Страница 48 из 71
— Хорошо. Я понял.
— Шон, — предостерегла я.
У меня в голове раздались слова Чейза, сказанные в Гринвилле: "Таков он есть. Он пробивает себе вход и забирается тебе в душу. А потом, не успел ты опомниться, он рушит твою жизнь".
— Я все устрою, — сказал Такер Шону. — Я тебя проведу. С этого момента я стану прикрывать тебя. Это относится ко всем вам.
Я была готова послать его куда подальше, но Шон шевельнулся и, к моему недовольству, протянул руку, чтобы помочь Такеру подняться.
Чейз нарочито медленно вытащил пистолет из кобуры. Я задержала дыхание и сжала юбку в кулаках.
— Чейз, — голос Шона дрогнул. — Хорош, парень. Он знает, как вытащить Ребекку...
Чейз отдал пистолет Шону.
— Рассказывай, — велел он Такеру.
Выдавливая слова, Такер объяснил, как они с Карой прошли через весь Гринвилл до того места, где жила ее кузина. Она показала на небольшой дом с белым седаном перед ним. Такер предположил, что они богаты, и Кара сказала, что муж ее кузины работает на оружейном заводе Horizons. Когда они подошли ближе, то заметили, что за ними следует патрульный автомобиль, держась на некотором расстоянии.
— До комендантского часа оставалось совсем немного, — сказал он. — Я думал, что они хотят выписать нам штраф за нарушение Четвертой статьи.
Я покачала головой, сложив руки на груди. Мы с Чейзом всегда были осторожны и изображали супружескую пару, чтобы избежать штрафа за непристойное поведение. Но пара, гуляющая по улицам перед наступлением комендантского часа, просто обязана была привлечь внимание. Может быть, Такер еще мало что понимал, чтобы это предвидеть, но Кара-то должна была знать.
Чтобы не подвергать опасности кузину Кары, они прошли мимо дома и нырнули в ближайшую канаву.
— Но патрульные включили сирены, — продолжил Такер. — Так что мы побежали.
Они спрятались в большой бетонной водосточной трубе, забитой мусором, и стали ждать, пока МН их потеряет. Полчаса, как сказал Такер. Пока к их присутствию не привыкли крысы и не пришли с визитом.
Через некоторое время Кара решилась выйти, но у Такера затекла нога. Он остался в укрытии, разминая ее.
— Все случилось очень быстро, приятель. Быстро. Я услышал, что впереди на дороге кто-то есть, и посмотрел на нее, а она упала. Просто упала. Выстрел попал в грудь, прямо в сердце. Она умерла еще до того, как коснулась земли. Я выбрался из противоположного конца стока и бегом убрался оттуда.
— Трус, — пробормотал Чейз.
— Я трус? — недоверчиво спросил Такер. — Это код-1, Дженнигс. Никакого задержания, никаких вопросов. Они убивают любую девушку, которая, по их мнению, может оказаться Миллер. Это они трусы.
На короткий миг мне показалось, что в словах Такера не было никакого смысла. Как будто он разговаривал на другом языке. А потом их значение дошло до меня.
"Код-1, — объяснял мне Чейз. — Стрелять разрешается по первому подозрению".
Это случилось. Кого-то убили вместо меня. Кто-то умер вместо снайпера. Девушка, которую я знала. Я не чувствовала облегчения: мое имя не уберут из списка, как только они поймут, что это не я. Я почувствовала, что меня сейчас вырвет.
"Я ее не убивала", — уговаривала я себя. Но сама себе не верила. Она мертва, потому что я сбежала из изолятора, потому что я жива. Потому что в МН хотят моей смерти. Что это за мир такой, в котором одни люди должны умирать, чтобы другие жили?
Я попятилась. Я не могла больше слушать. Не потому, что я знала Кару, работала рядом с ней в сопротивлении и теперь ее не было, а из-за искренней боли в голосе Такера. Он не страдал так, когда убил мою маму, когда хладнокровно застрелил ее. Когда он оказался трусом. Чем Кара была лучше нее? Что заставляло его волноваться? Почему сейчас он был способен на сожаление, а тогда нет?
И Билли. Мы оставили его одного с Марко и Поло, а теперь он пропал.
Я брела по траве прочь от дороги, пока не дошла до деревянной изгороди, отливающей серебром в свете луны, такой же треснувшей и расколотой, как я. Я подняла голову и уставилась в небо, и почувствовала, как усталость сгибает меня, делает слабой и заставляет колени дрожать. Я не спала почти сутки, но слишком боялась закрыть глаза.
Я засунула руки поглубже в карманы форменной юбки, которую носила Кара, и нащупала ее. Медную пулю, застрявшую в шерстяных складках. Ту, которую я нашла и показала ей. Она, должно быть, положила ее в карман и забыла там, когда мы переодевались.
Я услышала Чейза раньше, чем увидела. Узнала звук его ботинок, шумевших в траве. Такая осторожная походка появлялась у него, когда он думал, что я могу удрать, словно кролик. Я выпустила пулю из пальцев, но продолжала чувствовать ее твердость возле ноги.
— Ты не виновата, — тихо сказал он.
— Знаю.
Я сильнее вцепилась в изгородь.
— Нет, не знаешь.
Я ударила по изгороди достаточно сильно, чтобы сломать прогнившее дерево. Руку пронзила боль, но дыхание стало ровнее. Он не напирал на меня, но стоял близко, точно зная, какая степень поддержки мне необходима.
— Поехали, — сказала я.
Мы вернулись в машину и поехали на север.
Глава 15
Я резко пришла в себя в полной тишине, с острым ощущением, что осталась одна в машине. Кожа покрылась мурашками от жуткого предчувствия. Остальные в беде. Что-то случилось.
С этими мыслями я вылетела из двери быстрее, чем сделала следующий вдох. Было холодно, но не настолько, чтобы замерзли лужи на асфальте. Воздух остудил костяшки моих пальцев, опухшие и горевшие после удара по изгороди. Я обхватила себя руками и с бьющимся сердцем осмотрела затемненную крытую стоянку. Я злилась на себя за то, что уснула. Снаружи сквозь серебристо-серые тучи пробивался рассвет — я отключилась минимум на три часа.
Украденная патрульная машина была припаркована рядом с накрытым брезентом автомобилем на нижнем уровне строения. Слева трещина с торчащими кусками арматуры и отвалившимися бетонными глыбами тянулась к пустому проему рядом со мной, где естественный свет был ярче. Горы щебня и камней снаружи закрывали мне обзор, а легкий ветерок мгновенно покрыл слоем пыли одежду и волосы. Одно дело — смотреть экстренные выпуски новостей, и совсем другое — находиться здесь вживую. Внезапно мне показалось, будто я проснулась в пасти какого-то гигантского чудовища, и оно вот-вот сомнет меня своими бетонными зубами и проглотит целиком.
Прямо перед выходом на земле валялся огромный металлический знак, погнутый и поцарапанный, но все еще читабельный.
"Международный аэропорт Чикаго Мидуэй".
— Чейз! — позвала я громким шепотом. Ответа не было. Паника схватила меня за шкирку.
Около входа показался Шон. Он переоделся обратно в гражданское, за исключением пистолета, заткнутого за ремень. Его лицо отражало нетерпеливое раздражение. Впервые за много недель он стал ближе к Ребекке, но она все еще была недосягаема.
— Хорошо, что ты проснулась, — сказал он. Он проследил за моим взглядом, когда я посмотрела ему за спину на груду серого камня, когда-то бывшую терминалом аэропорта. — Марко сказал, что здесь мы должны ждать встречи, но тут кладбище. В буквальном смысле, — добавил он.
Я знала, что он не хотел дожидаться сопротивления. Я тоже не хотела. Я хотела вытащить Ребекку и убраться отсюда, но мы были не готовы. Такер поделился кое-какими сведениями об устройстве здания реабилитации и расположении охранников, но в этом районе хозяйничало чикагское отделение. Мы не могли вторгнуться на их территорию без официального представления, Уоллис назвал бы это дурным тоном. И если они действительно были такими суровыми, как говорили Марко и Поло, нам не хотелось бы произвести плохое впечатление.
— Где он? — быстро спросила я. Но сразу исправилась: — Где они?
Шон показал за угол, где, прислонившись к внешней стене стоянки, в пыли спал Такер, уронив голову на грудь. Небо тяжело давило на нас — собирался дождь.
— Чейз, — настаивала я.