Оружие Древних

— Следующие полночи — я и Эрбин, — сказал десятник. — Все. Гасите огонь.

Семир и Улнар сидели спина к спине и тихо разговаривали, оглядывая заросли травы за лежащими у погасшего костра товарищами.

— Улнар, откуда ты родом? — спросил лучник. — Мне кажется: на арна ты не очень похож.

— Я родился в Гарде, это оданство Ринересс, — ответил Улнар. — Я не знаю, из какого народа мой отец, а мать была дочерью арна, простого рыбака.

— Знаешь, ты напоминаешь мне лицом одного купца из Эдерна, который одно время приезжал к нам в селение. Он так же, как и ты, часто молился, только Великому Алгору — он ведь считается покровителем Эдерна. Но тот человек был смуглее тебя, да и говорил так, что иногда не разберешь, чего он хочет.

— А ты откуда родом, Семир? — спросил воин.

— Я родился в Кадане — это маленький город на севере. Я литерн, не арн. Вот Эрбин — из Эшнара, это рядом.

— Кто твой покровитель?

— Алгор.

Улнар взглянул на усыпанное звездами небо. Как россыпь драгоценных камней, они окружали величаво плывущую сквозь рваные облака светло–желтую луну.

— Началась первая декада Алгора. Твой покровитель будет с тобой еще долго.

Они помолчали.

— А кем был твой отец, Улнар? — не унимался с расспросами Семир.

— Воином. В последний раз я его видел, когда день моего рождения пришел в двенадцатый раз.

— А потом?

— Потом он ушел в поход, и больше я его не видел. Думаю, он погиб, иначе бы обязательно вернулся.

— Выходит, ты, как и я, потерял отца, — протянул Семир, меняя положение на более удобное, и нечаянно толкнув ногой спящего Эрбина, но эшнарец лишь сильней захрапел.

— А как ты попал в отряд?

— Я выиграл состязания в Гурдане. Там я был лучшим стрелком. Но мне захотелось чего–то большего. Например, пойти в Кхинор, — Семир улыбнулся. — Все же я не такой великий стрелок, как ты, наверно, думаешь…

— Я ничего не думаю, Семир, я скоро это увижу.

Утро встретило ярким солнцем и приятным, еще хранившем прохладу ночи, ветерком. Воины поели и двинулись в путь. Первая ночь, проведенная в Кхиноре, прошла спокойно. И это был добрый знак.

Полдня отряд продвигался вглубь Кхинора. Несмотря на предупреждение, что источников на равнине мало, воины много пили, и фляги с водой в заплечных мешках становились все легче…

На втором привале Хаггар разрешил развести огонь, чтобы все поели горячей пищи. И здесь Шенн удивил всех, собственноручно приготовив наваристую похлебку, и воины с аппетитом ели густое мясное варево, приправленное ароматными листьями и пряностями, которые, оказывается, фагир носил с собой. Наевшись, воины разлеглись на траве, лишь трое дозорных бодрствовали, выдвинувшись на сотню шагов перед отрядом.

— Мой отец был оружейником, лучшим в городе, — говорил, сидя и тлеющего костра, Хаггар. — Эту секиру сделал он.

Сидевший рядом Улнар бережно взял в руки оружие десятника, поражаясь, как искусно оно сделано. Обоюдоострое, полукруглое лезвие секиры было остро, как бритва, сверху имелась прорезь для захвата клинков и острый трехгранный наконечник, для ударов по броне. Рукоять из прочнейшего дерева, пропитана лаком и укреплена стальными полосами, переходящими в причудливый эфес, защищавший кисти от ударов.

— Я не видел подобного оружия, — признался Улнар, впервые так близко рассматривая оружие Хаггара. — Твой отец действительно большой мастер.

— Да, и он хотел, чтобы я стал кузнецом, как и он. Но я вступил в Братство. И тогда он…

— Морроны! — сидевший в дозоре Руннор выскочил из травы. — Там! Идут сюда!

— Проклятье, они могли заметить дым от костра! — выругался Хаггар. — Скольких ты видел?

— Пятерых!

— Они видели тебя?

— Не знаю, — выдавил Руннор.

— Их пятеро, — подтвердил Кронир, второй дозорный.

— Убьем! — радостно осклабился Эрбин.

— Даже если всего пятеро, не будем рисковать! — сказал Хаггар. — Это разведчики, за ними может двигаться орда. Пусть уходят.

— Они не уйдут, — сказал Маррод, приподнимая голову над травой. — Они идут прямо сюда.

— Ублюдки Даора! — выругался Хаггар. — Они заметили дым! Расползаемся в стороны. Нападайте, когда я крикну.

Десятник остался сидеть у костра.

— Ты, что, Хаггар? — замер возле него Кронир. — Прячься, они сейчас будут здесь!

— Убирайся в кусты! — сверкнул глазами десятник. — Я знаю, что делаю!

Разведчики подошли совсем близко. Лежащий в десятке шагов от Хаггара Улнар уже мог разглядеть их плоские черные лица. Выйдя к кострищу и увидя одиноко сидящего воина, морроны вскрикнули. Сжимая секиру, Хаггар медленно поднялся. Оскалив зубы, один из кочевников выхватил дротик и метнул в Хаггара. Сердце Улнара екнуло, но десятник, не дрогнув, уклонился от летящего снаряда и пошел на морронов. Второй вскинул лук, но мгновеньем раньше стрела Семира вонзилась ему в грудь. Морроны замешкались, в этот миг Хаггар с ревом прыгнул на них, срубив одного секирой. Слева из травы поднялся Эрбин. Взрезав воздух, метательный топорик эшнарца воткнулся третьему моррону в спину. Взмахнув руками, тот упал в траву. Оставшиеся в живых чернолицые бросились бежать, но один не смог миновать вставшего на пути Маррода. Кочевник взмахнул мечом, но эльд неуловимым движением опередил его, и голова моррона покатилась по траве.

Последний ткнул копьем в лицо Кронира. Воин отшатнулся, запнулся о камень и упал. Но чернолицый не стал добивать, а бросил копье и изо всех сил припустил прочь.

— Держите его! — заревел Хаггар. — Не упустите!

Воины бросились следом, но сухопарый полуобнаженный моррон бежал так, что пятки сверкали. Улнар понял: не догнать, остановился и увидел натягивавшего тетиву Семира. Его мощный лук загудел, стрела унеслась вдогонку за морроном, настигла беглеца и клюнула в спину. Моррон упал.

— Клянусь Игниром! — прошептал воин. — Ты… — он бросил восторженный взгляд на Семира: стрелок улыбался.

— Ветер, — сказал он, расставив пальцы веером. — Подуй он сильнее, и я бы не попал.

— Но ты попал! Мир не видел такого стрелка, как ты! — воскликнул подбежавший к ним Руннор.

— Мой отец стрелял лучше, — скромно ответил Семир.

— Лучше? Да лучше стрелять невозможно!

— Хватит болтать, — прервал подошедший к ним Хаггар. — Бегите и посмотрите, что с ним! Если жив, перережьте горло.

Стрела вошла моррону в основание шеи, он истекал кровью и почти не дышал.

— Пусть лежит, — сказал Улнар. — Солнце и падальщики расправятся с ним, не останется и следа.

Он выдернул окровавленную стрелу и протянул Семиру:

— Возьми.

— У меня еще есть стрелы, — пожал плечами стрелок. — И запас наконечников.

— Послушай, что я скажу, Семир: лишних стрел в Кхиноре не бывает. И еще: твоя стрела — это след, а мы не должны оставлять следов, если хотим выжить.

— А трупы?

— Трупы мы не станем прятать. Закапывать бесполезно. Морроны все равно будут искать и найдут их. Здесь другое. Ты слышал о магии морронов?

— Нет, — удивленно сказал Семир. — А что у них за магия?

Они вернулись к остальным. Эрбин деловито обшаривал убитых, остальные наблюдали. Кто с интересом, кто — с брезгливостью.

— Морроны не будут искать по следам, они найдут нас по твоей стреле. Их магия сильна.

— Так ли это? — спросил Маррод. — Думаю, их магия — ничто!

— Напрасно, — Улнар взглянул на бывшего противника. — Ты просто не испытал ее на себе.

— А ты испытал?

Воин не ответил. За спиной Маррода возникла чернокожая ведьма Ош–Рагн, протягивающая Улнару зелье:

— Бери, воин. Здесь сила, великая сила…

— Смотрите, что у них на шеях! — Идгерн указал на убитых. Улнар не видел, но знал, что там. Морроны носили на шее ожерелья из пальцев убитых врагов…

— Что, никогда не видел? — спросил Эрбин.

— Никогда, — признался Идгерн.

— Теперь насмотришься, — эшнарец пнул ногой голову убитого. — Жаль, нельзя отрезать пальчики…