Оружие Древних

Что он сказал? Улнар невольно оглянулся. Потеря концентрации стоила удара по рукам. Палка выпала. Хаггар крякнул.

— Эй, Улнар! — крикнул эшнарец. — Я поставил пять асиров и, клянусь черным глазом Даора, не намерен проигрывать!

Идгерн приближался.

— Я проучу тебя, нигрид, — поигрывая палкой–мечом, эмон теснил воина к краю лужайки. Палка со свистом взрезала воздух. — Проучу, как следует проучить чернь, которая…

Улнар бросился на меч, увернулся, подсел и швырнул эмона наземь. Подождал, пока тот поднимется, вновь опередил на замахе и ударил в грудь. Идгерн упал, хватая ртом воздух.

— Довольно, — сказал Хаггар. — Все ясно. Идгерн, не возражаешь?

Эмон мотал головой и икал.

— Значит, конец боя.

Эрбин радостно собирал деньги.

— Прекрасно, — сказал Маррод Улнару. — А со мной сразиться не хочешь?

Их взгляды встретились, но, прежде чем воин ответил, Далмира схватила эльда за рукав:

— Я хочу!

— Правда? — слегка удивился эльд. — Хорошо, почему бы нет?

— Никакого боя не будет! — вскочил Шенн. — Далмира, да что с тобой? И ты, воин! Тебе не стыдно биться с девушкой?

Он гневно поглядел на Маррода.

— Мы уже бились обычным оружием, — улыбаясь, произнес эльд. — Как видишь, с ней ничего не случилось. Хочешь — бери свое копье, я же возьму эту палку.

— Я сказал: нет! — Шенн подошел к Марроду. — Если желаешь, бейся со мной!

— Еще что! — рявкнул Хаггар. — Достаточно драк на сегодня! Одного избитого хватит, как бы тащить на себе не пришлось! Соскучился по фехтованию, Маррод? Ты в Кхиноре, ты получишь свое!

Маррод рассмеялся и отошел. Хаггар проводил его недобрым взглядом. Идгерн постанывал, скрючившись у костра.

— Мастер, посмотри, что там с ним. Мне нужно, чтобы завтра он смог идти.

— Мне тоже, — сказал Шенн. — Снимай рубаху, эмон. Ого, славная отметина, надолго запомнится. Потерпи, сейчас найду заживляющую мазь.

Глава 11. Улнар уходит.

Улнар шел на запад. Если верить словам Шенна, Гунорбохор начинался там, где заканчивалась великая трещина, разлом, оставленный оружием богов…

Ночью он присматривал за дозорными и, когда Шенн вдруг покинул пост, воин понял: лучшего момента не найти! Улнар давно приготовил и подогнал одежду так, что ничего не бренчало и не скрипело. Воин бесшумно поднялся и выскользнул из лагеря. Пройдя выше по течению берегом, Улнар вошел в воду и переплыл реку. Течение было сильным, а неподалеку слышался глухой рокот водопада, но выбора у него нет. Надо пересечь реку — тогда его не будут искать. Помня о тварях, едва не загрызших Далмиру и Эврана, он осторожно и с оглядкой выбрался из воды и, не выжимая одежды, поспешил на запад.

Теперь его быстро не догонят. Да и вряд ли станут искать. Река — серьезное препятствие. Они росто пойдут дальше. Улнар вздохнул: где–то там спят его товарищи и не спит Далмира…

Он вернется! Он не хочет, чтобы Далмира или Хаггар считали его трусом или предателем, и он вернется как можно скорее. Только добудет зелье. Или найдет противоядие. Со знаком Ош–Рагн морроны пропустят его. Главное — ничего не бояться. Чем он рискует? Несколькими днями мучений без зелья и жуткой смертью?

Он не страшился неизвестности и смерти. Улнар боялся одного: что Далмира может быть в опасности — а его не будет рядом, чтобы ее спасти…

Большую часть ночи воин шел на запад, но под утро усталость взяла свое. Улнар нашел укрытие в заросшей высокой травой лощине и лег спать. Проснулся, когда солнце уже взошло в зенит, отпил из фляги и продолжил путь.

Даже в таких зарослях следовало быть осторожным. Он на чужой земле. Имея талисман Ош–Рагн, морронов можно не опасаться, но кто знает, ведь они могут сначала выстрелить… Лучше, если он обнаружит их первым.

Проклятое зелье давало о себе знать каждый день, каждую ночь. Улнар пытался перебороть его власть, но тщетно: боль и мучения были нестерпимы. Нет, без противоядия не обойтись! Но все же усилием воли он мог отдалять время принятия дозы черного порошка. Ош–Рагн говорила о сутках, Улнар же мог обойтись без зелья Гунорбохора вдвое дольше. Ценой тошноты и боли — но все–таки мог! И гордился собой.

Он двигался так быстро, как мог. Оружие было наготове. Густые заросли заканчивались. Чем дальше он отходил от реки, тем больше менялась местность. Улнар видел странные растения и деревья, невиданных прежде птиц и зверей.

Запах дыма и крови заставил насторожиться. Улнар выбрался на опушку и притаился за деревом. То, что он увидел, заставило сердце забиться чаще.

Тут когда–то был лагерь. Или стоянка. Теперь на вытоптанной земле лежали тела людей и животных, повозки были разбиты, шатры повалены и сожжены. Воин потянул носом воздух: трупы лежали на солнцепеке, но запаха не было. Видно, бой произошел недавно.

Убедившись, что вокруг тихо, Улнар вышел из укрытия. Вблизи картина произошедшего выглядела ужасно. Улнар видел много смертей, но здесь содрогнулся. Тут был не бой, а бойня. На истерзанной, усеянной обломками повозок и залитой кровью земле лежали тела морронов. Сплошь чернолицые. Воин слышал о междуусобицах, когда один клан кочевников враждовал с другим, но здесь было что–то другое…

Морроны часто съедают сердца побежденных. По их вере, это передает им силу врага. Здесь победители не взрезали грудины у мертвого врага. Просто перебили целое племя с женщинами и детьми.

Улнар невольно остановился. Перед ним лежал мертвец с начисто откушенной рукой. Рана явно нанесена зверем — никак не мечом. И это не падальщики — те глодают мясо, но не перемалывают кости одним укусом… Превозмогая тошноту, Улнар склонился над убитым ребенком. Из бока мальчика был вырван огромный кусок мяса. Судя по следу, оставленной чей–то жуткой челюстью, хищник был очень крупным. И на земле видны следы огромных когтистых лап. А вот здесь удар меча либо секиры, проломленный череп, рассеченный живот… Что же здесь творилось? Что произошло и кто это сделал?

Надо убираться отсюда. Хорошо, что он ничего не ел с утра — от увиденного к горлу подкатил противный склизкий ком. Улнар повернулся и зашагал на запад, замечая, что местность становится все более открытой, а это опасно. Что ж, все его путешествие опасно, он идет туда, где не был никто из арнов. Впереди может быть смерть, но и позади тоже. Надо действовать — или сойдешь с ума от безысходности.

Улнар услышал шум и мигом прыгнул к ближайшему дереву, распластавшись на поблеклой сухой траве. Кто–то ехал.

Он услышал речь. Странную речь. Язык морронов был ему известен, вольный воин часто слышал его и даже знал некоторые слова — но это было чужое наречие, он вслушивался и не понимал ни слова.

Улнар высунул голову из укрытия и увидел проезжавших мимо четырех всадников. Люди не так привлекли его внимание, воин лишь успел заметить, что это не морроны — кожа наездников была не черной. И не белой, как у арнов. Взгляд Улнара привлекли животные.

Твари, на которых сидели люди, двигались быстро — такие легко нагонят бегущего человека. Их морды были жуткими, с выпиравшими из–под толстых черных губ клыками. Передние лапы, заканчивавшиеся когтистой пятерней, казались короче задних, мускулистых и мощных. Без всяких сомнений, твари были хищниками. Улнар понял, кто наносил те страшные раны, и изумлялся, как можно таких приручить? Он не поверил бы никому, не видя это своими глазами.

Лишь когда разъезд проехал, Улнар ощутил запоздалый страх: заметь его всадники — и не спастись. Но кто они и что делают на земле морронов? Или… это уже не земля чернолицых? Но Гунорбохор на западе — так сказал фагир, а он имеет карту древних, эльды же не могли ошибаться…

Улнар предполагал, что по пути к Гунорбохору увидит многие чудеса, но этот народ поразил воина больше, чем что–либо еще. Он представил, что будет, если эти наездники нападут на Арнир. Жуткие звери посеят такой страх, что спастись можно будет лишь за стенами городов. Пока он видел лишь четырех всадников, а если их — тысячи?