Страница 31 из 258
— Я до сих пор не совсем понимаю, из-за чего ей было так бесноваться.
— Э-э-э, в самом деле, трудно сказать. Да, на Земле наше открытие многим придется не по вкусу, это правда. А кое-кто действительно ухватится за него, как за доказательство того, что Бог был древним астронавтом.
— А, вот еще о чем я хотел спросить. Что это такое — насчет древних астронавтов?
— О, просто разнообразные писатели конца двадцатого — начала двадцать первого века выработали мнение, будто загадочные предметы, постройки и монументы, обнаруженные по всему миру во множестве, не могли быть созданы примитивными людьми прошлого по крайней мере, самостоятельно. Им должны были помогать инопланетяне, владевшие антигравитацией или еще чем-нибудь в этом роде.
Гарроуэй захохотал.
— Серьезно?
— О да. На этом спекулировало множество писателей Эрих фон Даникен был лишь одним из самых нашумевших. Его готовность приписать любую культурную странность или загадку инопланетянам замечательно послужила неприятию научным сообществом всей этой идеи в целом. К несчастью, подтверждение искусственного происхождения Лика вновь возродило его теории к жизни, придав им достоверности. И, вероятно, породило еще полдюжины сект «детей звезд».
— Вы верите в эту ерунду?
— Скорее нет. Как и большинство серьезных ученых. Эта идея была популяризована в ряде книг, но основывалась она не на научных данных, а, скорее, на слухах, вдобавок большая часть приведенных в них «фактов» на поверку оказались вымыслами. Черт возьми, в семидесятых из мышления фон Даникена придали всей этой теме оттенок столь неблаговидный, что большинство археологов вот уже полвека старается держаться от нее как можно дальше.
— То есть, все это — не наука, а сплошное пустозвонство?
— С большинством таких книг беда в том, что в них, как правило, игнорируется самый простой из возможных ответов. И даже — свидетельства местных жителей, которые и сейчас могли бы продемонстрировать, как именно их предкам удалось построить то или се. Великолепный тому пример — остров Пасхи.
— Я слышал. Огромные каменные головы на берегу. Даже не думал, что и сюда приплели инопланетян. Ну да, большие, но не настолько, чтоб без антигравитации было никак не обойтись. Всегда считал, что величайшей загадкой было то, для чего их вообще сооружали.
— Но для последователей теории «древних астронавтов» все далеко не так просто, — язвительно сказал Александер. — Порой они доходят вовсе черт знает до чего! Один увидел взлетно-посадочные полосы там, где туземцы просто расчистили слой темной гальки, обнажив камень более светлый. Те самые рисунки Наска, в Перу. Да, это невероятно — огромные изображения животных и геометрических фигур, которые можно увидеть целиком лишь с воздуха. — Он хмыкнул. — Но упаси вас бог сажать там авиалайнер!
— Вот уж чего мне и в голову не пришло бы.
— Во всех этих теориях мне больше всего не нравится безоговорочное отрицание нашей, человеческой природной изобретательности, творческой смекалки. Мы, знаете ли, создали на Земле множество замечательных вещей и при этом прекрасно обошлись без какой-либо помощи от пришельцев с антигравитационными лучами. Большинство же доказательств, на коих строится эта теория, в лучшем случае допускают двоякое толкование.
— Да. Но на мой вопрос, верите ли вы в это, вы ответили «скорее нет». Значит, в какую-то часть этой теории — все же верите?
— Ну, как вам сказать. Порой я думаю: не заходим ли мы слишком далеко, безоговорочно отметая все предположения этих писателей. На Земле есть несколько монументальных построек, которые, вполне вероятно, были созданы не теми народами, которым их принято приписывать, и до сих пор не имеют достоверного объяснения. Одна из таких — Храм Солнца у озера Титикака. Другая — Баальбекская платформа в Ливане. И, наконец, комплекс Гизы, Великие пирамиды и Сфинкс… Все это, если не построено инопланетными пришельцами, то, по крайней мере, могло быть инспирировано, скажем так, визите рами из каких-то других краев. Если бы мне было предложено назвать конкретные сооружения на Земле, которые я мог бы счесть доказательствами того, что нас посещали в далеком прошлом, я назвал бы эти три. — Александер неожиданно улыбнулся. — Конечно, это — не для разглашения моим коллегам. Услышь они об этом — тут же лишат меня членства в Почетном Братстве Гробокопателей и Охотников за Осколками Горшков. Перед строем отнимут форменные лопату и метелку и выпрут из корпуса под барабанный бой.
— Печать лежит на устах моих. Но скажите, не для протокола. Есть хоть какая-нибудь вероятность, что все это построено пришельцами?
Александер вздохнул:
— Если бы я мог вам ответить… Хотелось бы мне это знать. Будь я археологом прошлого века, сказал бы, что шанс… ну, не знаю. Пять процентов из ста. Сейчас, когда доказано, что Лик — не случайная игра света и тени, как полагали, когда впервые сфотографировали его с орбиты, шансы выросли. Словом… Быть может, пятьдесят на пятьдесят. А то и выше.
Гарроуэй моргнул:
— Откуда же так много?
— Теперь нам точно известно, что некогда, в незапамятные времена, поблизости были пришельцы из иных миров. Известно, что мы не одиноки во Вселенной, и это знание, само по себе, уже в корне изменило наши взгляды на самих себя, на наше прошлое, на то, кем мы являемся и к чему идем.
— Вот уж не знал, — заметил Гарроуэй. — Все это, конечно, интересно… однако лично я не собираюсь ни в какие секты, поклоняющиеся инопланетянам, создателям нашим. Думаю, в большинстве своем люди просто… Ну, не знаю. Примут это, как данность, и будут жить, как жили.
— Может быть. — Судя по интонации, Александер вовсе так не считал. — Вот я, скажем, теперь, глядя на звезды, не могу удержаться от мысли, что между ними и нами существует некая связь. Нечто большее, чем просто факт нашего существования.
— На Земле некоторые из этих групп заявляют, что люди — потомки инопланетных колонистов, потерявшихся в космосе сотни тысяч лет назад. Может быть, ваша сегодняшняя находка подтверждает эту точку зрения.
Александер рассмеялся:
— Господи, надеюсь, что нет! Это — одна из наиболее глупых на данный момент теорий! Место человека в эволюционном древе Земли весьма твердо установлено. Вам известно, что ДНК человека отличается от ДНК шимпанзе менее чем на два процента?
— Нет, не знал.
— А это так. Хотя факт сей, конечно, не означает, что мы произошли от шимпанзе. Просто мы с ними — родственники по какому-нибудь общему прапрапрадеду. Вдобавок мы слишком уж хорошо приспособлены к земной экологии… начиная от употребляемой пищи и заканчивая симбиотическими отношениями с бактериями в наших кишечниках. Будь первые люди пришельцами из иного мира, они, скорее всего, не могли бы даже питаться местной пищей. Будь даже химизм их тела основан на сахарах и аминокислотах, всего один шанс из четырех — за то, что они были бы способны переварить земную растительную пищу. Изомеры…
— Изомеры? — Гарроуэй недоумевающе развел руками. — С чем это едят?
Разговор заметно оживил Александера, пробудив в нем энтузиазм. Похоже, он с успехом избавлялся от досады и раздражения, накопленных за время совещания.
— Некоторые молекулы имеют свои собственные «зеркальные» версии. То есть молекула — точно такая же, из тех же самых атомов, но — структурально реверсированная. Биохимики называют такие молекулы лево— и правосторонними. Вот, например, сахар — сахар мы употребляем правосторонний. Отсюда, кстати говоря, и термин «декстроза». Переварить же сахар левосторонний мы не способны. Он пройдет сквозь пищеварительный тракт без какой-либо пользы, потому что для нас эволюцией отведен правосторонний. Но в то же время аминокислоты, употребляемые нами, — левосторонние, и переварить правосторонние мы не в состоянии. А, насколько известно современной науке, зависимость всякой данной планетарной экологии от правосторонних или левосторонних изомеров — исключительно дело случая. Все равно, что бросить монету.