быстро удалялся от эскорта, и вскоре огоньки кораблей сопровождения исчезли с экранов. Впереди и справа показались две новые вражеские группировки. Они двигались на большой скорости близко друг к другу; скорее всего это были два торговых конвоя, которые пытались держаться поближе к крейсерам прикрытия. Лиминг наблюдал за тем, как они удаляются, с глубоким сожалением. Если б только у него было оружие, он налетел бы на это шествие и уничтожил пару транспортов, так, что экипажи крейсеров не успели бы оглянуться. Но теперь он на полном ходу миновал передовую линию кораблей противника и, следуя инструкции, направился к неисследованным далям. Внезапно на его кормовом экране одна за другой мелькнули две вспышки, Далеко позади погибли еще два корабля, но определить, чьи они, было невозможно. Лиминг попытался это выяснить, настроившись на частоту конвоя и послав непрерывный запрос: “Что происходит? Что происходит?”. Ответа не было. На экране вспыхнул третий взрыв. Лиминг был уже совсем далеко, но, отправив в эфир кодовый номер своего корабля, вновь попытался наладить связь. Никакого ответа.
Если битва еще не окончена, они скорее всего слишком заняты, чтобы отвечать ему. Лиминг много дал бы за возможность вернуться назад, принять участие в сражении и добавить к космическому мусору обломки двух–трех латианских кораблей. Однако, как справедливо заметили с “Воссуна”, его безоружный корабль был бы только помехой.
С досадой покусывая нижнюю губу, Лиминг согнулся в пилотском кресле и устремил хмурый взгляд на передний экран. Его корабль стрелой мчался в темноту враждебного космоса. Через определенное время он вышел из зоны досягаемости радиосигналов эскадры союзников. Теперь ему уже никто не может помочь.
С первой планетой все оказалось очень просто. Противник был уверен, что ни один корабль союзников не сумеет проникнуть так далеко без дозаправки и смены дюз. Наверное, поэтому любой корабль, обнаруженный неподалеку, считался своим или, в крайнем случае, нейтральным. На подходе к обитаемой системе локаторы врага обнаружили Лиминга, но никому и в голову не пришло отправить радиовызов, который непременно выявил бы чужака, так как пароля Лиминг не знал.