Страница 61 из 74
Ник постоял в нерешительности. В городе не раздавалось никаких звуков. Может, он стоял среди руин, покинутых века назад. Но если это и в самом деле руины, то не было видно никаких следов эрозии, ни трещин, ни разрушений…
Медленно и осторожно Ник подошёл к ближайшей стене и нерешительно протянул вперёд руку, чтобы коснуться кончиками пальцев её поверхности, но тут же отдёрнул ладонь, потому что ощутил не холод камня или хрусталя, а тёплую пульсирующую поверхность.
Энергия, в этих стенах заключалась какая-то энергия. Это могло объяснять их сияние. Весь город мог быть генератором или аккумулятором энергии.
Юноша нерешительно постоял на тянувшейся прямо вперёд улице. Если никуда не сворачивать, он ведь не потеряется? Овладев собой, Ник направился вперёд. Но это было всё, что он мог сделать, чтобы оставаться хозяином положения.
Потому что он знал, и знал наверняка, каждой клеткой своего тела, что городу или тем, кто здесь обитал, известно, кто он такой: незаконно проникнувший пришелец. Он дважды останавливался и оглядывался, однако вслед за ним не возносились внезапно новые стены, как не было видно и стражей, чтобы отрезать ему путь к отступлению. Улицы по-прежнему оставались тихими и пустынными.
И всё же, где здесь прячутся люди? Неужели население города так уменьшилось, что осталась лишь горстка выживших, обитающих в самом центре? Или, может, названия из его собственного мира здесь не годятся. Может, вся эта огромная постройка служит какой-то совершенно иной цели. Однако отсюда выходит Герольд и сюда же он возвращается с теми, кто принимает Авалон. Ник сам видел это.
Внезапно американец заметил впереди открытое пространство, где находилось нечто, испускавшее чрезвычайно яркий свет, такой яркий, что заболели глаза, и Ник пожалел, что у него нет с собой солнцезащитных очков Линды. Юноша повернулся к стене и бросил взгляд вверх. Однако башня возносилась так высоко, что у него закружилась голова, когда он попытался увидеть её вершину на фоне утреннего неба.
А потом, немного осмелев, Ник коснулся ладонью двери в стене. Она была сделана из другого материала, нежели стена, и по виду казалась цельной плитой из серебристого металла. Ник увидел на ней выгравированный узор из множества линий, образующих замысловатый рисунок. Когда он снова прикоснулся к двери, то вибрации больше не было, а едва он провёл пальцами вдоль линий орнамента, как рисунки стали более отчётливыми и приобрели смысл, который Ник постигал не одним только зрением.
Здесь были изображены странные звери, некоторые походили на тех, что он встречал в лесу — среди них Ник заметил единорога, — встречались и гуманоидные существа. Вокруг них сплетались ленты с письменами, подобных которым юноша никогда не знал.
Ник всего несколько секунд отчётливо видел рисунки, а затем они исчезли, и остались только едва различимые царапины.
Потом Ник перешёл к следующей двери и снова прикоснулся рукой к её поверхности. И вновь увидел рисунки, однако они отличались от предыдущих и формой, и содержанием.
Что там, за дверями? Ник слегка нажал. Не было видно ни запоров, ни замков, ни ручек — ничего, с чьей помощью можно было бы их открыть. И как он ни пыжился, но они оставались неподвижными.
Запертые двери, пустынный город. Ник вернулся на середину улицу и устремился дальше. И хотя ему всё ещё казалось, что кто-то… что-то наблюдает за ним, уверенность в этом была заметно поколеблена. В этом месте он не чувствовал никакой угрозы. Если он и вторгся непрошенно в какую-либо святыню, то тогда стражи, если они ещё оставались здесь, пока ещё не решили, представляет ли он угрозу для них или нет. И чем дольше они размышляют, тем Ник будет увереннее себя чувствовать. Однако тишина сама по себе могла таить угрозу, как начал понимать юноша.
Он решительно направился навстречу сиянию, прикрывая глаза рукой от яркого блеска. И вот он вышел к тому, что, наверное, являлось сердцем города, хотя у него не было никакой возможности проверить, так ли это. От площади разбегались по сторонам пять улиц, абсолютно похожих на ту, по которой он шёл, и формой площадь напоминала пятиконечную звезду, лучами которой служили улицы.
Однако теперь, когда он оказался совсем рядом с этим сиянием, оно не сверкало так ярко, как раньше, и он узнал, что это такое. Потому что он видел этот знак и в своём родном мире и знал, что это очень древний символ.
В самом центре звезды находился египетский анк — вписанный в окружность крест. Казалось, он был сделан не из хрусталя, как башни, а из красновато-бурого металла. А в центре сияли гигантские сверкающие самоцветы, каких не охватить и двумя ладонями. Но разве могут в природе существовать такие камни? Разве слышал кто-нибудь о драгоценных камнях такого размера?
Они-то и излучали свет — зелёный, голубой и белый… однако даже не проскальзывало ни красного, ни жёлтого оттенков. По тому, что сияние разливалось довольно высоко над Ником, он пришёл к выводу, что анк достигал в высоту четырёх - или пятиэтажного здания.
От него исходил такой мощный поток энергии, что Ник почувствовал головокружение и слабость. Он пошатнулся и невольно отступил назад. А может, это и есть устройство, обеспечивающее Народу с Холмов безопасность? Однако откуда здесь берётся энергия? Ник не видел никаких машин. А может, анк — приёмник или ретранслятор?
Ник покачнулся. Лишь сейчас изумление впервые сменилось леденящим душу страхом. Это… это сильнее его. По коже пробежал холодок, головокружение усилилось. Он должен бежать.
Но в силах ли он это сделать? Эта улица… Каким-то образом ему удалось повернуться, хотя яркий свет самоцветов почти ослепил его. Уходить… отсюда… прочь…
На нетвёрдых, заплетающихся ногах Ник побежал, изо всех сил стараясь добраться до начала знакомой улицы. Но ему казалось, что он угодил в болото и бредёт, глубоко завязнув в трясине. Что-то жадно вытягивало из него силы, его жизненные силы. Он должен быстрее уходить прочь!
Ник споткнулся, упал, но каким-то образом поднялся на четвереньки и продолжил ползти вперёд. По обе стороны от него вздымались здания. Он всё-таки добрался до улицы, но продвинулся по ней совсем мало. Ему не выбраться…
Ник судорожно хватал ртом воздух. Казалось, что какой-то насос откачивает воздух, и ему не хватало воздуха, чтобы наполнить лёгкие — юноша задыхался.
Он лежал ничком, вытянув вперёд руки, и пальцы его слабо шевелились, пытаясь нащупать щель между плитами мостовой, чтобы он мог подтянуться вперёд ещё хотя бы на один-два дюйма.
«Идём!»
Услышал ли он это? Ник всё ещё пытался шевелиться. Но какие-то руки уже тащили его за плечи прочь от этой звезды, вниз по улице, подальше от губительного воздействия анка. А у него не было даже сил, чтобы посмотреть вверх и увидеть, кто — или что — пришёл к нему на помощь. Это не мог быть Герольд — ведь то была просто созданная им иллюзия. Может, Страуд? Мысли с трудом ворочались у него в голове. Теперь ему было всё равно, кто спасает его.
Покалывание иголочек в теле ослабло, однако это не вернуло ему сил. Когда же руки, сжимавшие его, расслабились, он, прилагая неимоверные усилия, перевернулся, чтобы взглянуть на своего спасителя.
В этот раз её не окружал призрачный ореол света, она казалась совершенно настоящей, из плоти и крови. И на её щеках не было слёз.
— Рита…
Он должен был произнести её имя вслух. Или она, как Джереми, может читать его мысли?
— Да, я Рита, — в голосе девушки чувствовалась та же отчуждённость, что и у Герольда.
Однако её лицо не было настолько безразличным, как у Авалона. Оно выражало озабоченность и что-то ещё. Девушка внимательно разглядывала Ника. Словно мастер, вдруг подумал американец, перед тем, как приступить к работе.
— Ты мог умереть — там. Ты не принадлежишь Роду, — это было утверждение, не вопрос.
— Ты одна здесь? — спросил Ник.
— Одна? — стало очевидно, что её удивил этот вопрос. Он посмотрела налево, направо, потом снова назад, словно видела что-то, чего не мог видеть Ник, и была поражена этим вопросом. — Одна… отчего же… — она сделала паузу. — Ты просто не можешь видеть. Нет, я не одна, хотя ты и не видишь. Зачем ты пришёл сюда, ты, не принявший Авалон и не принятый им?