Страница 24 из 82
— Как вкусно! Просто божественно! — почти искренне произнесла я, отправляя в рот коржик. — Вы сами готовите?
— Нет, я покупаю их в кафе около станции, — холодно реагировала на комплимент Надежда Константиновна, то бишь Наталья Ивановна. Железная леди всем видом демонстрировала, что с ней мелкий подхалимаж не пройдет.
— А Маша уже встала? — Я двигала челюстями, абсолютно не чувствуя вкуса.
— Маша обычно завтракает у себя в комнате.
— А Виталий Васильевич и Стасик… то есть Станислав Витальевич?
— Они уехали на работу.
Отлично! Так я и думала.
— А Сергей? Я так и не успела с ним вчера познакомиться.
— Еще успеете… У него выходной. Сегодня дежурство Валеры.
Отлично, подумала я. То, что надо! Валера — та самая темная лошадка, которая нуждается в исследовании и укрощении. Неплохо было бы выяснить у домработницы, что он собой представляет.
— А Валера, он такой же? Ну, я имею в виду, такой же, как Сергей? Ну, огромный, с кривым носом? Тоже боксер?
— Да, конечно, — только и был мне ответ.
Наталья Ивановна достала из огромного, на полстены, холодильника двух миниатюрных слонов, по виду отдаленно напоминающих куриц, и принялась ловко их разделывать. Я завороженно наблюдала, как, орудуя остро заточенным тесаком, она в долю минуты превратила два округлых тела в кровавые ошметки.
— Вы, наверное, работали поваром в ресторане, — не удержалась я.
— Почему? — не оборачиваясь ко мне, спросила она. Седой пучок на ее затылке ритмично подпрыгивал в такт движениям.
— Вы так виртуозно работаете!
— Нет, просто я вырастила сына. А кто сумел вырастить и накормить хотя бы одного мужчину, тот может накормить целый полк.
— У вас есть сын? Наверное, он уже взрослый… А где он сейчас?
— Далеко, — нехотя обронил мне пучок волос и тут же жестяным тоном заметил: — А посуду оставьте… Я сама помою.
— Я вам помогу. — Я пыталась было засучить рукава, чтобы изобразить рвение, которого, впрочем, была напрочь лишена.
— Не надо, мне за это платят зарплату, — возразила домработница.
Я чуть было не ляпнула «мне тоже», но вовремя сдержалась.
— А что здесь в городке у вас есть интересного? — спросила я. Надо же исследовать окрестности, хотя бы с туристическими целями. — Куда можно пойти на досуге отдохнуть? На что посмотреть?
— Молодежь наша обычно развлекается в кафе «У Реваза».
— Ясно, злачное место… А что-нибудь культурно-историческое есть?
— Есть. Парк боевой и трудовой славы, монастырь, музей краеведения, библиотека.
— Библиотека — это замечательно, — задумчиво произнесла я. — Но библиотеку оставим на крайний случай.
— Идите прогуляйтесь, — неожиданно благожелательно предложила моя собеседница. — У нас не город — рай по сравнению с Москвой. Тишайшее место, чистый воздух… Недаром все состоятельные люди из столицы не прочь к нам перебраться! Все места возле реки уже давным-давно скуплены. Преступности никакой, вечером по городу можно ходить не боясь. Вам у нас понравится… Кстати, а вы надолго к нам?
— Да вот не знаю, — с сомнением в голосе ответила я. — Как получится… Может быть, на месяц, может быть, на неделю… У меня в квартире капитальный ремонт после потопа — соседи залили. Жить негде, вот Виталий Васильевич меня и пригласил пока здесь погостить. Они с моим отцом были большими друзьями… Да и Маше, говорил, веселее будет… А я Машу вчера в течение минуты только и видела. Даже и не знаю, вроде бы в соседних комнатах живем, а еще не знакомы.
— Ничего, еще познакомитесь, — пообещала Наталья Ивановна, заканчивая кромсать несчастных птиц. — Можете прямо сейчас приступить.
Я расценила ее слова как желание лишиться моего бесценного общества и с принужденным видом произнесла:
— Да, пожалуй, я пойду. Не буду вам мешать!
Уже в дверях меня настиг холодный металлический голос:
— А если Стасик опять будет к вам приставать, как вчера… Гоните его смело в шею! Он у нас слегка помешан на девушках…
Я поняла, что в этом доме ничто не может сохраниться в тайне. Но как же может сохраниться в тайне, кто проносит наркотики в дом?
Огромный дом замер, притихнув. Низкое розоватое солнце несмело заглядывало в окна, на полу лежали теплые квадраты солнечного света. Пора было обследовать место своего обитания.
В комнате рядом с солярием я заметила приоткрытую дверь. Из нее тянуло сыростью, доносилось журчание воды — разве можно было пройти мимо и не заглянуть? Это оказался зимний сад. Прозрачный потолок и две стеклянные стены пропускали достаточное количество света. Посреди зеленой массы тропических растений, клонивших свои жирные ветви долу, среди цветов в каменном японском саду мягко журчал крошечный фонтан, сверкая ослепительными брызгами в луче солнечного света. Пахло землей, зеленью и еще какими-то цветами, раскинувшими свои пурпурные соцветия навстречу солнцу. Изумрудные плющи взбирались по шпалерам, образуя зеленую волну, струящуюся живым водопадом. Китайская роза улыбалась красными губами бутонов, готовых вот-вот распуститься.
— Какая прелесть! — не удержалась я и сделала шаг вперед, любуясь неожиданным великолепием.
Справа от меня послышался шорох. Оглянувшись, я заметила среди белых свадебных азалий девушку с потусторонним видом. Это была Маша. Она полулежала в плетеном кресле-качалке и, по-видимому, слушала плейер — из уха по плечу спускался черный провод.
— Ой, извините. — Я сделала еще один шаг вперед. — Я не знала, что здесь кто-то есть…
И натолкнулась на невидящий, с расширенными зрачками, взгляд. Этот взгляд отталкивал, не желая меня впускать в свой мир. Я замялась в нерешительности. Но, в конце концов, я здесь не для того, чтобы быть незаметной и всем удобной мышкой. Пора, наконец, растормошить эту томную принцессу на горошине. Тем более, что никакой принцессой она на самом деле не является.
— Привет! — Я присела на каменный бордюр фонтана и кивнула на плейер: — Что слушаешь?
Потусторонний взгляд, ткнувшись в меня, немного смягчился, стал как будто определеннее.
— Мне Наталья Ивановна сказала, что можно осмотреть дом, — произнесла я, будучи уверенной на сто с лишним процентов, что меня не слышат.
Взгляд Маши стал чуть более осмысленным и, вернувшись из небытия, как будто впустил меня в поле своего зрения. Ноздри ее были припорошены белым порошком. Вертикальная складка прорезала высокий желтоватый лоб, лежащая на колене рука нехотя потянулась к наушникам.
— Маша, я здесь ничего и никого не знаю, — начала я, не слишком задумываясь над словами. — Может быть, пойдем прогуляемся по городу, погода-то какая, а?
— Что? — Маша еще больше нахмурилась, стараясь осознать мои слова, но это ей, очевидно, удавалось плохо.
Тут я обратила внимание: из наушников не доносится характерного сипения и ритма музыки — плейер был выключен. Что же тогда она слушала?
— Может, прогуляемся? — Я повысила голос, как будто разговаривала с глухой.
Маша отрицательно мотнула головой и снова откинула голову на подголовник кресла. Наушники продолжали лежать на ее коленях, но, несмотря на это, взгляд ее снова стал отдаляться и от меня, и от всего подлунного мира.
…Сойдя с рейсового автобуса, подруги сбросили на землю рюкзаки и удивленно огляделись. Над ними сияло высокое безоблачное небо, нещадно палило солнце, сильный ветер отбрасывал волосы на спину. Невдалеке виднелись пыльные дома и выжженные угрюмые деревья. Это был город ядерщиков, Щелкино. Впоследствии с этим городом у Маши оказалось связано очень много воспоминаний.
Город Щелкино был построен и заселен в середине восьмидесятых годов специалистами со всей страны, чтобы обслуживать гигантскую атомную электростанцию — Крымскую АЭС. Впоследствии к недостроенной Атомке присоединились еще и Ветряная, и Солнечная электростанции. Здесь до сих пор вращаются, отсвечивая алюминиевым блеском, лопасти огромного ветряка, греются на ослепительном южном солнце солнечные батареи, а Атомка так и осталась недостроенной. Ее заморозили на последней стадии строительства — ядерное топливо не успели привезти, не успели даже накрыть корпус огромной металлической крышкой — эта крышка и по сей день валяется на стройплощадке, ржавея от соленых ветров, точно огромная летающая тарелка, приземлившаяся на минутку в степи, да так и оставшаяся там на веки вечные.