Точка преломления (ЛП)

Кара сняла форменную блузку, и, когда она натягивала на себя линялую черную толстовку, я заметила под ее ключицей три параллельных шрама, которые немногим отличались от тех, что я поставила Такеру. Кара быстро их прикрыла, и внезапно, непонятно почему, я почувствовала к ней жалость. Видно, и она не была стальной. Кто-то когда-то сумел причинить ей боль.

— Эй, — позвала она, когда я положила руку на дверь, готовясь выйти. — Спасибо. За то, что ты сделала.

Я обернулась, удивленная, насколько слабо прозвучал ее голос. Долгая секунда потребовалась мне, чтобы понять, о чем она говорит, а затем я почти застонала.

— Кара, Риггинс ошибался. Я не та, за кого он меня принял. Я ни в кого не стреляла.

— Я знаю, — сказала она, но не думаю, что она мне поверила.

У меня были более веские причины обороняться. Собрав свою одежду, я вернулась в типографские помещения, к Такеру Моррису.

* * *

Когда я появилась, Чейз стоял скрестив руки, прислонившись к стене у двери. Он хмуро смотрел в строну грузовика Horizons. Я пригладила свою толстовку и четыре раза завернула края штанин, пока они наконец не стали достаточной длины, чтобы я на них не наступала. Я забыла, что мои ладони все еще были вымазаны высохшей кровью и сажей, и, пока я рассматривала их, Чейз нежно провел рукой по моим волосам. Повинуясь инстинкту, я подалась навстречу его прикосновению, но нахмурилась, когда он показал мне пригоршню пепла. Я бы отдала свой обед за возможность помыться.

— Билли проверяет в системе, не было ли новых задержаний, — сказал он и снова скрестил руки на груди, когда из-за кузова грузовика показалась тень Такера.

— Он уже что-нибудь нашел? — Это казалось бездушным, но, если Уоллис все же не сумел выбраться из Ноксвилла, я надеялась, что он погиб вместе с "Веландом". Я знала, что ждало его в изоляторе в случае ареста.

— Ничего нового. — Чейз замешкался. — Линкольна звали Энтони Салливан. Я и не знал.

В комнате стало тихо. Шон, стоявший вместе с Марко и Поло возле небольшой кладовой напротив грузовика, поднял взгляд. Судя по выражению его лица, он тоже был удивлен. Некоторые люди назывались псевдонимами, чтобы особенно ни с кем не сближаться, но Чейз только что сорвал с нашего бывшего соратника эту маску. Из-за этого Линкольн стал более похожим на человека, а его смерть — более опустошительной.

Атмосфера, которая уже была напряженной, быстро стала мрачной.

Такер выпрыгнул из кузова грузовика и поднял две бутылки виски.

— Ну что, раз уж мы все равно здесь застряли.

Никто не возражал.

Кара, которая вышла из уборной следом за мной, спросила:

— Ребята, есть посуда?

Марко исчез в кладовой и вернулся с башенкой из бумажных стаканчиков. Такер откупорил одну из бутылок виски и налил каждому приличную порцию. Пока мы собирались в кружок за грузовиком, я вспоминала, что пила только один раз: когда в девятом классе мы с Бет умыкнули из маминого контрабандного запаса немного вина. Я не знала, что со мной сделают полстакана виски на почти пустой желудок.

— Надо, чтобы кто-нибудь что-то сказал, — пробормотал Шон.

Остальные с ожиданием поглядели на Чейза. Не на Кару, которая была знакома с Линкольном дольше, а на Чейза.

В моем мозгу послышалось эхо слов Уоллиса: "У тебя был шанс, Дженнингс. Был, а ты швырнул его псу под хвост". Тогда я думала, что он просто сожалел, что теряет хорошего бойца, но на самом деле в его фразе заключалось нечто большее. Он увидел в Чейзе лидера.

Я болтала в стакане янтарную жидкость. Уоллис был прав: в тяжелые времена на Чейза можно положиться. То, как я сопротивлялась ему, когда он вызволил меня из школы реформации, теперь показалось напрасными усилиями.

Чейз поднял стакан, и я почувствовала приступ неуверенности. Что обычно говорят на похоронах? Мы даже не знали, была ли у Линкольна семья.

— За Лин... За Энтони, — сказал Чейз, прочистив горло. — Он славно сражался в боях, которые имели значение.

"Это и есть наш бой. Единственный бой, который имеет значение. Тот, который мы дадим сегодня".

— И за тех, кто тоже остался в том здании, — добавил Чейз. — Включая кошек.

Билли смачно икнул, его плечи дернулись. Кара вытерла рукавом глаза и оперлась на Шона, который с мрачным видом похлопал ее по плечу. Марко склонил голову, его губы шевелились в молчаливой молитве.

Воздух типографии стал душным. Нас окружали потери, и рядом, казалось, собрались бесчисленные призраки. Мы вспомнили тех, кого любили — чьих имен не смели сейчас назвать. Мы вспомнили, за что сражаемся.

Я до боли скучала по маме.

Я встретилась взглядом с Такером, который стоял напротив. Его плечи вздымались, будто он только пробежал целую милю, и я понимала в тот момент только то, что не хочу знать, о чем он думает. С готовой гримасой я поднесла стакан к губам.

— Погодите, — сказал Такер. — Раз уж такое дело. За... людей, которых мы... за человека, которого я... — Он откинул голову и, в поисках вдохновения, посмотрел не куда-нибудь, а вверх.

Я опустила стакан. Часы в кабинете отсчитывали каждую секунду.

— Такер, — предостерег Чейз. — Нет.

Все мое тело напряглось в ожидании. Такер коротко вздохнул и встретился со мной взглядом.

— Мне жаль, Эмбер.

Ощущение покоя и значимости момента разлетелось на кусочки, и я почувствовала ужас. Да как ты смеешь. Только эта мысль вертелась в моей голове. Да как ты смеешь.

— Тебе жаль, — повторила я. Я видела его, только его: остальных поглотила красная дымка.

Одним быстрым движением он опустошил свой стакан, зашипев, когда алкоголь обжег горло. Я не осознавала, что уронила свой, пока Билли не наклонился, чтобы поднять его.

— Эмбер. — Я стряхнула ладонь Чейза со своего плеча. Теперь я была ближе к Такеру, хоть и не чувствовала, как двигались ноги.

— Хочешь извиниться?

Не может быть, чтобы я правильно расслышала его слова. Ему было недоступно раскаяние. "Я хороший солдат, — сказал он мне, после того как признал свою вину. — Я делаю то, что нужно сделать".

Такер сделал шаг назад и постучал пустым стаканом по ноге. Его щеки полыхали.

— Хочешь выпить за нее, Такер? Об этом ты думал?

— Успокойся, девочка моя, — сказала Кара.

— Произнеси ее имя, — потребовала я. — Раз тебе так жаль.

Он этого не сделал.

— Ты его даже не знаешь, да? Ты даже не знаешь ее имени.

Я с силой толкнула его, и он ударился о бампер грузовика. Я хотела убить его голыми руками.

— Хватит. — Чейз встал между нами, пытаясь закрыть от меня Такера.

— Ее звали Лори Уиттмен! — выкрикнула я. — Лори Уиттмен! Так звали мою мать!

Мгновение я видела лицо Такера, болезненно-желтое и изумленное, а затем Чейз перехватил меня за талию и поднял на плечо.

— Отпусти меня!

— Остынь, — сказал он.

Я пиналась и била его по спине, и только тогда, когда мои зубы впились в его плечо, он опустил меня. Мы находились в кладовой, окруженные шаткими металлическими стеллажами с коробками инструментов, бумаги для принтера и чернил. Чейз резко обернулся и захлопнул дверь.

— Если ты вообще дорожишь своей жизнью, то лучше повернись в другую сторону, — прошипела я, сжимая кулаки.

— Я не уйду. — Для большей убедительности он уперся руками в полки по сторонам от двери. Он учил меня всегда оставлять выход свободным, а теперь загораживал мне дорогу.

Звук, вырвавшийся из моего горла, был наполовину стоном, наполовину рыком. Я кругами ходила по тесной комнате, не приближаясь к Чейзу. Я ужасно злилась на Такера, Кару, на всех и вся. Я не могла даже говорить.

Единственная лампочка находилась за спиной у Чейза, так что его лицо было окружено тенями.

— Не показывай ему свои слабые места, — сказал он.

Я резко затормозила.

— То есть теперь ты на его стороне?

Вена на его шее вздулась.

— Я на твоей стороне, — сказал он. — Я всегда на твоей стороне.

— Не похоже. — Не успела я завершить фразу, как уже начала сожалеть о ней и продолжила кружить по комнате.