Страница 20 из 71
— Риггинс займет мое место, — сказал Шон в ответ на мое недоуменное выражение лица. — Рекрут должен ждать меня в лагере Красного Креста. Мне все еще надо привести его.
— Шон, может, тебе не стоит... — Я не могла перестать думать, что Ребекка хотела бы, чтобы я как-нибудь его остановила. — Мы можем пойти позже. Вместе.
Он натянуто улыбнулся.
— Я лучше пойду сейчас. До того как заработает радио и город будет кишеть солдатами, разыскивающими снайпера.
Он был прав, но от этого мне не стало легче.
— Время вышло, — крикнул Чейз с другого конца зала. — На улицах никого.
Я посмотрела на Шона, желая сказать что-то еще, чтобы убедить его остаться. Странно, что за такое короткое время между нами столько изменилось. Когда-то я считала его еще одним пустым, недалеким солдатом, но за его внешностью скрывалось так много. Он оказался хорошим другом, и я беспокоилась за него.
— Будь осторожен, ладно? — сказала я. — Рации все еще не работают.
— Обязательно, мамочка, — сказал он. Я прищурилась, но все равно притянула его к себе и обняла за плечи.
— Будь начеку, — тихо сказал он, перед тем как отодвинуться.
Мы пошли к заднему выходу. Сара жалась к моему боку, и я похлопала ее по плечу. Неповрежденный уголок ее рта немного приподнялся.
— Уже недалеко, — сказала я. Но, хоть я и видела промежуточный пункт на карте, я не представляла, сколько времени до него добираться.
Чейз вышиб заднюю дверь так же, как и переднюю: резко выдохнув и мощным ударом заставив дерево треснуть, а остатки стекла разлететься по черному тротуару. Буря усилилась. Я повязала на свои короткие волосы платок и подняла с земли оторванный плакат с положениями Статута о морали, чтобы прикрыть голову Сары.
И мы побежали.
Мы неслись по узким проулкам, тихим, если не считать стука градин. Риггинс был впереди, в руке он держал пистолет стволом вниз. Каждые несколько шагов я оглядывалась, чтобы удостовериться, что Чейз все еще следует за мной. Мое сердце колотилось все сильнее, и я молилась, чтобы нам больше не встретились солдаты.
Мы подошли к последнему крупному перекрестку с мертвым светофором и обнаружили, что он пуст. Когда район стал Желтой зоной, главные дороги расчистили от брошенных автомобилей, но машины МН все еще патрулировали его, так что нам нужно было сохранять осторожность. Я боялась вздохнуть, пока мы не добрались до парковки позади закрытой аптеки.
Рядом с заколоченной задней дверью, окруженной разросшейся живой изгородью, находился въезд в гараж East End Auto. Три металлические гаражные двери разъела ржавчина, а на входе для клиентов возле них висела табличка с жирными красными буквами "не работаем". Прямо под нею на прямоугольном куске жести краской было написано: "Единая страна — единая семья". Девиз ФБР, лишенный эмблемы с флагом и крестом.
Мы с Чейзом видели такой на стене промежуточного пункта на Руди-лэйн. И еще раз — на снятом с колес кузове фуры; именно тогда мы узнали о существовании перевозчика в Ноксвилле. Этот знак был везде, где действовало сопротивление; он не бросался в глаза, поскольку люди привыкли к пропаганде МН, но был заметен любому, кто искал только эти четыре слова.
Кара шагнула вперед, повернулась спиной к гаражу и ударила пяткой по двери: три быстрых удара, три медленных и снова три быстрых. Сквозь завывания ветра я едва могла расслышать металлический лязг.
Я озадаченно посмотрела на подошедшего ко мне Чейза. Вода тонкими ручейками стекала с его угольно-черных волос вдоль челюсти, и он раздраженно вытирал ее плечом.
— Сигнал SOS, — ответил он. — Азбука Морзе.
Ничего не произошло.
Я провела ладонями по рукам Сары, стараясь согреть девушку, но от холода ее кожа покрылась мурашками, губы посинели, а зубы стучали без остановки.
Риггинс схватил плакат со Статутом, которым я прикрывала ее от непогоды. Бумага уже размокла и стала полупрозрачной.
— Эй! — сказала я, притянув Сару как можно ближе к зданию, чтобы защитить ее от града. Снимать наручники было пока еще рискованно: кто-нибудь мог нас заметить. Чейз с опаской поглядывал на переулок, по которому мы пришли.
— Статья Девятая, — прочитал Риггинс, и я застыла. Последний раз их было только восемь. Эта новая была добавлена совсем недавно.
Он язвительно рассмеялся.
— "Граждане, умышлено или неумышленно оказавшие помощь нарушителям Статута о морали, лишаются права на суд и будут нести наказание по всей строгости закона". Надо же, какая ирония.
У меня внутри все оборвалось. Коротко ахнула Сара, и я снова сосредоточилась на ней; не хотелось, чтобы она была напугана так же, как я.
Я говорила себе, что Девятая статья уже не имеет значения. Мое имя уже есть в списке пяти самых разыскиваемых нарушителей. Это всего лишь еще одна Алая буква*. Как Пятая статья. И хотя мне было стыдно, но мне полегчало при мысли о том, что если нас поймают, то последствия будут одинаковыми для всех.
— Живее, Табмен! — крикнула Кара и снова ударила по гаражу.
Не успела она закончить, как дверь поднялась на высоту бедра, и Кара исчезла внутри. Риггинс последовал за ней, как и Сара. Прежде чем нырнуть следом, мы с Чейзом последний раз быстро переглянулись.
Как только мы укрылись от бури, худой темнокожий мужчина в гавайской рубашке со стуком опустил металлическую дверь на место и пристегнул ее цепью к железному крюку в полу. У мужчины был нос с горбинкой, а от уголка правого глаза до самого рта тянулся неровный серый шрам. Когда он улыбнулся, стали видны неровные белые зубы, отчего лицо сделалось более широким, а нос — более плоским. Мои плечи немного расслабились, но я не дышала, пока он не положил свой пистолет на металлическую тележку со слесарными инструментами.
Внутри гаража находились две машины. Справа от меня стоял темно-синий грузовик доставки ФБР. Я догадалась, что именно его использовал перевозчик, чтобы вывозить беглецов в безопасную зону. Рядом, в центре гаража, стоял короткобазный фургон Horizons с желтым восходящим солнцем, нарисованным на металлическом кузове, — тот самый, который команда угнала два дня назад.
— Так вот где ты его спрятала, — сказал Риггинс Каре, которая усмехнулась в ответ.
Сложно поверить: когда-то я беспокоилась о моральном облике Чейза, угонявшего машины, а теперь стояла в компании преступников перед двумя украденными грузовиками ФБР. Я сняла с головы платок и стряхнула с волос градины, зная, что выгляжу очень похожей на собаку, вернувшуюся в дом после метели. Чейз уже освободил Сару от стяжки.
— Надеюсь, ты не потянул мышцу, пока бежал к двери, — сказала Кара, напомнив мне о присутствии другого мужчины. Она ткнула кулаком в его руку, и он пошатнулся, притворяясь, что ему больно.
— Это Табмен, — сказала нам Кара. — Перевозчик экстра-класса.
Он протянул руку, и я подала ему свою. И задрожала от страха, когда в его глазах мелькнуло узнавание.
— Фото не отдает вам должного, — сказал он и приложился к моим пальцам долгим поцелуем.
Чейз прочистил горло. Внезапно помещение показалось мне слишком жарким.
— Большой парень, — заметил Табмен, направляясь к Чейзу. — Я тебя знаю. Нет, не совсем. — Он продолжал всматриваться в лицо моего друга. — Ты доставлял людей на побережье?
— Мой дядя, — взволнованно сказал Чейз, и всю неприязнь, с которой я относилась к брату его матери, перевесило абсолютное потрясение от того, что тот выжил.
Дядя забрал Чейза к себе, когда его родители и сестра погибли в автомобильной аварии, а потом во время Войны оставил одного, потому что не смог больше его обеспечивать. После расставания они виделись только однажды: сразу после того, как Чейза призвали в МН. Именно во время той случайной встречи Чейз узнал о существовании убежища.
— Он приблизительно моего телосложения, — продолжал Чейз. — На шее татуировка в виде змеи. Когда я видел его в последний раз, он носил длинные волосы. Его зовут...
— Этого я все равно не буду знать, — перебил Табмен. — Ты прав. Я видел его. Сложно забыть такую метку. — Он задумчиво провел большим пальцем по шее слева.