Оружие Древних

— Шенн! — обняв Улнара, Далмира зарыдала. Воин молчал, и где–то внутри него теплилась надежда. «Маррод не пропадет, он эльд, он последний, он не может вот так сгореть, — вертелось в голове воина. — Не может!»

Эмонгир пошатнулся и с треском рухнул, превратившись в груду горящих обломков. Бедный мастер, подумал воин.

Ристы бежали к реке. Их обожженная кожа хотела влаги, и звери с шумом и брызгами погрузились в реку.

— Прыгаем! — крикнул Улнар Далмире. Взявшись за руки, они оттолкнулись и прыгнули в воду. На воине были доспехи, но Улнар хорошо умел плавать, и проплыть два десятка шагов ему было нетрудно. Далмира не отставала. Они вместе выбрались на берег и притаились в кустах.

— Я потеряла меч, — сказала девушка. Улнар вытащил из–за голенища узкий кинжал:

— Возьми пока это. Гротхов не видно, — проговорил воин, выглядывая из кустов.

— Что мы будем делать? — спросила она.

— Смотря, чем закончится битва, — напряженно ответил воин. — Ты видела тех чудовищ? Если их не убить, гротхи разобьют войско Орэна. А убить их мог только Шенн. Прости…

— Ничего, — сказала она. — Быть может, им повезло, и они успели… Я верю, что Шенн выберется.

Улнар молча кивнул. Лгать он не хотел и понимал, что выбраться из горящего эмонгира и пробиться сквозь кольцо врагов Шенн и Маррод не смогут. Но вслух ничего не сказал.

Лучники осыпали монстра тучей стрел, но те отскакивали от его толстой кожи, а сидящие в башенках на боках стрелки гротхов поражали арнов наверняка, и воины бежали от огромного чудовища.

— Вели стрелять по нему из катапульт! — приказал Орэн, и гонец тотчас побежал к городу. Одан находился на башенке, укрепленной на спинах двух боевых крогов, и наблюдал за ходом битвы. Чудесный эмонгир с оружием Древних помог арнам, вовремя уничтожив одно из наступавших чудищ, а затем и второе. На правом фланге гротхов удалось опрокинуть и погнать прочь от города, и одан уже праздновал победу, но увидел, что эмонгир горит.

— Проклятье! Эмон Локтар, возьми сотню воинов и немедленно туда! — опустив зрительную трубу, приказал Орэн. Он указал на горящую крепость. — Отгони гротхов и спаси всех, кто там остался. Любой ценой! Быстрее!

На левом фланге было хуже. Вышедшие из леса монстры напугали воинов так, что арны попятились, сломали строй, и гротхи тут же воспользовались этим, едва не расколов войско арнов надвое. Огромным усилием Орэн сумел сплотить ряды. Его колесница была разбита, возница убит, и Орэн пересел в поданную телохранителями башенку. Кольцо «преданных» тотчас окружило повелителя.

Битва сместилась в сторону от города, и находившиеся на стенах женщины и старики увидели тысячи убитых, лежащих на политой кровью траве. Там были их дети, мужья и братья. И бой еще не кончился. По приказу правителя катапульты на башнях разворачивались, наводясь на единственную цель: огромное чудовище, медленно, но неуклонно заходившее в тыл войску Орэна. Жуткий исполин давил не успевших убраться с его пути воинов, и никто не мог остановить его. На боках чудища висели корзины–башенки со стрелками, а из пасти торчали два устрашающих бивня. Длинный чешуйчатый хвост волочился вслед за тварью. Чудовище не рвало людей на части, как звери гротхов, но могло проломить ворота города, как живой таран. Его нужно убить — но как?

Гротхи отступали, но еще не бежали, и Орэн оценил искусство того, кто командовал ими. Арны не могли состязаться с наездниками в скорости, и неведомый полководец умело пользовался этим. Бой кипел уже на всем поле. Гротхи нападали и стремительно отступали, пытаясь сломать строй защитников Ринересса, но арны поняли, в чем сила противника, и держались вместе. Порядки и отряды смешались, и наемники бились рядом с дружинниками эмонов, а горожане плечом к плечу с гвардией Орэна.

Со стен в чудовище летели камни. Мишень была велика, двигалась медленно, и выпущенные из катапульт снаряды ударили в бока монстра, расщепив несколько башенок. Чудовище замотало головой. Тяжелые камни причиняли боль, ему хотелось уйти, но жестокие погонщики остриями пик гнали его вперед. Со стены оно не казалось таким уж большим, но Гретворн видел, как ничтожно малы перед ним человеческие фигурки. Еще один камень с гулом унесся к цели, поразив чудовище в голову так, что оно припало на передние лапы. Усыпавшие стены горожане торжествующе взвыли.

— Отлично! — вскричал Гретворн. — Заряжай еще! Тащите камни!

Начальник стражи, как и Орэн, видел объятый пламенем эмонгир и понял: оттуда не спастись никому. Эмон сжал зубы: что ни говори, мастер Шенн исполнил свой долг! Гретворн вспомнил худощавое, со странным шрамом, лицо молодого фагира, его ясный, с какой–то сумасшедшинкой, взгляд… Да, кто бы мог подумать, что затея, в которую он, Гретворн, не верил с самого начала, вдруг осуществится! Что горстка воинов, среди которых шпионы эльдов и предатели, дойдет до сердца Кхинора и вернется с оружием, которое повергло в ужас не только гротхов, но и нас всех! А ведь тому, кто им владеет, по силам уничтожить здесь все! Эмон невольно вздрогнул, представив, как горит земля, и падают сгоревшие башни, а город превращается в наполненные прахом людей черные руины… И, глядя на останки эмонгира, вздохнул спокойней: боги хранят великий Ринересс! Мастер Шенн погиб, и тайна «Гнева Игнира» умерла вместе с ним. Орэн будет в ярости, но так лучше для всех нас, подумал Гретворн. Людям нельзя меряться силой с богами, иначе боги накажут наглецов…

Камни, выпущенные из катапульт, сделали свое дело: чудовищный зверь повернул вспять и, не повинуясь погонщикам, зашагал прочь.

— Вперед! — крикнул Орэн. — Трубите атаку!

Сломав строй, арны ринулись вперед, и гротхи не смогли остановить их. В едином порыве войско Ринересса бросилось в атаку, и враг побежал. Погоняя зверей, гротхи отступали. Их отряды смешались в один черный, бегущий вдоль реки, поток.

Улнар и Далмира пригнулись, спрятавшись в зарослях. Ужасные звери гротхов пробегали мимо, едва не задевая их. Остатки войска захватчиков бежали вдоль реки, сминая кусты и мелкие деревья. Любой из всадников мог пронзить их копьем, если бы увидел и, понимая это, Улнар закрыл собой девушку, прижимая к земле. Но гротхи проскакали мимо. Когда последний скрылся в зарослях, Улнар вздохнул. Мы живы!

— Кажется, ушли, — произнес воин. Он хотел подняться, но Далмира схватила его и прижала к себе.

— Не уходи.

— Я и не собирался, — ответил воин. Ее глаза были так близко, что, казалось, в них можно окунуться…

— Не уходи никогда, — произнесла она. Ее губы приблизились, и воин почувствовал их на своем лице. Он ответил ей жадно и торопливо, боясь потерять счастье, что было сейчас в его руках.

Они пошли к городу, шагая по истоптанной зверями земле. Повсюду лежали трупы: гротхи и арны, и смерть навеки примирила их. Не сговариваясь, Улнар и Далмира направились к эмонгиру. Останки огромной крепости догорали, вокруг него лежали тела убитых, но ни Шенна, ни Маррода они не нашли, хотя в таком страшном пламени они могли сгореть без следа… Тела Хаггара тоже не было, и Улнар надеялся, что храбрый десятник сумел пробиться к своим.

— Что нам теперь делать? — спросила Далмира. — Шенна и Маррода нет здесь, быть может, они ушли в город?

— Быть может, — ответил воин.

— Так пойдем туда же…

— Нет, — воин покачал головой. — Пока воины одана не пришли сюда, нам надо кое–что сделать…

Они направились к городу. На несколько мер вокруг земля и трава была красна от крови. Трупы гротхов и их зверей усеивали поле, по которому бродили арны, ища уцелевших и раненых. Где–то сверкал клинок, добивая еще шевелившегося врага, где–то слышался стон, и воины поднимали раненого на руки, неся до ближайшей повозки.

Как бы трудно она не далась, сколько бы ни пало — это была настоящая победа, и враг позорно бежал. Далмира и Улнар видели, как отряды легконогих стрелков преследовали гротхов вдоль реки и многих убили при переправе. Кочевники были отброшены, останки их огромных зверей лежали на поле боя, и даже мертвые, они внушали ужас.