Оружие Древних

Пленники молчали. Невероятное спасение предполагало еще более невероятный союз.

— Хорошо, — прервал общее молчание Шенн. — Я передам твои слова одану.

Глава 23. Старые враги

— Она высыпала твое зелье! — сказала Далмира, шагая рядом с Улнаром. — Я все видела!

— Она сделала это, чтобы я вернулся, — проронил воин.

— И ты вернешься? Прости, наверно, тяжело об этом думать.

— Непросто, — оветил воин. — Время еще есть… я решу.

— Ты решишь, жить тебе или умереть? — переспросила Далмира.

— Ведь это в моей власти, — сказал он, посмотрев ей в глаза, и Далмира вздрогнула. Взгляд воина был спокоен, и девушка поняла, что черное зелье Гунорбохора не властно над его душой. Крепость духа вольного воина поражала ее, и Далмира чувствовала, что отчаянно жалеет его, жалеет так, словно он был ей близким человеком, дороже Шенна…

Даже после невероятного освобождения Хаггар не разговаривал с Улнаром и даже не поблагодарил его. Десятник готовился принять смерть, но никак не милость от заклятых врагов и шел, осыпая бранью морронов и их белых прислужников. Черная тень пролегла между двумя друзьями, и ее было не перешагнуть.

Оружие и доспехи им вернули, и впервые арны шли через Кхинор, не таясь.

— Мастер Шенн, что ты думаешь обо всем этом? — спросил Эрбин. Из головы эшнарца не шла груда асиров, небрежно высыпанная в пыль у их ног, и он мысленно проклинал Хаггара, не позволившего взять хотя бы пригоршню.

— Придем к одану и расскажем ему все.

— Только без меня! — заявил эшнарец. — Да за такие слова одан заточит нас в подземелья похлеще Анвинорских! Да что б у меня борода отвалилась, я к одану не пойду! Переплывем Кхин, а там и разойдемся.

— Поступай, как знаешь, — проронил Шенн, думая о своем.

— А как же награда, Эрбин? — спросила девушка. Эшнарец схватился за голову:

— Забыл! О, боги Эшнара! Значит так: сперва мы получаем награду, а уж потом, когда я уйду, мастер Шенн говорит о союзах, договорились? А, мастер Шенн?

— Хорошо.

Шенн думал о том, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до Ринересса. До наступления новой луны оставалось дней двадцать, этого должно хватить, если не случится что–нибудь непредвиденное. Куда уж непредвиденней, вздохнул фагир, вспоминая разговор с Ош–Рагн. Пошли за оружием Древних, а вместо него принесем союз с морронами… Как одан воспримет это, Шенн не представлял, но, зная крутой нрав одана, нужно готовиться к худшему. «Как бы то ни было, свой долг я исполнил, — думал фагир, шагая след–в–след за десятником — привычка со времен юности в лесах. — И если одан заточит меня в тюрьму — пусть будет так, но я должен передать послание морронов! Я знаю, насколько страшны гротхи, и надо убедить одана, что лучше союз со старым врагом, чем противостояние с новым, более страшным противником».

Прошел день и прошла ночь. Отряд двигался к верховьям Кхина, туда, где Ош–Рагн и собиралась встретить врага. «Будь у морронов лодки, мы давно бы переправились на наш берег, — думал Улнар, оглядывая пестрящую солнечными бликами великую реку. — А теперь придется идти в верховья. Что ж, не впервой».

Противоположный берег заметно приблизился, воины видели поднимавшиеся над водой островки, сначала песчаные, затем уже густо заросшие лесом. Здесь в Кхин впадали семь рек, и это место называлось Семиречье. На деле рек было много больше, к ним присоединялись бегущие с заснеженных гор многочисленные ручьи. Местами Семиречье представляло собой болото, местами — каменистые равнины, изрезанные синими лентами рек. Арны не любили эти места из–за отдаленности от городов и крепостей, что обеспечивали защиту от кочевников, и селений тут не строили. Северные варвары предпочитали горы, изредка спускаясь сюда ради охоты на диких крогов. Эти места были безлюдны, редкие одиночки и изгои осмеливались селиться в этих местах, зная, что в случае опасности им придется полагаться лишь на самих себя…

Движущуюся крепость отряд заметил не сразу — издалека она казалась серой скалой, но затем зоркий глаз Улнара разглядел гигантские колеса.

— Это же эмонгир ортанов!

Притронувшись к амулету фагиров, Шенн поблагодарил богов за помощь. Встретить эмонгир было большой удачей, ведь теперь они смогут находиться под защитой его стен, да и по бездорожью он двигается намного быстрее пешехода. Ортаны довезут нас до ближайшего торгового городка, где они продают свой товар, подумал Шенн, а там по хорошей дороге мы быстро придем в Ринересс.

— Надо их нагнать! — сказал Шенн, убыстряя шаг. — Не отставайте.

— Легко сказать, — недовольно пыхтел Эрбин, всматриваясь в далекий эмонгир. — Может, они нас заметят и остановятся, а?

— Шевели ногами! — отвечал десятник. — Иначе этот день мы проведем без крыши над головой и без горячего ужина.

— За это стоит поднажать! — согласился эшнарец. — Слушайте, а они нас возьмут?

— Именем одана, — сказал Шенн. — Пусть попробуют не взять!

— Именем одана! — азартно воскликнул Эрбин. — Дайте мне горячей еды, пива и хорошенькую девушку, именем одана!

Пересекая очередной ручей, эмонгир замедлился, и друзья почти нагнали его. С башни катящейся крепости послышались крики дозорных.

— Ага, нас заметили! — довольно сказал Эрбин. — Сейчас остановятся.

И впрямь, колоссальное сооружение замедляло ход. Многочисленные и огромные, выше человеческого роста, колеса замерли, в боку деревянной крепости откинулась дверь, и на камни выпрыгивали воины.

— Они хорошо защищены, — проговорил, останавливаясь, Улнар. — Сколько воинов…

— Ортаны должны защищать свой товар, — ответил Хаггар, оценивающе оглядывая приближавшихся к отряду наемников.

— Говорить буду я, — сказал Шенн. Фагир заметил лучников, выглядывавших с крыши эмонгира. Да, ортаны настороже…

Наемники остановились в десяти шагах.

— Вы кто? — не слишком вежливо спросил один из них, рослый детина в кольчуге и с копьем в руках.

— Именем одана! — сказал Шенн. — Мы его посланники и идем в Ринересс. Если вы возьмете нас, одан наградит вас.

— Посланники? — рассмеялся наемник. — Да вы на себя посмотрите! Думаю, вы обычные мергины. А ну–ка, сложите оружие и сдавайтесь, пока вас не перестреляли со стен!

Хаггар побагровел:

— Позови хозяина, ты, прыщ на заднице громира! Мы будем говорить с ним, а не с бабой, не умеющей держать копье!

Наемники загудели. Зловеще шелестя, сталь покидала ножны.

— Что? Тебя, борода, я лично прибью к колесам! — наемник поднял копье и двинулся на десятника. Хаггар осклабился и приподнял секиру.

— Назад! — крикнул Шенн. — Я же сказал: говорить буду я! — Он шагнул навстречу воинам и достал из–за пазухи свиток. — Я фагир Шенн, доверенное лицо одана! Кто из вас умеет читать, может прочесть это в моем свитке! И мы не просим, а требуем впустить нас в крепость. Если вы не сделаете это… вы сами знаете Орэна!

Наемники переглядывались. Да, этот грязный оборванец мало походил на фагира, но не будет же мергин утверждать такое, и у него какой–то свиток…

— Надо звать хозяина! — сказал один.

— Он не велел его беспокоить! — отрезал детина в кольчуге.

— Можешь нас не впускать, но если одан узнает об этом, он запретит вашему хозяину торговать, и вы потеряете работу, а потом окажетесь на рудниках! — пообещал Шенн.

— Ладно, — подумав, проговорил старший, — можете войти. Но оружие отдайте нам.

— Нет! — опередив фагира, жестко сказал Улнар. — Мы посланники одана, а не мергины. Мы охраняем фагира Шенна, отвечаем за него своими головами, и оружие останется у нас!

— Хорошо, проведите их в комнату для гостей, — нехотя согласился наемник. — А я иду к хозяину.

Шенну уже приходилось бывать внутри катящегося замка. Ортаны были торговцами, а их катящиеся крепости — вместилищем множества товаров из далеких, никому не известных земель. Но эти торговцы никогда не упускали возможности заработать, в том числе и на людях, и очень часто одинокие или отбившиеся от своих путники становились добычей эмонов пустыни, как называли себя ортаны. Торговлей людьми не брезговали и хартоги, среди которых Далмира провела не одну луну. Именно ортанский эмон однажды продал ее хартогам, и Далмира попала в Круг, в котором билась с чудовищами…