Избранное

Он кашлянул, кровь снова попала на рукопись, Вэньсюань вытер ее бумагой, но над той фразой, где автор уверял, будто жизнь народа улучшилась, след крови остался. «Из-за твоей лжи я погибаю!» — с гневом подумал Вэньсюань. Хотел изорвать всю рукопись, но лишь тяжело вздохнул.

В тот момент, когда он закончил считку, внизу послышался шум. Видимо, что-то случилось. Все переполошились. Кто-то побежал вниз, люди зашумели, заговорили, только Вэньсюань сидел уткнувшись в рукопись. В голове шумело, будто гудели пчелы. Вдруг он услышал: «Старина Чжун!» И потом еще несколько раз: «Старина Чжун!..» Он испуганно поднял голову. Управляющий с озабоченным видом разговаривал о чем-то с начальником отдела. Что с Чжуном? Вэньсюань встревожился. Но не посмел встать, словно к стулу прирос.

Управляющий и начальник отдела спустились вниз. Вэньсюань проводил их взглядом, в котором застыл вопрос. Вскоре начальник отдела вернулся. Шум внизу стих.

— Уехали. Это наверняка холера, — говорил кому-то начальник. — Хорошо еще, что удалось достать машину, ведь больница в тридцати ли[6] отсюда.

— Кто-нибудь с ним поехал?

— Сяофань. Он возвратится на той же машине. Надо будет послать рабочего навестить Чжуна.

«Сяофань! — изумленно подумал Вэньсюань. — Разве он не боится холеры? Или он только ко мне так жесток?»

В столовую Вэньсюань не спустился.

— А вы не идете обедать? — удивленно спросил управляющий. Он уходил последним.

— Не хочется, — смущенно ответил Вэньсюань.

— Вам нездоровится?

— Нет, ничего. — Вэньсюань быстро поднялся.

Мелькнула счастливая мысль: «Он не знает».

— А укол вы сделали в целях профилактики?

— Нет.

— Нужно непременно сделать. Чжуна отправили в больницу. У него холера.

— Хорошо, непременно сделаю.

— У вас что-то голос стал хриплым. Вы показывались врачу?

— Да, показывался. Уже несколько дней принимаю лекарство, — ответил Вэньсюань, опустив голову.

— Вам надо беречься, здоровье слабое. Взяли бы на несколько дней отпуск.

— Хорошо, — ответил Вэньсюань, глядя вслед управляющему, а сам подумал: «Неужели он хочет, чтобы я взял расчет? Это будет последним ударом. Нет, не может быть, он ко мне хорошо относится». От этой мысли на душе стало спокойнее.

От Сяофаня не было никаких вестей. Лишь за час до конца работы он возвратился. Сначала рассказывал что-то служащим внизу, затем поднялся наверх.

— По дороге машина забарахлила, и мы простояли более двух часов.

— А что с Чжуном? Каково его состояние? — осведомился управляющий.

— Дело в том, что этот стационар временный. Там всего два врача и четыре сестры. Рассчитан на двадцать коек, а принято уже более тридцати больных. Лежат в коридорах, некоторые даже на полу, не всем успевают сделать инъекцию. Они под себя ходят, и вонь стоит, как в конюшне. А больных все везут. На весь город одна больница, куда принимают холерных. Подъехать к входу нельзя, больных несут на носилках. Прошло больше часа, пока ему сделали укол. Врач сказал, что у Чжуна холера. Врачи и сестры просто с ним замучились. Надо кого-то туда послать присмотреть за ним.

— А врач разрешил? Ведь это холера, опасно! — возразил управляющий.

— Врач ничего не говорит, только сокрушенно качает головой и вздыхает: дескать, он рядовой врач, а всех больных города отдали на его попечение.

— Сделаем так: завтра работать не будем, уберем и продезинфицируем помещение, — заявил управляющий.

— Правильно, — подхватил начальник отдела.

Все говорили, только Вэньсюань сидел, склонившись над рукописью. Его не покидали мысли о Чжуне, перед глазами стояло его доброе живое лицо. Это было как страшный сон. Сегодня весь день он не видел Чжуна. Когда расписывался в журнале, Чжун еще не пришел, видимо, шел на работу больной, поэтому и опоздал, ну а потом совсем свалился. Поправится ли он? Вэньсюань надеялся на благополучный исход, ведь еще вчера Чжун был здоров. Почему же тогда Сяофань рассказывает всякие ужасы о болезни Чжуна? Чжун — единственный друг, он один не поставил под тем письмом свою подпись. Он не шел у Вэньсюаня из головы.

Дома Вэньсюань сообщил матери нерадостную весть. Она вздохнула: хороший, мол, человек — и больше о нем не вспоминала. Зато Вэньсюань не мог уснуть всю ночь. Он видел перед собой улыбчивое лицо Чжуна, его лысину, красный нос. Вдобавок мешали мыши, мухи, комары и уличный шум. Неужели медицина бессильна и Чжун умрет? Впервые о холере Вэньсюань услышал еще мальчишкой лет двенадцати и понял, что она непобедима. Всю ночь он метался и тихо стонал во сне, что-то давило на грудь. Ему приснилось, что Чжун умер и все сослуживцы тоже, и он их оплакивал во сне, но мать ничего не слышала. Он проснулся с головокружением и слабостью во всем теле.

— Сюань, ты что, плохо спал? У тебя покраснели глаза, — обратилась к нему мать.

— Да, плохо, много раз просыпался.

— А ты не вставай, полежи, отпустили же вас на день, отдохни немного.

— Надо пойти справиться о здоровье Чжуна, — вздохнул Вэньсюань.

— Ты собираешься поехать в больницу? — изумилась мать.

— Нет, пойду на работу, там наверняка знают.

— Но ведь сегодня там никого нет, — возразила мать.

Он промолчал. Весь день Вэньсюань пролежал, но не переставал думать о своем несчастном друге. Он готов был молиться, только бы тот остался в живых! Надежда то появлялась, то исчезала, ни днем ни ночью не знал он ни минуты покоя. Едва дождался утра, пошел на работу. В конторе все было по-прежнему, лишь место Чжуна оставалось пустым. Вэньсюань поднялся наверх, но не успел он развернуть рукопись, как ему подали записку от начальника отдела, в которой тот просил написать несколько слов о сверенной статье и дать ей оценку.

Записка начальника была равносильна приказу. Он подумал, взял лист бумаги и кисточку и собрался писать, но после первой фразы остановился. Мысли сбились в кучу, слова путались, и он не мог отделить одно от другого. Машинально макал кисть в тушь, но так ничего и не написал. От напряжения лоб покрылся испариной, лицо горело. Он бросил писать и продолжал сверку рукописи.

Начальник кашлянул. Это он мной недоволен, испугался Вэньсюань и снова взялся за лист бумаги. Напишу, что придет на ум. Прочел то, что написал, и выругался: «Ложь, ни одного слова правды!», и стало стыдно. Однако он подошел к начальнику и вежливо отдал написанное.

— Не пойдет, мало хвалебных фраз, — поморщился начальник. — Надо все заново написать, иначе кое-кому не понравится. — Под «кое-кем» начальник отдела имел в виду автора рукописи, кандидата в члены ЦК гоминьдана, видного политического деятеля.

— Вряд ли он станет это читать, — выразил сомнение Вэньсюань.

— А ты откуда знаешь? Такие люди интересуются всем. А наш автор — человек культурный и литературой интересуется не меньше, чем политикой, к тому же он постоянный член правления нашей компании.

— Да-да, — промямлил в ответ Вэньсюань.

— Так что перепиши заново. — Начальник отдела возвратил бумагу.

Вэньсюань шел к своему столу, вслед ему неслось:

— Внимательно сверяй, не делай ошибок. Автор заметит любую погрешность в оттисках.

Вэньсюань даже не оглянулся и со злостью подумал: «Хорошо же, я напишу». Взял кисточку и стал писать подряд все хвалебные слова, какие только знал. Полюбуйтесь, я тоже умею лгать, с горечью думал он, но вслух не посмел бы произнести ничего подобного.

Неожиданно послышались шаги. Это Сяофань, запыхавшись, поднимался наверх.

— Господин управляющий, только что звонил из больницы Чжан Хайюнь. Старина Чжун утром скончался.

У Вэньсюаня потемнело в глазах, он стиснул руками голову.

29

У него был единственный друг, и с его смертью оборвались все нити, связывавшие его с работой. В конце рабочего дня Вэньсюань, как обычно, привел в порядок свой стол, сошел вниз и словно потерянный остановился возле стола Чжуна. А выйдя на улицу, он с таким видом взглянул на дверь, будто навсегда прощался с этой конторой. Но он пришел сюда и на другой, и на третий день… и на шестой.

6

Ли — мера длины, примерно равная 500 м.