Школа министров

Радости и восторга от этого Сергей не испытывал. Был страх. Откровенный страх.

Внутренний оппонент, который сидит в каждом разумном человеке, подсказывал: откажись, откажись, пока не поздно! Ты же не властолюбив. Зачем тебе эта глыбища? Провалишься, не потянешь. И если провалишься - то уж навсегда. Неудачникам не доверяют большое дело вдругорядь. Для такого поста позвоночник нужно иметь покрепче. Позвоночник тоже воспитывают годами. Как говорила мудрая бабка Арина: если не удержался за гриву, за хвост не удержишься...

- Будем считать вопрос закрытым, — заключил министр.

- В заместители возьмите Скатерщикова, — посоветовал Лядов.

Алтунин моментально пришел в себя. Петеньку? Никогда!.. Он хотел сослаться на совет Ступакова, но удержался. Пока не назначили самого, вести спор о заместителе было просто бестактно. В то же время Сергей понимал: не выскажи он своего возражения при министре - молчание будет принято за знак согласия. Но Алтунин не хочет иметь Петеньку своим замом. Не хочет! Вплоть до отказа от высокого назначения. Не выйдет у них вместе...

Собрав все самообладание, впившись взглядом в глаза министру, он сказал:

- В какой бы роли ни пришлось мне выступать после сегодняшнего разговора, я убедительно прошу оставить Скатерщикова во главе объединения «Самородок», поскольку вы разрешаете начать там реконструкцию. Новый генеральный директор может завалить дело.

Министр не отозвался. Молчал и Лядов.

Сергей понял: пора уходить.

Окончательно собрался с мыслями только на улице, у подъезда. Тяжело завалился в машину. Удивился, когда хлынул, запрыгал на сухом асфальте дождь. Весенний дождь. Крупный. Каждая капля, как хрустальная бусинка. Весна?.. А куда же девалась зима?.. Алтунин проскочил ее, даже не заметив.

Когда он робко, испытывая неловкость, вошел в кабинет Ступакова, Анатолий Андреевич сидел все в том же кресле, все в той же позе, в какой привык заставать его Сергей. Он поднял острые свои глаза на Алтунина.

- Я только что был у министра, — сказал Сергей одеревеневшим голосом.

- Садитесь, садитесь. Знаю.

- Мне непонятно, Анатолий Андреевич, почему вы решили уйти? Так скоропостижно.

Морщинистая улыбка тронула лицо Ступакова.

- А зачем вам это понимать? И потом - скоропостижно уходят только на тот свет, а не с должности.

- Мне сказали, что я буду начальником главка. Значит, уже и поэтому для меня ваш уход не безразличен...

- Вы дали согласие? — спросил Ступаков.

- По-моему, все уже решили без меня. И, говорят, с вашим участием. Может быть, я в чем-нибудь виноват перед вами? Так лучше уж скажите прямо, Анатолий Андреевич. Я ведь тоже могу уйти. Вон приглашают на производственно-торговое объединение. Уйду - и все.

- Слыхал. Зря волнуетесь, Сергей Павлович. В вашей высокой порядочности никогда не сомневался. И дело вовсе не в том, чтобы освободить место для вас. Да и не такой уж дряхлый я человек, чтоб уходить на покой. Старый, но не дряхлый. А мозг старика подобен старой лошади: для сохранения работоспособности ему нужно постоянно упражняться. Поеду упражнять его в родную Сибирь, о чем давно подумывал.

Сергей был ошеломлен.

- В Сибирь? А какую работу вам предлагают?

Ступаков сдвинул брови. То ли вопрос ему был неприятен, то ли не хотел посвящать Алтунина в свои планы.

- Какую работу? — переспросил он, и Сергей пожалел, что поставил его в такое положение. — Работу я сам себе придумал, — продолжал раздумчиво Ступаков. — Я ведь болею той же болезнью, что и вы: Сибирью. Так вот: лет пять-шесть назад увлекся я идеей комплексного развития производительных сил в районах нового освоения Западной Сибири. Большое дело! Меня ставят во главе этого дела, с чем и можете поздравить. Хотите, махнем туда вместе? — Губы его тряслись от смеха. — Мне потребуется заместитель. Лучше вас все равно не найду.

- Да я с радостью! — встрепенулся Алтунин. — С вами, Анатолий Андреевич, хоть на край света! Маркетинг и все прочее с удовольствием Скатерщикову отдам: пусть развивается. Едем!

- Это было бы идеально, — сказал Ступаков. — Хотел бы иметь такого сына, как вы. А такого заместителя - и подавно. Только не могу обидеть Киру Юрьевну: не простила бы она мне, если бы я увел вас опять в Сибирь. Готовит ведь докторскую диссертацию. И дети привыкла к московской школе. И квартира здесь у вас хорошая, и прочее все обзаведенное есть. А я - старый бродяга - хочу умереть на сибирском ветру. Хорошо на крепком морозе, когда деревья лопаются, а?

- Хорошо! — дрогнувшим голосом тихо отозвался Сергей.

- Так вот, дело, разумеется, не в вашей столичной благоустроенности. Этим при определенных условиях можно и пренебречь. Не такой вы человек, чтоб цепляться мертвой хваткой за московскую квартиру и прочие столичные блага. Все это понимают. Вопрос стоит иначе: нет в министерстве другого человека, кто мог бы так, как вы, справиться с переводом главка в режим всесоюзного промышленного объединения! Это тоже все понимают. И Лядов и министр. На вас у них большие надежды. Вы заявили себя смело, как и подобает истинному руководителю. Берите дела.

- Спасибо, Анатолий Андреевич. У меня - гора с плеч. К должности не рвусь.

- Положим, гора та не с плеч, а на плечи. Она была и всегда, видно, будет на ваших плечах.

- Это так, — согласился Сергей. — Не знаю, к сожалению или к счастью?

Ступаков прошелся из угла в угол.

- Я ведь на той неделе отбываю... — сказал потухшим голосом.

- Так скоро? — удивился Сергей.

- Чем быстрей, тем лучше...

Он замолчал. Сергей догадался: вспомнил об умершей жене.

Как-то не верилось, что через неделю Анатолия Андреевича уже не будет в этом кабинете. Он умчится в сибирские дали как бы начинать все сначала.

- Передавать вам дела, собственно, не приходится, — сказал Ступаков напоследок. — Они у вас в руках. Я заблаговременно отошел от всего.

В этот миг он показался даже веселым. А Сергей мрачнел больше и больше. Сергею была знакома каждая морщинка на лице этого солидного, коренастого человека, с седой, но ясной головой. И сердце рвалось за ним, туда, в Сибирь.

Анатолий Андреевич тоже расчувствовался. Губы как-то странно скривились. И с голосом вроде что-то случилось: стал хрипловатым.

- Не навек расстаемся, — говорил он. — Ваш главк будет обслуживать наш комплекс. Так что точек соприкосновения больше чем достаточно.

- А если я тут без вас башку себе сверну? — спросил Сергей.

- Не свернешь. А если что не так, приезжай ко мне: без дела не останешься. Мне бы такого, как ты... Развернулись бы и по широте и по долготе...

Домой Сергей явился поздно. По его лицу Кира догадалась: что-то случилось.

- Алтуня, ты вроде бы не в себе?

- А в ком же я?

- Что произошло? От тебя пахнет водкой. Фу!

Он повел плечами, хотел прошмыгнуть в свой кабинетик.

- Ужинать не буду. Наужинался.

- Вижу.

Они загородила дорогу. Стояла, устремив на него укоряющий взгляд. Такого еще не бывало.

- Выкладывай все.

- Нечего выкладывать. «Пустите тигра в свой бензобак!» — это заграничная реклама бензина марки «Эссо».

- Великий человек, не томи. Мне ли не знать тебя? Дипломата из тебя никогда не вышло бы: все на лице написано. С чего это ты вздумал выпивать?

- Не выпивать, а пить. Я пил, как последний алкаш.

- Зачем? Что с тобой, что случилось?

- Ладно, сдаюсь, — сказал он устало и плюхнулся на стул. — Выпер Ступакова с его должности! Выпер... Доходит? Вот потому и напился. С радости. Наконец-то! Как и предсказывал Петенька.

- Кто выпер? — не поняла она.

Он набычился, смахнул пьяную слезу.

- Кто-кто! Я выпер.

- То есть как выпер? Анатолия Андреевича?

- У нас один Ступаков. Тот самый, который взрастил и вскормил меня. Вот я его и выпер.

Она была озадачена. Все еще не могла сообразить, что же случилось.